Поллианна вырастает (Юность Поллианны) (Другой перевод) - Портер Элинор - Страница 16

• Предыдущая
• 16/55
• Следующая

— Не обращай внимания. Уж такая у него манера. Он, Джерри, за меня — в огонь и воду, но любит подразнить. А где ты с ним познакомилась? Он даже не сказал мне, как тебя зовут.

— Я Поллианна Уиттиер. Я заблудилась однажды, а он отвёл меня домой, — ответила Поллианна, все еще несколько ошеломленная.

— Понятно. Это на него похоже, — кивнул мальчик. — Разве не привозит он меня сюда каждый день?

Поллианна взглянул на него с сочувствием,

— Вы совсем не можете ходить, сэр… Джеймс?

Мальчик весело засмеялся.

— Сэр Джеймс, вот еще! Просто одна из причуд Джерри. Никакой я не «сэр».

Вид у Поллианны был явно разочарованный.

— Не «сэр»? И не лорд, как он сказал?

— Конечно нет.

— А я-то думала, вы лорд… как маленький лорд Фаунтлерой[4], понимаете? — сказала Поллианна. — И…

Но мальчик с жаром перебил ее:

— Так, значит, ты читала про маленького лорда Фаунтлероя? А про сэра Ланселота, святой Грааль, короля Артура, рыцарей «Круглого стола»?[5] А про леди Ровену и Айвенго? [6] И про всех остальных?

Поллианна неуверенно покачала головой.

— Ну, всех я, наверное, не знаю, — призналась она. — И они все… из книжек? — Мальчик кивнул.

— У меня они с собой… некоторые из них, — ответил он. — Я люблю их перечитывать. И каждый раз нахожу в них что-нибудь новое. Да и потом, других-то у меня все равно нет. Эти — отцовские… Ах ты, маленький мошенник, сейчас же перестань! — со смехом воскликнул он, обращаясь к белке с пушистым хвостом, которая, вскочив к нему на колени, принялась обнюхивать карманы его брюк.

— Ну и ну! Думаю, лучше их сразу покормить, а то они нас самих съедят! Это сэр Ланселот; он всегда прибегает первым.

Мальчик достал небольшую картонную коробку и открыл ее с осторожностью, помня о многочисленных быстрых маленьких глазках, следящих за каждым его движением. Вокруг него слышался теперь шелест крыльев, воркование голубей, дерзкое чириканье воробьев. Сэр Ланселот, бдительный и нетерпеливый, замер, сидя на ручке кресла. А его менее храбрый пушистый приятель, присев на задние лапки, остановился в нескольких шагах от кресла. Третья белка фыркала и верещала, сидя на нижней ветке соседнего дерева.

Мальчик вынул из коробки несколько орехов, маленькую булочку и пончик, на который взглянул с вожделением, и нерешительно спросил Поллианну:

— А ты… что-нибудь принесла?

— Целую кучу всего… вот, здесь, — и Поллианна похлопала по принесенному с собой бумажному пакету.

— Тогда я, пожалуй, сегодня сам его съем. — Мальчик со вздохом облегчения положил пончик обратно в коробку.

Смысл его слов совершенно ускользнул от Поллианны. Она просто запустила пальцы в свой пакет, и веселый пир начался.

Это был чудесный час. Пожалуй, он был самым чудесным в жизни Поллианны, так как впервые она встретила того, кто мог говорить быстрее и дольше, чем она сама. Этот необычный мальчик располагал неисчерпаемым запасом восхитительных историй о храбрых рыцарях и прекрасных дамах, о турнирах и битвах. И более того, он рассказывал так ярко и живо, что Поллианне казалось, она собственными глазами видит и поразительные подвиги, и рыцарей в латах, и прекрасных дам с распущенными волосами в украшенных драгоценностями платьях, хотя на самом деле она смотрела всего лишь на стайку перепархивающих с места на место птичек и нескольких рыжих белок, резвящихся на большой залитой солнцем поляне.

Дамы из благотворительного комитета были забыты. Даже «игра в радость» не приходила на ум.

Поллианна, с раскрасневшимися щеками и сверкающими глазами, путешествовала по золотым векам, где проводником ее был влюбленный в рыцарские романы мальчик, пытавшийся — хоть она и не знала об этом — в этот короткий час дружеского общения с родственной душой вознаградить себя за бесчисленные мрачные дни одиночества и тоски.

Лишь когда часы на церкви пробили полдень и Поллианне пришлось поспешить домой, она вспомнила, что даже не знает, как зовут мальчика.

— Знаю только, что не «сэр Джеймс», — вздохнула она, хмурясь от досады. — Но ничего. Спрошу у него завтра.

Наступило «завтра», но Поллианне не удалось увидеть своего нового знакомого. Шел дождь, и она не смогла пойти в парк. И на следующий день тоже было дождливо. Даже на третий день Поллианна не увиделась с ним, так как хотя было тепло и солнечно, а она отправилась в парк раньше обычного и ждала очень долго, он так и не появился. Но на четвертый день он был, наконец, на своем обычном месте, и Поллианна бросилась к нему с радостным возгласом.

— Ах, как я рада, как я рада, что ты здесь! Но где ты был? Вчера я не нашла тебя в парке.

— Пришлось остаться дома. У меня были сильные боли, — объяснил мальчик. Он был очень бледен.

— Боли! И часто болит? — с запинкой пробормотала Поллианна, которая была теперь само сочувствие.

— Да, всегда, — кивнул мальчик, бодро и сухо констатируя факт. — Обычно я могу выносить эту боль и бываю здесь несмотря на нее, но иногда мне слишком уж плохо, как вчера… Тогда не могу…

— Но как ты выносишь это… эту боль… всегда? — почти задохнулась Поллианна.

— Приходится выносить. Нужно принимать вещи такими, какие они есть. Что пользы раздумывать о том, какими они могли бы быть? К тому же, чем сильнее боль сегодня, тем приятнее будет, когда завтра она отступит.

— Я знаю. Это совсем как в иг… — начала было Поллианна, но мальчик перебил ее.

— А на этот раз ты много еды для них принесла? — спросил он встревоженно. — Хорошо, если принесла. Понимаешь, я сегодня совсем ничего не смог им дать. У Джерри утром не было ни цента лишнего, и мы не могли купить орехов, а в коробке не оказалось почти ничего даже и для меня самого.

Поллианна было потрясена.

— Ты хочешь сказать… что тебе самому не хватило еды?

— Точно! — улыбнулся мальчик. — Но это пустяки. Не первый раз… и не последний. Я привык… Смотри-ка! Вот и сэр Ланселот.

Полианна, однако, не могла думать о белках в этот момент.

— И дома больше ничего не было?

— Нет; дома еда никогда не лежит, — засмеялся мальчик. — Мамуся ходит на поденную работу — моет лестницы, стирает… ну, там ее и покормят. Джерри тоже так — перехватит кусок, где удастся, и только утром и вечером ест с нами… если, конечно, найдется что поесть.

Поллианна, казалось, было потрясена еще глубже:

— Но что же вы делаете, когда у вас ничего нет?

— Ходим голодные, разумеется.

— Но я никогда не слышала о людях, которым совсем ничего есть, — с трудом вымолвила Поллианна. — Конечно, и мы с папой были бедные: нам приходилось есть бобы и рыбные тефтели, когда нам хотелось индейки. Но хоть какая-то еда у нас все-таки всегда была. Почему вы не обратитесь к людям — ко всем этим людям, которые живут здесь, во всех этих домах?

— Какой смысл?

— Как какой? Они дадут вам что-нибудь!

Мальчик снова засмеялся; на этот раз смех его прозвучал как-то странно.

— Ошибаешься. Ничего из этого не выйдет. Не слыхал, чтобы кто-то угощал ростбифом и глазированным тортом всякого, кто его об этом попросит. А к тому же, если не побудешь иногда голодным, так не узнаешь, как вкусны могут быть картошка и молоко, да и немного найдешь такого, что можно записать в Веселую Книгу.

— Какую книгу?

Мальчик смущенно засмеялся и покраснел:

— Не важно. Просто я на минуту забыл, что ты не мамуся и не Джерри.

— Но что это за Веселая Книга? Расскажи мне. Пожалуйста! — просила Поллианна. — В ней тоже рыцари, лорды и дамы?

Мальчик отрицательно покачал головой. Искорки смеха погасли в его глазах, ставших вдруг темными и глубокими.

— Нет. А хорошо бы, если бы были… — вздохнул он печально. — Но если… если не можешь даже ходить, то уж тем более не можешь сражаться в битвах и завоевывать трофеи, и прекрасная дама не вручит тебе меч перед поединком, и не получишь из рук ее награду за победу. — Глаза его вдруг засверкали. Он вскинул голову, словно услышав призывный звук горна. Затем так же неожиданно огонь в его глазах угас, он вернулся к прежней апатии. — И делать ничего не можешь, — подытожил он устало, немного помолчав. — Можешь только сидеть и думать, а тогда в голову приходят страшные мысли. Мне , во всяком случае, приходят. Я хотел бы ходить в школу и учиться, и узнать гораздо больше того, чему мамуся может меня научить. И об этом я думаю… Я хотел бы бегать и играть в мяч с другими мальчишками. И об этом я думаю… Я хотел бы продавать газеты вместе с Джерри. И об этом я думаю… И я не хотел бы вечно быть для кого-то обузой. И об этом я тоже думаю…

• Предыдущая
• 16/55
• Следующая