По ту сторону зеленой сетки (СИ) - Шерола Дикон - Страница 25

— Я же говорил, она только строит из себя тихоню. Боится, когда много посторонних. Олега еще более-менее признавала, потому что тот всегда с подарками приезжал. Ну и он, как ни крути, был ее крестным.

— А где мячик? — донесся до них жалобный голос ребенка. — Он жил на диване.

— А теперь живет в твоей комнате, где ему и положено жить. Нельзя разбрасывать игрушки! Они могут обидеться и уйти к другим детям, — серьезным тоном ответил Иван, а затем уже обратился к Диме, явно намереваясь пожаловаться. — Почему она вечно все раскидывает? Когда здесь няня, то за ней хотя бы убирают, а когда я — такой бедлам устраивает! Я в детстве вообще ничего не раскидывал.

— Тебе раскидывать было нечего. Все игрушки всегда держали в игровой, и выносить их оттуда запрещалось, — усмехнулся Дима.

— Я до сих пор вспоминаю ту пожарную машину с мигалками…

— У которой Олег еще лестницу оторвал?

— Да, — хохотнул Иван. Но их разговор снова был прерван детским криком:

— Папа, мячик ушел!

— Не называй меня папой! — откликнулся Иван. — Посмотри в своей комнате.

— Там нет.

— Ты, по-моему, его к себе закинул, — с улыбкой напомнил Дима, и Иван тихо чертыхнулся. Он вспомнил, что действительно бросил мяч на свою кровать, чтобы не болтался в гостиной.

— Может, он решил у меня жить? Раз у тебя беспорядок, — выкрутился парень, и вскоре до них донеслось радостное восклицание Вики.

— Если мячик хочет, он может жить у папы! — добавила она.

— Не называй меня папой! — повторил Иван, заканчивая чистить морковь для приготовления сока.

В этот момент Дима не удержался от вопроса, который ему не терпелось задать с самого Викиного прихода:

— А почему ей нельзя называть тебя отцом?

— Потому что я ей не отец, — спокойно ответил Иван, по кусочкам отправляя очищенную морковь в соковыжималку.

— Слушай, ну ладно Енот, ты с ним никогда не любил откровенничать, но мне-то ты можешь сказать.

— Я и говорю. Она мне не дочь.

В этот миг Дима почувствовал легкое раздражение. То, что девочка походила на Ивана как две капли воды, было очевидно. Зачем продолжать врать?

— Если она не твоя дочь, тогда на кой черт ты взял над ней опеку? С тем же успехом ты мог пойти в наш детский дом и забрать оттуда первого попавшегося ребенка.

— Эту девочку я знаю и знаю, что происходит в ее семье. Мы с Алинкой еще общались некоторое время после ее замужества. И мужа я ее мельком видел: этот идиот вечно ревновал Алинку ко мне, хотя у меня с ней ничего не было. Я общался с ней лишь потому, что она сама звонила мне и напрашивалась на встречу. Обычно с соплями и слезами, мол, муж орет, муж поколачивает, муж дочку пугает. А в последний раз он ее так отделал, что выбил передние зубы. А мелкая видела. Со страху почти два месяца после этого не разговаривала. А так как Алинка постоянно пробухивала деньги, которые я ей подкидывал на дочку, я решил сделать проще: забрать мелкую себе. Ну и зубы еще Алинке оплатил, чтобы дочь не пугала: точнее, сам притащил ее к стоматологу, а то в первый раз она опять все пробухала.

— А из-за чего он ее избил?

— Да бред! По пьяни решил, что Вика не его дочка. Типа не похожа на него.

— Логично. Она похожа на тебя. Но почему ты это отрицаешь, мне не понятно.

— Охренеть аргумент! — разозлился Иван. — А на тебя, может, пол Петербурга похожи, но я же не ору, что это все твои дети! Олег развел маразм с этим дурацким сходством, так теперь к знакомым с мелкой не показаться — все с любопытством в рожу заглядывают… И вообще, что стоишь? Вымой эту херню!

С этими словами Бехтерев с раздражением подтолкнул к Диме соковыжималку и покинул кухню. Лесков проводил друга удивленным взглядом: в этот момент захотелось схватить его за шиворот и заставить рассказать правду уже проверенным способом, но парень все же передумал, решив, что Иван имеет право на собственные секреты.

Весь следующий день Дима, Иван, Рома и Игорь провели вместе. Они гуляли по городу, совершенно не ощущая четырех лет, проведенных вдали друг от друга. Их диалоги звучали легко и непринужденно, без неловких пауз и попыток подобрать нужные слова. Казалось, эти четверо парней снова стали детьми — осталось только притвориться, что они дожидаются пятого, который как будто ушел за сигаретами, так как выглядел немного старше остальных.

Олега не стало, и теперь каждый втайне опасался, что их прежняя дружба медленно сотрется из памяти, как нечто неважное. Раньше именно Койот был тем связующим звеном, которое держало совершенно непохожих друга на друга мальчишек вместе. Кем они были до него? Рома — тихим, заикающимся изгоем, которого щадили разве что девчонки и только из-за его симпатичной внешности. Игорь — неуклюжим толстяком, который изо всех сил пытался выслужиться перед Виктором, боясь, как бы тот не избил его в очередной раз. Иван — замкнутым, озлобленным парнем, который в любой даже мелкой ссоре пускал в ход кулаки. И наконец Дима, который остался совершенно один, когда его единственного друга усыновили.

Все они были одиночками и оттого представляли собой легкую жертву для издевательств со стороны местных компаний. Таким же был и Олег, когда он попал в интернат. Мальчика привели в детдом, когда ему было девять лет. Лицо его хранило следы тяжелых побоев, рука была сломана, из потрескавшихся губ то и дело сочилась кровь. Таким способом Олега наказал родной отец за то, что мальчик вздумал поиграть с его коллекционной машинкой.

Олегу некому было пожаловаться — мать умерла при родах, поэтому вмешалась соседка, до которой донеслись крики разъяренного мужчины. Она позвонила в полицию, и после этого звонка жизнь Олега в корне изменилась.

С Бехтеревым Койот подружился в результате драки. В детдоме Пулю побаивались за его жесткость и обычно старались не трогать, но Олега никто об этом не осведомил. Мальчик случайно налетел на Ивана, когда тот присел завязать шнурок. Прежде чем Койот успел что-либо сказать в свое оправдание, Пуля уже ударил его в живот. Любой другой на месте Олега немедленно бы отступил, но Койот тут же ударил обидчика в ответ. Драться Олег еще не особо умел, но злость оказалась настолько сильной, что Ивану хорошенько досталось. Мальчишки клубком катались по полу коридора, изо всех сил мутузя друг друга, пока их не растащил воспитатель. Забияки помирились только тогда, когда угодили на исправительные работы к Прапорщику. Их заставили вскопать во дворе несколько клумб, а уже через пару часов они занялись разработкой побега из детского дома.

Со стороны могло показаться, что это Иван является инициатором всех безумных поступков, но вскоре выяснилось, что «генератором идей» был именно Олег. На тот момент у Койота уже возникли конфликты с Виктором, чья компания постепенно начала разрастаться. Тогда-то Олег и призадумался, что неплохо бы тоже набрать себе народа, так сказать, для массовки, чтобы отпугивать особо обнаглевших.

Лесков Олегу понравился потому, что, когда группа Виктора начала к нему цепляться, мальчишка не пасовал. На одном из завтраков Виленский подсел к Диме за стол и позвал его в свою компанию. Вначале Лескова подумывали прозвать ботаном, потому что он неплохо учился, однако вскоре выяснилось, что ботан вполне себе спокойно может прогуливать уроки, не выполнять домашние задания и даже покуривать в туалете. К тому же он позволял своим новоиспеченным друзьям списывать и никогда не стучал.

Рома в их компании появился тоже благодаря Виктору, точнее его попыткам найти очередного изгоя, над которым можно было безнаказанно издеваться. Вначале Рома даже немного раздражал Олега: он казался ему чересчур смазливым и беспомощным. Но как только этот темноволосый мальчик с «оленьими» глазами обрел поддержку, то в первой же драке с Клещом, показал себя далеко не трусом. Драться он не умел, но так старался, что в итоге его противник ушел с разбитым носом. После успешно пройденного испытания Ромка уже законно прописался в их компании.