Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 4

— Не только этой клинике. Почти во всех крупных посёлках священнослужители открывают приюты, больницы, школы и дают им имена морун, которые когда-то жили там.

— Почему?

— Поговаривают, что так приказал Адэр, хотя точно никто не знает.

Опустив затылок на подголовник кресла, Малика закрыла глаза. Она хотела с Муном и Кенеш перебраться жить в гостиницу Вельмы. Видать, ещё рано.

— Сколько у нас было за сто лет фальшивых правителей? — прозвучал голос Эша. — Двадцать семь. Плохой Адэр или хороший, справедливый или предвзятый, он единственный, кто для страны делает хоть что-то. И мы к нему привыкли. Ну согласись: если вернуть морун, станет хуже. Им там хорошо. Было бы плохо, сами бы вернулись.

— Не знаю, Эш. Может, им там плохо, но лучше, чем здесь.

— Зря Адэр затеял с этой помолвкой. У Зервана тоже была жена-тикурка. Нехороший знак.

Малика вяло пожала плечами:

— Какой знак? Влюбился человек, и всего-то.

— Короли не влюбляются, Малика. Без дипломатии и политики здесь точно не обошлось, — промолвил Эш и сбавил скорость. — До замка двенадцать часов езды. Приличных гостиниц не встретим. Может, здесь переночуем?

Малика открыла глаза. За окном в сереющем воздухе проплывали двухэтажные дома с резными коньками. В окнах мягко горел свет. Издалека доносилась песня, исполняемая подвыпившей компанией.

— Едем в замок. Устанешь — я тебя сменю.

Опустив стекло, Эш высунул руку в окно и дал знак едущим сзади машинам.

*

Малика смотрела по сторонам, не понимая, где находится. Недостроенные особняки чередовались с газонами и фрагментами будущих фонтанов, с ажурными оградами и посадками деревьев и кустарников. Везде сновали толпы рабочих, урчали грузовые машины, дымились кучи асфальта.

— Сюрприз удался? — спросил Эш, широко улыбаясь.

— Это Мадраби?

— Мадраби. Ну как? Нравится?

— Кангушар заикнулся о строительстве города, но я думала… Нет, я ни о чём не думала.

— Адэр оставил участки под озёра, можжевеловую рощу и парк. Планы на десять лет вперёд.

— А заканчивать будет законный правитель.

— Если найдётся. А не найдётся — мы Адэра оставим.

Малика покосилась на Эша:

— Кто это — мы?

— Мы. Ветоны, — ответил он и вывел автомобиль на широкую дорогу, огороженную молодыми кипарисами.

Впереди появился старинный трёхэтажный замок. Передвигаясь по лабиринту аллеек, садовники поливали кусты и клумбы с пёстрыми цветами. На небольшой площади, примыкающей к парадной лестнице, стояли автомобили, скорее всего, советников. По бокам двери возвышались караульные в синей форме. Ветер трепал флаг Грасс-дэ-мора, не позволяя увидеть чайку целиком.

Бег Парня стал похож на полёт; он почти не касался земли и быстро удалялся от машин. Малика оттянула ворот платья. Раньше ей удавалось подавлять мысли о встрече с Адэром другими мыслями. Теперь — при виде открытых окон его кабинета — потеряла контроль над разумом. Душа покинула тело и помчалась вслед за Парнем.

— К парадному входу? — спросил Эш.

Малика через силу вытянула руку:

— К тому флигелю. Можно подъехать с обратной стороны?

— А чего ж нельзя? Подъедем.

Машины обогнули замок, миновали сад, наполненный птичьим пением, и затормозили перед невысоким крыльцом. Пока Малика и Эш помогали Кенеш выбраться из салона, Мебо, Драго и Луга вытаскивали из багажников сумки и баулы. Ракшады с невозмутимым видом осматривались. Выскочившие из замка стражи кинулись к своим приятелям. Ядрёные шутки и громогласный смех заставили Малику встрепенуться и вынырнуть из болота переживаний, в котором она никак не могла найти точку опоры.

Войдя в двери, обитые железными полосами, шумная ватага разделилась. Одни повели ракшадов в отведённые им гостевые комнаты, другие вместе с приятелями-путешественниками устремились к командиру охраны замка, третьи подхватили вещи и пошагали за Маликой и Кенеш в хозяйственную пристройку.

Из кухни, служебных помещений и жилых комнат высыпала прислуга. Держа Кенеш за руку и слыша только надрывные удары своего сердца, Малика шла через толпу по узкому проходу, выискивая глазами Муна. Неужели отправился по делам и не знает, что она приехала?

Наконец, добравшись до своей комнатки, Малика толкнула двери.

Мун сидел на краешке кровати, потирая бёдра ладонями. Повернулся к Малике посеревшим лицом:

— Я не смог… ноги не слушаются. Хотел встать, а они не встают.

Выпустив руку Кенеш, Малика в два шага пересекла комнату и, упав перед стариком на колени, обняла его за острые плечи:

— Прости меня. Мун… Пожалуйста… прости.

— За что, доченька? — просипел он ей в щёку, перемежая слова короткими всхлипами, похожими на жиденький смех.

— Я не смогла приехать раньше.

— Ты здесь, и уже всё хорошо.

Стражи установили возле стенки сумки и баулы и закрыли дверь, наконец-то оградив Муна, Малику и Кенеш от любопытных служанок.

Немного успокоившись, старик обхватил лицо Малики руками:

— Дай на тебя посмотреть… Ты стала красавицей.

Она улыбнулась:

— Ты просто забыл, какой я была.

Мун сдал… Волосы белые как тополиный пух, глаза тусклые как выгоревшее на солнце море, морщины глубокие, хоть спички вставляй.

— Ничего я не забыл, — проворчал старик и посмотрел на ракшадку.

— Это Кенеш. Теперь она будет жить со мной, — сказала Малика, с удовольствием отметив, что старуха стоит, а не лежит на полу.

Может, посчитала, что здесь слишком мало места, и будет неудобно заталкивать ноги под кровать, а голову под стол?

— Кенеш, это Мун. Он заменил мне родителей.

— Сто лет тебе жизни, очень прекрасный человек, — произнесла ракшадка и низко поклонилась.

Малика глянула на Муна. Если бы Кенеш знала, сколько ему лет, добавила бы ещё сотню.

— Я не король, чтобы мне кланяться, — пробурчал Мун.

— Я плохо знаю ваши хорошие порядки, — промолвила Кенеш. — Я лучше их запомню.

— Говорит, как Йола, когда хочет выглядеть дураком, — прошептал Мун.

Поднявшись, Малика вдруг почувствовала себя, как в конуре. Даже её каюта была в три, а то и в четыре раза больше. Она прикидывала, что и куда поставить, и понимала, что пытается думать о чём угодно, только не об Адэре.

Придётся принести раскладушку: вторая кровать здесь не поместится. Шкаф поменять на более вместительный, стол перетащить на чердак. Вместо стола можно использовать сундук.

— Душ в конце коридора, я тебе потом покажу, — сказала Малика, погладив Кенеш по плечу. — Мы уйдём на минутку, а ты пока располагайся.

Войдя в комнатку Муна, бросилась старику на шею:

— Прости меня. Я была сама не своя и не хотела возвращаться.

— Тебя вернул изумрудный ключ и заговор морского народа.

— Заговор не подействовал.

— Не говори так! Ты не хотела, но вернулась. Значит, подействовал. — Мун надсадно вздохнул. — Неужели там лучше, чем здесь?

— Мне было хорошо с Иштаром, а я делала всё, чтобы ему было плохо со мной. Я злилась, что он не Адэр. — Малика прильнула губами к уху старика. — Мун… ещё одной струны нет.

— Я этого боялся.

— Не знаю, сколько их осталось. Быть может, всего одна. Я хочу, чтобы она закаменела. Я уже научилась отгонять мысли о нём. И мне кажется, я смогу разговаривать с ним, как с посторонним человеком. Смотреть на него, как на случайного прохожего. Смогу вести себя с ним по-другому. Внутри так спокойно, — промолвила Малика, хотя душа стонала, а сердце билось в каждой клеточке тела.

— Не ставь его выше себя, дочка, и у тебя всё получится.

Она отклонилась назад:

— Помоги Кенеш освоиться.

Во взгляде Муна промелькнула ревность.

— Зачем ты её привезла?

— Мне есть чему у неё поучиться.

— Чему?

— Умению находить хорошее в плохом. — Малика уткнулась носом старику в шею. — Приведу себя в порядок, схожу к нему, а потом сразу к тебе. Мы будем болтать целый день.

— И ночь, — пробубнил Мун.