Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 26

— Мой прапрадед пытался вразумить и упустил время.

— Что будете делать?

— Думаю, — сказал Адэр и закрыл глаза.

Малика наклонилась вперёд, намереваясь встать.

— Не уходи.

— Уже поздно.

— Не уходи. Мне хочется выпить, но я не хочу пить.

— Внутренний конфликт интересов. Ничем не могу помочь.

Адэр посмотрел на Малику. Взял её руку и положил себе на грудь:

— Говорят, глаза — зеркало души.

— Наверное.

— Мне удалось заглянуть тебе в душу. Перед балом.

— Сомневаюсь.

— Я увидел себя.

— Всего лишь отражение. — Малика провела ладонью по рубашке. — Это кулон?

Расстегнув верхние пуговицы, Адэр вытащил изумрудный ключ, прикреплённый к кожаному шнурку.

— Вы рылись в моих вещах, — прошептала Малика.

— В своих. Ключ лежал в кармане моего пиджака.

— Пиджак лежал в моей дорожной сумке.

— Мой пиджак в твоей сумке. Странно, да?

— Вы его забыли, а я спрятала, чтобы не нашла прислуга.

— Почему не принесла?

— У нас с вами… были сложные отношения.

— А сейчас?

— Сейчас я хочу забрать свою вещь. — Малика потянулась к ключу.

Адэр быстро спрятал его под рубашку и застегнул пуговицы:

— Как он оказался в моём кармане?

— Это подарок Ахе. Я уезжала и не хотела брать с собой.

— Да, ты оставила всё. Как гордая женщина после развода.

— Чаще оставляет любящий мужчина.

Адэр рывком поднялся с кушетки, взял со спинки стула пиджак:

— Буду утром.

Малику бросило в жар. Она вцепилась в обивку сиденья. Куда бежать, где прятаться, чтобы не чувствовать, как он тешится с любовницей.

— А ты пока приготовь мне завтрак.

— Пусть завтраки готовят те, к кому вы идёте, — промолвила Малика и пожалела о вылетевших словах.

Сведя брови, Адэр приблизился к ней:

— Я иду на деловую встречу.

Малика опустила голову:

— Мне всё равно, куда вы идёте.

— Посмотри на меня.

Собравшись духом, Малика устремила взгляд на Адэра.

— Ты видишь, что я говорю правду? — спросил он.

— Я ничего не вижу.

— Ты боишься мне поверить? Почему?

Малика пожала плечами:

— Я не хочу ждать. Я поняла, что не умею ждать. Можно я возьму машину, заберу охранителей, и мы уедем?

— Куда.

— Куда-нибудь, подальше отсюда.

— Моё любимое место. Не подскажешь, где оно находится? Нет? Тогда не разрешаю.

— Я поеду в клинику Ларе.

— Мне начинать волноваться? — спросил Адэр, усевшись рядом с Маликой.

— Синдром экстраверта. Запущенная стадия.

— Синдром чего?

— Не чего, а кого. Экстраверта.

— Я знаю, кто такой экстраверт. — Адэр почесал за ухом. — О синдроме слышу впервые. И как он проявляется?

— Человек остро нуждается в обществе и общении.

Адэр изогнул бровь:

— Тебе не хватает общения?

— Не мне, Ярису Ларе.

— Так это он болен?

— А вы думали: я? — усмехнулась Малика. — Это он собирает и больных, и здоровых. Не любит, когда пустуют палаты и никто не просит у него совета.

— Зачем тебе в клинику? Только честно.

— Ярису не понравились мои зрачки, но у морун так бывает. И вообще, отдайте мне ключ.

Поднявшись, Адэр протянул руку:

— Идём.

— Куда?

— Со мной. В гости.

— Я не хожу в гости ночью, — проговорила Малика, испугавшись, что ей придётся сидеть в чужом доме, в кругу чужих людей, пока Адэр снимает напряжение в дальней комнате. — Мне там будут не рады.

— Мне тоже. — Адэр сжал её ладонь и вынудил встать. — Где пуговица?

— Где-то. Сейчас переоденусь.

— Нет времени. — Адэр принялся подворачивать ей манжеты на рукавах. — Обо мне переживала?

Малика смотрела на его пальцы и не знала, как уйти от ответа.

— Молчишь…

Она вскинула голову:

— Конечно, переживала. Парень остался здесь, а вы сами.

— Почему ты снова в платье ракшадки?

— Потому что из старых платьев я выросла.

Губы Адэра дёрнулись в лёгкой улыбке.

— Я прикажу Макидору обновить твой гардероб.

— Как-нибудь без него обойдусь.

Адэр ничего не ответил, лишь глаза потемнели. Выйдя из дома и усевшись с Маликой в автомобиль, сказал водителю адрес и уставился в окно.

*

Особняк главы конфессии был ярко освещён снаружи. Вдоль забора прохаживались местные стражи в серой форме, мужчины в рубашках навыпуск (верующие?) и женщины в скромных закрытых платьях и в платочках, натянутых на лоб. Последние точно прихожанки. Манера закрывать платками лоб и обматывать концами шею была знакома Адэру: Праведное Братство являлось извращённым отростком религии ирвин, и в Авраасе все женщины походили на монашек.

Увидев Парня, толпа расступилась. Правительственный автомобиль с флажком Грасс-дэ-мора на капоте и эскорт охраны свободно заехали во двор огромного особняка. Парень заскочил на капот машины и замер.

Адэр и Эйра едва поднялись на высокое крыльцо, как двери распахнулись.

На пороге возник старый человек — Святейший Отец. Запахнув полы атласного халата, склонил голову:

— Ваше Величество! — И посторонившись, пропустил гостей в дом.

Адэр и Эйра прошли вслед за Святейшим Отцом в гостиную и расположились в креслах, обитых золотой парчой. Убранство комнаты было до неприличия роскошным и вызывающим. Мраморные с позолотой колонны, старинные картины в золочёных багетах, книжные шкафы, заставленные книгами в кожаных обложках, гигантские вазы с живыми цветами, белые напольные плиты, опять же с золотыми вензелями, — всё так и кричало: «У нас много денег, и мы не знаем, куда их деть».

Слуга в алой ливрее установил на столике чайный сервиз с ангелочками и, низко поклонившись сначала Адэру, затем хозяину, удалился.

Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, появилась молодая женщина. Сделала реверанс, но спускаться в гостиную не стала.

— Моя дочь Мида, — сказал Святейший Отец, небрежно махнув рукой, и обратился к Адэру. — Кофе мы не пьём, слуга сейчас заварит свежий чай.

— Не стоит беспокоиться.

Святейший поправил полы халата:

— Что вас привело ко мне в столь ранний час?

Ранний… Он прав, скоро рассвет. Адэр посмотрел на тапочки Святейшего. Вряд ли глава конфессии в таком виде проводил тайное собрание. И вряд ли успел переодеться. Открыл двери сам, как бы давая понять, что ничего и никого не прятал. И это подозрительно. Другой, за кем не водился бы грешок, привёл бы себя в порядок и извинился за то, что заставил ждать.

Адэр посмотрел на Миду. Халат неправильно застёгнут — пуговицы не в тех петлях и одна пола выше другой, — поэтому видна прозрачная ночная сорочка. Волосы торопливо заплетены в косу, лицо красное, опухшее. Вид, в котором женщина явилась на глаза правителю, свидетельствовал о сильном волнении и спешке. Миду не интересовал правитель, ей надо было слышать, что говорит отец.

Слуга принёс заварочный чайник и, повинуясь жесту хозяина, удалился.

Не дождавшись ответа, Святейший перефразировал вопрос:

— За что мне такая честь принимать в своём доме короля?

— Хочу выразить вам соболезнование в связи с вашей утратой храма и ценных реликвий.

— Благодарю. На нашу долю выпало тяжёлое испытание. Нам всю жизнь носить траур и плакать.

Мида всхлипнула.

— Простите, муж моей дочери погиб на пожаре. Мида, иди рыдать в спальню.

— Это точно ваша дочь? — спросила Эйра.

— Конечно. Есть сомнения? — грубо произнёс Святейший. — Простите, Ваше Величество. Я выпил успокоительное, ещё не подействовало.

— За что вы злитесь на дочь? — поинтересовался Адэр.

— Я зол на её мужа. Этот гадёныш женился на ней, когда я лежал в коме.

— Папа!

— Я сказал: иди к себе! — крикнул Святейший, посмотрев через плечо, и вновь устремил взгляд на Адэра. — У меня была травма головы. Он думал: я не выживу, а я выжил. Открываю глаза, и что я вижу? Моя дочь уже брюхата.

Мида разрыдалась:

— Папа! Прекрати!