По ту сторону зеленой сетки (СИ) - Шерола Дикон - Страница 8

Нужно было что-то ответить Ивану, но все слова будто испарились. Казалось, вообще никаких слов никогда не существовало, была только ослепительная, оглушающая пустота.

Дима смог задать лишь один единственный вопрос, и его голос прозвучал как-то глухо и незнакомо:

— За что?

— Не по телефону, — сухой, будто щелчок хлыста, голос Ивана. — Встреть меня через три часа в Шереметьево.

С этими словами друг положил трубку.

В телефоне раздавались гудки, но Дмитрий будто не слышал их. Он смотрел невидящим взглядом куда-то в стену, все еще пытаясь осознать случившееся. Все вопросы отступили на задний план, оставив одну отравляющую мысль: возможно, если бы он не ушел, его лучший друг до сих пор был бы жив…

— Че там у тебя? — сонно поинтересовался сосед по комнате. Он вернулся с ночной смены всего полчаса назад и едва успел задремать, как внезапно настойчивый телефонный звонок вырвал его из сна. Мужчина уже собирался было разораться на Лескова за проклятый мобильник, однако, взглянув на его бледное лицо, понял, что сейчас не самое подходящее время. — Слышь, пацан, че у тебя?

Дмитрий отрицательно покачал головой, мол, ничего, а затем начал молча собираться. Все привычные действия в это утро происходили у него на автомате в каком-то непонятном тумане. Сосед пытался спросить еще что-то, но Лесков продолжал игнорировать его. Он не желал, чтобы посторонние сейчас лезли к нему. В данный момент хотелось только одного — поскорее увидеть Ивана. Раз Пуля отказался разговаривать по телефону, скорее всего, у него было что рассказать. Быть может, он даже знал имя убийцы.

При этой мысли сердце Дмитрия заколотилось быстрее. В такие моменты он обычно глотал несколько капсул успокоительного, чтобы вновь не вернулась та безумная боль, которую Лесков впервые почувствовал в стенах интерната.

Но сегодня о таблетках парень не вспоминал.

Дмитрий отправился в аэропорт почти сразу же: находиться сейчас в квартире было невыносимо. Хотелось куда-то идти, подставив лицо холодному ветру и дождю, словно это могло уничтожить, смыть странную тупую боль, которая свинцом начала разливаться в груди. Сознание отчаянно цеплялось за мысль, что звонок Ивана — всего лишь очередная дурацкая шутка Олега, чтобы поржать, когда он, Лесков, ошалелый припрется в аэропорт.

Стоя в вагоне метро, Дима прокручивал в памяти весь вчерашний день. Он лихорадочно пытался вспомнить, говорил ли Олег что-то о своих возможных врагах, выглядел ли он хоть немного взволнованным. Но нет, Койот не нервничал. Напротив, казался расслабленным и чертовски довольным. Его встреча с Бранном состоялась весьма удачно, и теперь парень должен был вернуться с хорошими вестями к своему начальству. И к Милане.

Милана… Дима даже забыл о том, что Олега в Питере ждала любимая девушка. Иван наверняка уже сообщил ей о случившемся. Скорее всего, они прилетят вдвоем. Возможно, ей что-то известно о проблемах Олега? Койот не был особо скрытным. Если Иван молча запирался со своими неприятностями, то лидер их «стаи», напротив, любил обсудить все до мелочей. Так ему становилось легче, а большинство проблем и вовсе за разговором теряли свою важность.

Мысль о том, что придется успокаивать еще и горем убитую девушку, показалась невероятно тяжелой. Диме вдруг почудилось, что, если он увидит слезы Миланы, то все подтвердится: Олег действительно окажется мертв. Придется искать слова утешения. Но в таких случаях нет слов. В таких случаях вообще ничего нет, кроме адреса, где будет похоронен умерший…

В аэропорту было многолюдно. Люди встречались и прощались, держа в руках сумки или катя за собой внушительных размеров чемоданы. Кругом слышались разговоры, то и дело раздавались объявления, которые никто никогда не мог расслышать. Кто-то в спешке бежал на самолет, кто-то неторопливо попивал кофе в местном кафе. В этом здании поразительно ловко уживались надежда и разочарование, радость и тоска, любовь и ненависть.

Пуля не сильно изменился с тех пор, как Дима видел его в последний раз. От прежнего Ивана Бехтерева осталось практически все, разве что взгляд парня стал более жестким, а одежда — более классической. На нем больше не было спортивных костюмов, мешковатых баек с капюшоном и потрескавшихся от старости кроссовок. Навстречу Лескову вышел молодой человек в черной кожаной куртке, темно-синих джинсах и теплых осенних ботинках.

В первый миг встречи они не сказали друг другу ни слова. Друзья крепко обнялись, хотя ни тот ни другой прежде не любили «сопливые обнимашки».

— Раз в жизни… Раз в жизни его оставил, — сдавленно произнес Иван, пытаясь сдержать слезы. — Знал же, что надо было ехать с ним… Если бы я только мог предугадать…

— Хватит, — резко перебил его Дима. Он не мог слышать этих слов, насквозь пропитанных отчаянием, потому что боль утраты была слишком свежа. В этот момент Лесков заставлял себя думать о чем-то другом, потому что в глазах стояли постыдные слезы. — Идем отсюда. Найдем более спокойное место.

Иван глубоко вздохнул и, отстранившись от друга, молча кивнул.

Позже они сидели в небольшом кафе, достаточно пустом, чтобы можно было поговорить о случившемся. Посетители не обращали внимания на двух парней, устроившихся за столиком поодаль, лишь официантка с иронией сообщила своей коллеге:

— Как тут выйдешь замуж, когда даже молодые начинают бухать уже не дожидаясь вечера?

Дмитрий и Иван действительно заказали лишь коньяк. Когда девушка принесла заказ и удалилась восвояси, Лесков первым задал вопрос:

— Что тебе известно?

Иван знал немногое: такси, в котором ехал Олег, вылетело на встречную полосу. Произошло лобовое столкновение с грузовиком. Водитель фуры остался жив, а вот такси смяло до задних сидений, тем самым убив и таксиста, и его пассажира. Все выглядело как несчастный случай, мол, Олег опаздывал в аэропорт, поэтому водитель заметно превышал скорость и стремился обгонять.

Однако кое-кто из свидетелей утверждал, что была еще одна машина. Черная с тонированными стеклами. Именно она спровоцировала столкновение, после чего преспокойно скрылась с места.

— Это не авария, а спланированное убийство, — процедил сквозь зубы Иван. — И самое дерьмовое то, что заказчик — серьезная шишка, поэтому с тюряги он запросто соскочит. И вряд ли кто-то из наших рискнет устроить ему расправу.

— Ты знаешь заказчика? — Дмитрий резко подался вперед.

Иван криво усмехнулся:

— Старшие поговаривают, что это московские. В эту поездку Олег встречался в неким Бранном КивУ, и вроде бы разговор у них прошел нормально, однако он всегда славился своей непредсказуемостью. Как бешеная псина: никогда не знаешь, набросится или позволит уйти. Он больной на всю голову мудак, который может убрать неугодного даже за косой взгляд. Олег кичился, что с ним Киву будет разговаривать с уважением, поэтому вполне мог нахамить ему. Говорят, Бранн даже отказался прийти на ужин в честь заключения сделки.

— Он пришел, — еле слышно произнес Дмитрий. — Я видел его собственными глазами. И мне не показалось, что Олег каким-то образом проявил неуважение.

— То, что для тебя кажется нормальным, для Бранна — повод для убийства. Говорю, он ненормальный. Люди не хотят иметь с ним ничего общего, потому что он неадекватен. И если бы он просто был отбитым на всю голову отморозком, так нет ведь… Старшие не хотели ехать к нему на встречу, потому что в прошлый раз он таким же образом порешил одного из наших. Сказал, что не потерпит неуважения. А в этот раз Олег сам вызвался. Мол, Бранн, как и мы, оказывается, детдомовец, может, помягче все пройдет. Вот и прошло…ва Сука!

Дмитрий слушал, и в его памяти складывался портрет человека, который вероятнее всего был причастен к гибели Олега. Волосы цвета воронова крыла, болезненно-бледная кожа, темно-карие, почти черные глаза. Высокий и худощавый, облаченный в строгий черный костюм, отчего выглядел еще бледнее. Говорил тихо, двигался медленно, а лицо практически не выражало никаких эмоций. Было сложно понять, о чем думает этот человек, что чувствует.