Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 43

Так что час отдыха она провела в кресле, уговаривая себя не заснуть. А потом не выдержала и сама отправилась искать Янурову жену.

Тильва как раз закончила приготовления, и порадовала новостью, что ничего ждать больше не надо. Даже напротив, стоит поторопиться.

Темери даже зажмурилась, представив, что совсем скоро ей удастся смыть с себя весь пот и грязь, отмыть и распутать волосы…

Янур тоже был внизу, в большом кухонном зале. Там кухарки как раз начали готовить обед. Темери его окликнула:

— Шкипер Янур, пока мы ходим… подумай, прошу тебя, с кем я могу поговорить… тайно. Кто меня помнит и не выдаст, если что…

— Кому не выдаст? Ифленцам? — насторожился Янур.

— Не знаю. Всё, наверное, немного сложней, чем кажется. На нас напали не только ифленцы. Там были и мальканы. Был императорский сиан, настоящий, с вешками. Чеор та Хенвил думает, в замке заговор против молодого наместника. И мне кажется, он прав. Но переворот не принесёт облегчения никому… если наместник Кинрик готов к диалогу с нами, то те, кто его хотят скинуть, вряд ли. Всё зыбко и странно.

Янур покачал головой: переворот в замке точно не будет хорошей новостью. Налоги опять поднимут, усилят охрану. А как навигация откроется, станет совсем нехорошо.

…и, похоже, в то место, где все эти годы скрывалась Темершана, новости из столицы каким-то образом доходили…

— Конечно, рэта Шанни. Я всё сделаю!

Квартальные бани — это почти то же самое, что монастырские нижние купальни. Темери в них не бывала, но легко могла представить, что её там ждёт. Бани везде похожи. И в монастыре Ленны, и на маленьком подворье Усульна, где им со Стариком пришлось провести две не самые приятные зимы…

Бани располагались на самой набережной Данвы. Это был большой краснокирпичный дом с островерхой крышей, увенчанной дымящими трубами. У парадных дверей стояли в ожидании несколько карет, но в целом улица выглядела пустынно. И то правда, что жилых домов здесь почти не было — глухие заборы да склады, вот и вся улица.

Тильва и Темери пришли пешком: дольше пришлось бы запрягать лошадь. Идти предстояло всего пару кварталов. Хозяйка несла плетёную корзину с чистой одеждой для них обеих. Когда Темери попыталась настоять, что свои вещи понесёт сама, натолкнулась на такую волну негодования и непонимания, что ей до сих пор было немного стыдно.

Она давно привыкла, что на стороннюю помощь рассчитывать бессмысленно. И сейчас казалось странным и неправильным, что эта почти незнакомая женщина считает своим долгом ухаживать за ней и всячески помогать. Даже оправдывалась перед нею за город и за те перемены, что здесь случились за минувшие десять лет.

Да, это было странно, грустно — но пока Темери никак не могла убедить собеседницу относиться к себе так же, как к любой другой девушке в городе.

— Вы не волнуйтесь, рэта, — говорила Тильва, нервничая, — бани у нас хорошие, сохранились здесь в том же виде, какими были до нашествия. И людей там много не бывает. То есть по праздникам-то много, но сейчас будний день. Так что волноваться не стоит.

Темери и не волновалась — сама возможность смыть многодневную грязь чистой тёплой водой уже казалась радостью на грани чуда. Но кое-что нужно было оговорить ещё до того, как они переступят порог квартальных бань.

— Тильва, не называй меня, пожалуйста, рэтой. Мы же хотим сохранить тайну. Пусть я буду твоей племянницей… ну, допустим, из Сиурха.

Тильва понятливо закивала:

— Конечно, рэта. Я понимаю, всё сделаю… о, простите. — И тут же виновато улыбнулась. — Кажется, это будет не так просто. Я постараюсь…

— Ну, представь, что я — подруга Джарка… хотя, это наверное, сложно. Что я твоя новая работница. Я буду говорить тебе «вы», а ты мне…

— Нет, рэта! Так — точно не получится. Я обязательно запутаюсь и собьюсь.

— Тильва!

— Я лучше и вовсе буду молчать… или допустим, вы будете родственницей Янура. У него есть родня в Коанеррете. Купцы, караванщики. Они, конечно, давно не общались, но…

— Хорошо. Позвольте представиться… я — хозяйка Темер… э… Темра Текар из э… неважно. Вряд ли кто-то спросит.

— Так вы не бывали в Коанеррете?

— А? Нет. Но монастырь Ленны находится недалеко от границы. К нам часто приходили паломники оттуда. Вот смотри…

Темери выпрямилась и, чуть смягчая твердые звуки и растягивая гласные, произнесла:

— Как вам понравилось в наших местах? Не правда ли, потрясающий вид на бухту?

Тильва впервые за этот день улыбнулась без испуга и тревоги:

— Похоже!

Женские помещения в квартальных банях были просторней, чем мужские, просто потому, что там же располагалась и прачечная. В длинный узкий бассейн, выложенный серой плиткой, подавалась проточная вода, чтобы потом, по трубам, вернуться обратно в реку ниже по течению. Женщины приходили сюда с мылом, корзинами белья и стирали вещи, а потом сушили их в общем каминном зале.

Понятно, что лучшие места находились в начале бассейна, с той стороны, где вода в него втекала. Так что опытные хозяйки предпочитали приходить пораньше.

А кто не мог себе позволить такую стирку, полоскали одежду прямо в Данве, с многочисленных береговых мостков. Неоспоримым преимуществом стирки в бассейне была возможность использования тёплой воды из общего котла.

День перевалил за середину, так что вопреки уверениям Тильвы, народу в банях было предостаточно.

Угрюмая конторщица взяла с них несколько медных монет и проводила в холодную комнату, где можно было оставить одежду. За вещами приглядывала специально нанятая хозяином заведения женщина в сером переднике. Впрочем, у Темери не было ничего, что она боялась бы потерять. Даже самодельный кривой посох она оставила дома.

В низком банном зале, наполненном плеском, голосами, шлепаньем босых ног по деревянным мосткам, клубился горячий пар. Темери вдохнула его полной грудью, застыв на несколько мгновений неподалёку от входа.

Словно все тревоги и беды остались за границами этого места, и можно ни о чём не думая, погрузиться в очистительный жар…

Как давно она ждала этого. Горячая вода, холодная вода, мыло. Ромашковый взвар и какое-то ароматное масло, купленное у конторщицы…

Волосы долго не хотели распутываться, в отчаянии Темери была почти готова их отстричь. Не все, хотя бы половину. Этому плану воспротивилась Тильва. И вслух, на всю парную, радовалась, что сюда никто не догадался прихватить ножницы.

Темери не слушала её. Немного привыкнув к обстановке, она с любопытством изучала окружающее пространство, прислушивалась к голосам посетительниц бани.

Вот несколько пожилых женщин устроились на лавке, обмотавшись серыми льняными полотенцами, и о чём-то оживлённо беседуют. Вот молодая мать намывает голого мальчишку, а тот кричит и пытается вырваться у неё из рук. Две девушки поочередно мылят друг другу спины и изредка взрываются заливистым смехом.

— У стены, за камином.

Темери даже дёрнула головой, отгоняя наваждение. Голос был мужским и наверняка ей примерещился. Если б здесь и вправду появился мужчина, окружающие не оставили бы это событие без внимания.

И всё же невольно Темери бросила взгляд туда, где полыхал камин.

Ничего особенного — там пустовала чёрная влажная лавка. И не было ни одной живой души. Ругая себя, Темери всё же подошла к той лавке и даже дотронулась ладонью до стены. Единственной примечательной вещью там было мутное от времени, пара и царапин бронзовое зеркало. Но и в нём, кроме пламени камина, ничего не отражалось.

До того самого мгновения, как Темершана подошла ближе и увидела смутно различимый, подсвеченный огнём собственный силуэт. А у себя за плечом — ещё один силуэт — и пристальный взгляд серых ифленских глаз…

Она эти глаза уже видела и раньше. Но всё же отшатнулась от неожиданности. Ровве, Покровитель. Чеор та Хенвил назвал его полное имя — Роверик та Эшко. Но что он забыл в женской части Тоненгских бань?