Елена - чудовище для демона и дракона (СИ) - Жнец Анна - Страница 8

— Сердце не бьётся! — в панике закричала я, трогая сонную артерию демона, а потом и прикладывая ухо к неподвижной груди. — Он… он… это… он, наверное, ну… того… — и заплакала. Всё же успела привязаться, да и красивый был мужик, хотя и странный.

Дракон фыркнул, сложил крылья и вдруг словно подёрнулся рябью. Не успела я моргнуть — и гигантский ящер с поразительной быстротой и лёгкостью трансформировался в человека.

— Ни на секунду вас не оставить. Обязательно во что-нибудь вляпаетесь, — проворчал Дрэйвен.

— Он… он… — всхлипывала я над демоном. — Он… умер…

— Ага, как же. Разве могло мне так повезти? — сказал и ударил бездыханного соперника ногой туда, куда мужчин, ну в общем, бить не рекомендовалось. Бездыханное тело мгновенно перестало быть таковым. Кроу закричал, распахнув глаза, и сжал пострадавшее «чувство собственного достоинства». К счастью, Дрэйвен бил не в полную силу  — не изверг же.

— Я убил его? Огромного монстра. Убил? — прохрипел Кроу, скорчившись на земле от боли.

— Убил, убил, — закатил глаза Дрэйвен.

Вечер прошёл на удивление мирно. Дрэйвен добыл для меня двух зайцев и пожарил на костре до румяной корочки. Демон от угощения отказался — сидел под деревом, прижимая к причинному месту наколдованный лёд, и бросал на дракона сердитые взгляды. Что-то мне подсказывало: с его стороны это было чистым позёрством. Зубастый цветок, успевший основательно его пожевать, не оставил на теле следов, а боль от одного-единственного удара за несколько часов так и не прошла?

Зайца я прикончила в одиночестве. Дрэйвен заявил, что месяцами способен обходиться без еды и, судя по всему, решил это доказать.

  — Когда появляется голод, — поведал он в непривычном приступе откровенности, — я вылетаю на охоту и за р-р-раз пр-р-роглатываю стадо овец.

— По одной или всех сразу? — уточнил демон.

В путь решили отправиться утром. Тем более Дрэйвена опять начало клонить в сон.

— Не думала, что драконы так часто спят, — сказала я, пытаясь развлечь его разговором и тем самым потянуть время: оставаться наедине с демоном было страшно. Незаметно для дракона тот подавал мне странные знаки: играл бровями, кажется, на что-то намекая.

— У меня неделя, — напомнила я шёпотом, отчего Кроу погруснел. Ещё бы. Демоны, в отличие от людей  и драконов, не спали совсем, и ему надо было придумать, как скоротать ночь.

Дрэйвен зевнул. Резцы у него даже в человеческом облике была крупные. Если намерения Кроу вызывали серьёзные опасения, то дракон до сих пор вёл себя по-джентельменски, и подсознательно я воспринимала его как защитника от демонических домогательств.

— Спят р-р-редко, — согласился Дрэйвен и в очередной раз прикрыл рот ладонью. А потом отключился, как в первый раз, — резко и неожиданно, словно хлопнулся в обморок.

Широко улыбнувшись, демон пересел вплотную ко мне. Нервно сглотнув, я отодвинулась.

— Он не спал полгода, — пояснил Кроу, — а значит, вымотался до крайней степени. Теперь будет отключаться каждый день на часа три, пока не восстановит силы.

Пугающая перспектива, нечего сказать.

Холодная ладонь опустилась мне на колено.

— Эй, — скинула я наглую руку. — Мы договорились!

— Я помню, — Кроу коснулся моих волос, а когда я снова вознамерилась возмутиться, покрутил перед глазами, вытащенную из прядей травинку. — Но…

— Но?

Дрэйвен, как же не вовремя ты заснул!

Костяшками пальцев демон погладил меня по плечу.

— Я хочу небольшой аванс. Всё же ожидание слишком мучительно.

— Чего именно ты хочешь? — я напряглась.

— Немного, — демон притянул меня к себе, зарываясь лицом в стык плеча и шеи, и жадно вдохнул.

Я окаменела, не могла пошевелиться. Просто впала в ступор.

Боже, Дрэйвен, проснись! Или пусть проснусь я и всё происходящее окажется моими больными фантазиями.

— Я принёс цветы, — вкрадчиво сказал Кроу.

— Которые меня чуть не сожрали.

— Но принёс же. Рисковал жизнью.

«Ага. Моей».

— И теперь хочу тебя потрогать, — прошептал демон и накрыл мою грудь. — Иначе неделю мне не продержаться.

Глава двенадцатая

В которой женская солидарность принимает извращённые формы. Ретроспектива

— Маир? — отвергнутая ведьма замялась.

Теперь Вождь знал, как звали его возлюбленную. Хотелось повторить имя вслух, покатать на языке, но он не посмел. Маир. По телу растеклась волна тепла.

Среброволосая нахмурилась. Сдержанный вздох и едва уловимое движение бровей — вот и вся реакция на то, что её покой нарушили, а планам помешали.

— Этого мужчину я заметила первой, — тихо сказала его преследовательница.

Она была молода. Они все выглядели молодо, за исключением совсем слабых — тех, кто своими способностями не заслужил доступа к демонической крови.  Но мелкие детали — желтоватые белки глаз, всплывающие под кожей вены, заострившиеся черты — выдавали истинный возраст. У этой чародейки волосы горели огнём, рыжие, оттягивающие на себя всё внимание. Радужка была яркой, щёки — округлыми, а в движениях чувствовалась резкость, свойственная юным ведьмам.

Молодые безжалостны — за побег с него сдерут шкуру. Но если Маир он понравится, если она захочет оставить Вождя себе, рыжая возразить не посмеет: судя по неуверенному тону и опущенному взгляду, её статус несоизмеримо ниже.

Вождь невольно расправил плечи, стараясь выглядеть привлекательнее. Мальчишка-соперник глянул на него исподлобья. Ещё бы! Поменяйся ведьмы любовниками — и юнцу не позавидуешь: злость выместят на нём.

Молодых чародеек боялись как огня. Редкие из них обходились без возбуждающего зелья — не хотели ждать, пока мужчина возьмёт своё тело под контроль. Но отвратительное пойло, от которого потом нестерпимо болела голова и жгло ниже пояса, — меньшее из бед. А вот сломанные рёбра, вывихнутые ключицы — это серьёзно.

Он обязан заинтересовать Маир, иначе ночь может и не пережить. Но как обратить на себя её взгляд? Рубашки на нём не было. Вождь специально не надевал её целый день, карауля любимую, но, похоже, кубики пресса ведьму не впечатлили. Мускулистые плечи, идеальный рельеф груди тоже остались без внимания. В его сторону даже не смотрели!

Интересно, если проявить инициативу, это заинтригует или оттолкнёт? Стоит ли рисковать?

Маир потёрла лицо, так явно теряя терпение, что молодая чародейка пошла на попятную:

—  Если хочешь его, я могу уступить…

— Нет-нет, — возразила любимая. — Я не претендую.

Вождь напрягся. Неужели он настолько не в её вкусе? Слишком стар? Двести лет — расцвет мужественности, но что если ведьму привлекают вчерашние подростки?

«Дай мне шанс, и я постараюсь затмить всех твоих прошлых любовников».

И пусть его опыт в этом деле  несколько однобокий, он из кожи вон вылезет, чтобы остаться в постели любимой женщины. Но как получить возможность себя проявить? Ждать следующего раза? Снова часами караулить у тропы, ведущей в обитель болотных ведьм? Он не может. Просто не может больше принадлежать другой. Не сегодня. Через день-два попытается собрать себя по частям, вернуть прежнюю выдержку, вспомнит, как отделить тело от сознания, но сейчас мысль, что придётся, стиснув зубы, терпеть чужие нежеланные прикосновения, наполняет гадливостью.

Он слабее, он вынужден подчиняться, но не станет. Не сегодня!

—Тогда, — сказала рыжая чародейка, неуверенно поглядывая на Маир, — если он действительно тебе не нужен, я его забираю.

Нет! Отчаяние затопило Вождя, но его умоляющий взгляд остался незамеченным. Скрестив руки на груди, любимая терпеливо ждала, когда посторонние покинут поляну, окружённую густыми зарослями болотных лиственниц. Они с рыжей уйдут и… его соперник, этот трусливый юнец, ни разу не ходивший на охоту в одиночестве, ни разу не принёсший в лагерь никого существеннее зайца, скинет одежду, ляжет на траву и познает ласки его возлюбленной. Возможно, даже увидит ту обнажённой.

Рыжая протянула к Вождю руку, и он, самоубийца, безумец, с яростью её оттолкнул. Глаза обеих чародеек распахнулись в изумлении.