Безумный бог - Деннинг Трой - Страница 23

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая

– Нет.

– Ради меня! – Сьюн так отчаянно стремилась предотвратить слушание «Кайринишада», что готова была предложить ему себя прямо тут на месте. – Я была бы весьма… благодарна.

– Темпос, ты разумно поступишь, приняв ее предложение, – подхватила Шара. – Если будешь настаивать на своем обвинении, то всем нам от этого будет только хуже.

Не успела Предвестника Ночи присоединиться к голосу Сьюн, как их поддержали Сильванус и Талос, а затем и Чантия с Летандером добавили свои голоса в растущий хор. И тогда я подумал, что теперь уже не важно, какая книга спрятана у меня под одеждой. Будь это даже «Наставления калифа в любви», все равно боги сняли бы свои обвинения.

Но только не Мистра, не Келемвар и не Темпос. Они дружно воскликнули «нет!», и по залу пронесся порыв настоящего ветра. Когда ветер утих. Повелитель Битв добавил:

– Я не сниму своих обвинений, не могу, – Темпос говорил правду, ведь он не мог нарушить слово, данное Маску.

– А я и не прошу, – сказал Единственный. Я весь покрылся мурашками, почувствовав, как он самодовольно заулыбался. – Более того, я требую права ответить на обвинение. Малик, начни читать.

– Прямо сейчас. Всемогущий? – Меня почти порадовало то обстоятельство, что под одеждой был спрятан вовсе не «Кайринишад»; после ужасного приступа тошноты, который я испытал, едва притронувшись к сундуку, вряд ли я остался бы жив, если бы пришлось зачитывать сам священный том. – Я?

– Ты, Малик. И прямо сейчас!

Когда я вынул из-под одежды фолиант, в зале поднялось оглушительное бормотание. Сияния Темпоса, Талоса и Келемвара разом поплыли на меня, а Тир двинулся им наперерез. В горле у меня образовался такой ком, что я не мог говорить: я понимал, что в предстоящей битве мне не уцелеть.

Тогда вперед выступила Мистра и поймала Келемвара за руку:

– Погоди! Пусть читает. – Не дожидаясь ответа, она повернулась ко мне. – Приступай, Малик. Начинай сначала. Никто не причинит тебе вреда.

Заверение Блудницы поразило ее соратников богов не меньше, чем меня самого. Келемвар замер на месте, как, впрочем, и Талое с Темпосом, и даже сияние Тира развернулось, чтобы взглянуть в лицо Мистре.

– Что? – вскричал Кайрик.

– Она сказала, пусть читает. – Голос Тира был задумчивым. Судья помолчал секунду, потом медленно развернулся к Кайрику. – Надеюсь, у тебя нет возражений?

– Разумеется нет, но если она подменила книгу, когда колдовала над моим свидетелем, залечивая его раны…

– К улике она не притрагивалась, – сказал Тир. – Я сам проверял. Итак, позволишь ли ты ему начать?

– Да. – Самодовольство в голосе Кайрика сменилось настороженностью, и. когда он обратился ко мне, я уловил в его словах подозрительность. – Приступай, Малик.

Я раскрыл книгу и увидел, что это дневник Ринды, где только в первом абзаце насчитывалось с десяток кощунственных заявлений. Понимая, какой непоправимой ошибкой будет зачитывать это святотатство в присутствии Единственного, я решил подменить строки Ринды историей восхождения нашего Темного Повелителя к божественным высотам, которую любой ребенок в Церкви Кайрика знает наизусть.

Но стоило мне открыть рот, как в ушах раздалось громкое шипение и вместо «Детства во Тьме» из моих непокорных губ вырвалось святотатство. Я мог читать только то, что видел перед собой:

– «Впервые я увидела Кайрика в дубильной мастерской, где воздух был наполнен смрадом окровавленных шкур и дубильных чанов. Зловоние в мастерской стояло нестерпимое, но в то же время было вполне уместным, оно как нельзя лучше соответствовало моим чувствам к Принцу Лжи».

Я попытался замолчать. Но стоило мне оторвать взгляд от страницы, как в голове снова раздалось ужасное шипение, и я невольно вперился в следующую строку. Я тогда еще не знал, что угодил в сети колдовства против лжи. Я вынужден был читать историю в книге – и как только начал, не мог остановиться! Представьте мой ужас, когда из моего рта продолжали сыпаться богохульства:

– «Это история Ринды, писаря Зентильской Твердыни, которую Повелитель Разложения заставил написать «Кайринишад», том злостной лжи, где не найдется ни единого слова правды…»

– Малик!

Голос Кайрика сдул меня со скамьи и швырнул кубарем на пол, а я все еще продолжал читать, не в силах остановиться:

– «…Мудрый Огм помог ей написать правдивую летопись жизни Лжеца».

Я увидел, как от темного сияния Кайрика отделился красный шар и полетел в мою сторону, тогда я еще раз перевернулся. Вокруг запылал обжигающий огонь. Тут бы всей истории конец, но пламя меня не поглотило. Ни единого пузыря на коже, ни единого подпаленного волоса в бороде, ни единой обуглившейся страницы в книге, что я держал в руках. Я по-прежнему продолжал читать.

– «…В конце концов, Кайрика прогнали из Города Мертвых, и он лишился своей мировой власти»…

– Тихо! – Рев Кайрика заглушил мой жалкий писк, а я все продолжал читать. Разве я мог остановиться? – Подчинись, Малик! Подчинись, или ты увидишь, как я сожгу твои кости дочиста в кипящей кислоте!

– Ты не сделаешь этого! – загремел Тир. – Это было бы вмешательством в показания свидетеля. До окончания процесса Малик-эль-Сами-ин-Нассер находится под моей защитой, а через меня и под защитой Эо. Ни тебе, ни кому-то еще не позволено навредить ему.

Кайрик притих, ну а я, в свою очередь, нарушил тишину еще одним богохульством.

– «Он прочел свою книгу и сошел с ума от собственной лжи».

– Хватит! – завопил Кайрик. На секунду его сияние настолько потускнело, что я разглядел, как он прижал к своему черепу костлявые руки, лишенные плоти. – Я отпускаю его!

С этими словами все двенадцать бесформенных сияний двенадцати богов погасли в моей голове и двенадцать картин Зала Полярной звезды растворились в никуда, я полетел обратно в море ледяной тени, оставив Вездесущего наедине со своими обвинителями.

В зале в мое отсутствие повисла тишина. Сначала боги испытали облегчение, что книга под моей одеждой оказалась не «Кайринишадом», а потом они призадумались, что все-таки меня заставляло продолжать чтение, несмотря на гнев моего бога. Мистра прочла вопрос в их глазах и поняла, что вскоре даже ее магия будет бессильна помешать им понять правду.

– Твой вор украл не ту книгу, Кайрик? – спросила Мистра. – Или, быть может, ты считаешь, что воспоминания Ринды тебе льстят?

Многие боги захихикали, только не Тир и не Огм. Бог Мудрости нахмурил лоб и уставился на Мистру:

– Богиня Магии, как по-твоему, почему этот смертный продолжал читать?

Мистра не ответила, ведь если бы она заговорила, то собственное колдовство заставило бы ее открыть, какие меры она приняла, чтобы защититься от силы «Кайринишада».

Огм продолжал настаивать на ответе:

– Не мог же Малик не понимать, что его бог недоволен.

– Еще как недоволен, – Единственный уставился горящими черными глазами на богиню Магии. – Ну, что скажешь?

Мистра продолжала молчать, тогда Сьюн перестала прихорашиваться и вступила в разговор:

– Человечек струхнул, только и всего. Двенадцать богов! Ну, как тут смертному не испугаться?

Огм прикусил губу, сдерживая нетерпение, но потом все-таки произнес:

– Я все-таки не понимаю, каким образом страх заставил его не подчиниться собственному богу. Я бы скорее ожидал прямо противоположного результата.

Сьюн вздернула подбородок и сердито посмотрела на Огма:

– Невозможно предугадать, как поступят смертные, если их охватил благоговейный страх, – они такие взбалмошные. Тебе бы следовало это знать. Ты ведь у нас бог Знаний, не так ли?

– Вот именно, – ответил Огм.

– Поступок этого смертного вряд ли имеет какое-то значение, – сказал Келемвар, воспользовавшись паузой. – Он не прочитал ничего такого, чего мы сами не знали бы.

– А мог бы иметь значение, – заявил Тир. – В Зале Полярной звезды любой свободен высказать свое мнение… включая смертных, если они достойны попасть сюда.

– Ты сказал, его поступок мог бы иметь значение, – повторил Огм. – Означает ли это, что его никто не принуждал?

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая