По ту сторону зеленой сетки (СИ) - Шерола Дикон - Страница 32

— Не кричи. Я тебя прекрасно слышу.

— Значит, еще послушай! — рявкнул Иван. — Игорь видел, как ты выходил с ней курить, и вы о чем-то там мило ворковали. А потом она протрепалась одной нашей знакомой, что собирается переезжать в Москву. Уж не к тебе ли, Лесков? Не в твою ли новую квартирку?

— Не ори, — единственное, что смог вставить Дима, прежде чем на него обрушилась волна нецензурной брани.

— Закончил? — спросил он, когда Иван выдохся.

— Пошел ты! Ведешь себя как мразь конченая. Если бы ты сейчас был в Питере, я бы тебе морду набил, сука! У тебя друг умер, а ты только и думаешь, куда член вогнать!

— Я знаю, кто убил Олега, — устало произнес Дмитрий. — И по какой причине.

На том конце провода повисло молчание. Несколько секунд Иван боролся с собой, после чего угрюмо спросил:

— Кто?

— Не стоит говорить об этом по телефону. На следующей неделе я буду в Питере. Если Миланка спросит, скажи, что я не взял трубку. Нашего разговора не было.

— Подожди! При чем тут Миланка? Объясни, что ты задумал!

— Я ошибся. Мне показалось, что ей тоже кто-то угрожает. Но она в полной безопасности, — с губ Лескова сорвался горький смешок.

— То есть ты все-таки собирался перевезти ее в Москву?

— Да.

— И ничего мне не сказал?

— Я знал, что ты отреагируешь таким образом.

— А каким еще образом я должен реагировать? Олег был мне как брат! Вы оба мне как братья! Ты… ты все это спланировал за моей спиной, а теперь удивляешься? Что я еще мог подумать? Миланка тебе нравилась, не отрицай. Олег сам говорил мне об этом, все думал, как бы до ссоры не дошло.

— Не дошло ведь, — заметил Дима. — Орешь сейчас только ты. Небось опять Вику разбудил?

— Я на балконе. И не приплетай сюда ребенка! Игорь видел тебя с Миланкой! Видел, как ты на нее смотрел!

— А Игорь сообщил тебе, что предложил Миланке поехать с ним в Турцию?

— С какого хера? — Иван откровенно опешил. — Вы что, башкой поехали оба? Уроды озабоченные! Телок вам не хватает, да? Понеслись наперегонки реализовывать свои детские фантазии?

— Видимо, он тоже беспокоился, — усмехнулся Дмитрий. — Причем серьезно, если даже успел заметить, как я на кого-то смотрю. Были еще обеспокоенные, но я надеюсь, что тот, последний, скоро обретет покой.

— Ты про что? — Иван вконец растерялся.

— Я позвоню, когда буду в Питере. Заодно привезу тебе успокоительного, — с этими словами Дмитрий положил трубку. Он вышел на балкон и несколько минут тупо смотрел в одну точку, не обращая внимания на холодный пронизывающий ветер. Давно он не чувствовал себя так погано. Такое ощущение, будто Иван забрался в самый потаенный уголок души и вытащил на свет то, что Дмитрий гнал от себя все это время. Лесков был уверен, что между ним и Миланой никогда ничего не будет — Олег слишком много значил для него. Но вот разговор с ней на похоронах и тайная встреча в аэропорту заставляли Диму чувствовать себя каким-то… запачканным, что ли? Глупо… Но еще глупее было то, что, обладая своими способностями, Лесков не задумался о том, чтобы заставить эту девицу говорить с ним начистоту. Повелся на ее слезы, на ее желание выглядеть слабой и беззащитной. Возможно, женские слезы — вообще самая дешевая валюта?

Дмитрий еще не подозревал, насколько глубоко в его сознании отложится злость на себя за свою доверчивость. Наверняка такой человек, как Бранн, никогда бы не повелся на подобную уловку. Если бы не Киву, Милана устроилась бы в Москве, нашла бы богатенького ухажера и жила бы припеваючи, в то время как Олег…

Лесков щелкнул зажигалкой и прикурил сигарету. В какой-то миг он обернулся и в отражении стеклянной двери увидел существо с ярко-медными глазами. Но теперь Дмитрий уже не испугался. Он больше не бросался на поиски таблеток каждый раз, когда замечал что-то странное. В каком-то смысле собственная «необычность» даже начала ему нравиться.

Следующие несколько дней ничем не отличались от обычных будней. Москва постепенно желтела, точно старая открытка, опаленная по углам осенью и первыми холодами. Все чаще в неровности асфальта забивались лужи, над которыми один за другим расцветали зонты. Казалось, жизнь в этом городе ускорилась еще больше. Дождь подгонял людей поскорее укрыться в помещении, и редко кто шагал по улицам, не торопясь, подставив лицо пронизывающему ветру.

Это утро тоже должно было стать обычным. От Бранна не поступало никаких распоряжений, поэтому сегодня Лесков планировал посетить лекции, а вечером забрать оставшиеся вещи с квартиры Геннадия. В какой-то момент Дмитрию даже сделалось смешно, что все попытки Людмилы изгнать из дома «нечисть» случайно увенчались успехом. «Нечисть» действительно съехала, правда, Гена не был доволен таким поступком. Он зачислил Дмитрия в предатели, который сбежал в трудную минуту, оставив его наедине со злобной «сущностью» и долгами.

Дима как раз находился в прихожей и завязывал шнурки, как в дверь внезапно позвонили. На пороге стоял высокий крепкий мужчина в кожаной куртке. На его шее красовался глубокий шрам, обработанный настолько грубо, что казалось, будто рану зашивал мясник.

— Дмитрий Лесков? — спросил он, смерив собеседника придирчивым взглядом.

— Да… — осторожно ответил Дима.

— Служба доставки, — в голосе мужчины послышался смешок. — Можешь не расписываться.

С этими словами незнакомец достал из внутреннего кармана куртки белый конверт и протянул его парню.

— Открывай там, где потише, — добавил мужчина, посмотрев на Диму уже с откровенной насмешкой. Затем он развернулся и направился прочь.

Лесков закрыл дверь, чувствуя, как его охватывает тревога. Этот тип не выглядел доброжелательным соседом и явно не работал курьером. В какой-то миг парню даже показалось, что этот амбал пришел по его душу.

И снова белый конверт… В последнее время у Лескова развилась стойкая неприязнь к такого рода посланиям. Внутри них всегда оказывалось нечто такое, что ни одному нормальному человеку не хотелось бы знать.

Вскрыв конверт, Дима извлек на свет очередную фотографию. На ней оказался запечатлен обнаженный тучный мужчина, тело которого было глубоко насажено на крюк. Он висел под потолком, и на заднем плане можно было разглядеть другие крюки, болтающиеся на цепях. Место, где был сделан снимок, напоминало скотобойню. На такие же крюки обычно вешали туши свиней, чтобы стекала кровь. В полу как раз находился сток.

Лицо мужчины было изуродовано, однако Дмитрий все же узнал в мертвеце Клементьева. Вот только ожидаемой радости парень не ощутил. Почему-то расправа над злейшим врагом, которая прежде представлялась ему сладкой, показалась жуткой, едва ли не чудовищной. В каком-то смысле Дмитрий стал убийцей, который расправился с Клементьевым чужими руками.

Лесков перевернул фотографию скорее автоматически, нежели надеясь найти там какое-то послание, и тихо выругался. На обратной стороне изящным почерком было выведено:

«Рыбка попалась на крючок».

Киву любил выражаться образно, но то, что он действительно выберет такой способ расправы, поразило Дмитрия. Лесков представлял, что Клементьева, прежде чем убить, хорошенько изобьют, но фантазия Бранна оказалась куда более развитой…

Первую лекцию парень прогулял. Ему нужно было успокоиться, поэтому сегодня он оказался одним из тех неторопливых прохожих, которых не пугала отвратительная погода. И, возможно, сейчас он относился к тем, кто наконец всерьез задумался над своей жизнью. Что теперь ждало его? Он был без пяти минут убийцей, у него среди друзей были убийцы, и, скорее всего, жизнь его прервет тоже какой-нибудь убийца. Мечты о нормальной семье и работе теперь казались такими же нелепыми, как его детское сочинение «Кем я стану, когда вырасту». Ведь нельзя просто так свернуть на эту тропу и думать, что потом она выведет на чистую дорожку к своему дому и счастливым близким. Даже если Дима и захотел бы покончить с Бранном, тот его уже не отпустит. Лесков стал его должником, и хорошо, если приказы Киву ограничатся лишь подписанием «выгодных сделок».