Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 27

Малика опустилась на пятки.

— Должно быть, это твоя самая нелюбимая поза, — промолвил Иштар.

— Я привыкла.

— Сними чаруш и сядь удобно. Если хочешь, можешь лечь.

Малика сняла зажим через голову:

— Спасибо за украшение. В ошейниках я задыхалась.

— Вчера Хазирад принял дополнение к закону о внешнем виде женщин. Теперь зажим можно заменять ожерельем, колье или тяжёлой цепочкой.

Малика скинула чаруш, пригладила ладонями волосы:

— Ты успел провести заседание Хазирада?

— Совсем коротенькое. Буквально пятнадцать минут.

Малика облокотилась на подушку. То, что сказал Иштар, радовало: законы Ракшады походили на горы, которые никто из предшественников Иштара не пытался сдвинуть с места. А тут… Хазирад пошёл хазиру на уступки на второй день после коронации. Но, с другой стороны, Иштар позаботился не о женщинах — он сделал это для шабиры. Она уедет, и всё вернётся на круги своя.

— Я обдумал наш с тобой разговор, — произнёс Иштар.

— Не порти утро.

— В Ракшаде тебя никто не убьёт и не возьмёт силой, даже если ты в одиночку пройдёшь по ночному городу, заглянешь в бедные кварталы или уснёшь на бархане посреди пустыни. И я больше чем уверен, что у тебя не будет причин наложить на себя руки.

Малика ощутила, как на лице стянуло кожу, заныли скулы. Два дня назад она находилась в замешательстве, не соображала, о чём говорит, и теперь маленькими глотками пила противное пойло. Голос и взгляд Иштара были пропитаны жалостью — ядом, который растёкся по венам Малики и вынудил внутреннюю пружину распрямиться.

Малика вскочила:

— Я всё придумала, а ты поверил.

— Сядь, — спокойно произнёс Иштар. — Ты без чаруш.

Малика опустилась на пятки и направила взгляд в сторону. Это был первый и последний раз, когда она перед кем-то открыла душу.

— Сколько тебе лет? — спросил Иштар.

— Двадцать четыре.

— В твоём возрасте у ракшадок уже куча детишек.

— А толку? — зло бросила Малика, разглядывая птиц. — Сыновей отбирают, когда им так нужна мама. Дочерей кладут под мужчин, когда девочкам хочется спать с куклой. Ракшадки в моём возрасте лишены любви, дети лишены детства, а вы, мужчины, лишены счастья.

Вновь поднялась на ноги:

— И почему я не могу стоять? Почему должна прятаться? Что со мной не так? Может, я уродина и на меня противно смотреть? Тогда зачем ты разрешил мне снять чаруш?

— Я хочу смотреть в глаза той, кому доверяю.

— Никому не верь, и тебя никто не предаст. Я уже это говорила.

— Эльямин, — сказал Иштар еле слышно. — Кто ты?

— Меня зовут Малика.

— Ты воин или капризная женщина?

— Тебе виднее.

Под татуировкой на виске Иштара забилась жилка.

— Ты воин, но почему-то ведёшь себя как взбалмошная девка. Сядь!

Опустившись на пол, Малика прижалась спиной к балюстраде:

— Если я воин, не жалей меня. Воинов не жалеют. Их приковывают к столбам в пустыне и оставляют умирать.

Иштар покачал головой:

— Ты предпочитаешь видеть уродства моего мира.

— Покажи мне его красоту.

— На днях мы отправимся в паломничество по святым местам. Надеюсь, ты поймёшь, почему народ Ракшады врос в традиции, закоренел и затвердел. Я научу тебя жить в моём мире, который станет твоим домом.

— Это не мой дом, Иштар. Я здесь гостья.

— Когда в кувшин наливают воду, она принимает форму кувшина. Ты не можешь этому противиться.

— Если в кувшин бросить кусок льда, он не примет форму кувшина.

— Под жарким солнцем лёд превращается в воду.

— Я — лёд, который не тает.

Иштар похлопал ладонью по ковру:

— Иди ко мне.

Помедлив, Малика перебралась к Иштару. Скорчила виноватую мину:

— Прости. Я наговорила много гадостей. Я действительно ничего не знаю, чтобы судить о тебе и твоём народе.

Уголки тёмных губ дрогнули.

— Я мечтал видеть рядом с собой достойную женщину и получил то, что хотел. Жаль, что года мгновеньем пролетят, секундой обернётся вечность.

— Ты пишешь стихи?

— Самые важные слова сказаны до меня. Добавить нечего. Я могу лишь повторять чужую мудрость. — Иштар придвинулся и прошептал: — Поцелуй меня.

— Зачем?

— Ракшады не целуются. Хочу хоть немного сдвинуть свой мир с мёртвой точки. Неужели так тяжело помочь мне?

— Найди другого помощника, — сказала Малика, не в силах отвести взгляд от чётко очерченных губ.

Кончиками пальцев Иштар приподнял ей подбородок:

— Поцелуй ни к чему не обязывает. Или я настолько тебе неприятен?

Малика посмотрела в миндалевидные глаза. В них, как на фотографии, возник Вилар. В ушах прозвучал бархатный голос: «Я тебе неприятен?»

— Неужели так трудно это сделать? — спросил Иштар жёстко и отпустил подбородок Малики. — Вы, женщины, каждый раз переступаете через себя, чтобы доставить мужчине удовольствие. Не хочу ломать ракшадов.

Малика дотянулась до чаруш, принялась расправлять ткань:

— Ты не собираешься жениться на Галисии.

— Нет.

— И не собирался.

Иштар откинулся на подушку, заложил руки за голову:

— Я выдам её замуж за Хёска. Но пока не знаю, как это устроить.

Малика всем телом потянулась вперёд:

— Нет!

— Почему — нет?

— Она приехала к тебе! К тебе, Иштар! Не к Хёску. Если ты передумал, так и скажи ей. Но ты не можешь, как Бог, решать её судьбу.

— Прежде чем раскрываться перед мужчиной, женщина должна подумать о последствиях.

— О чём ты говоришь? — пробормотала Малика, испугавшись, что Иштар имеет в виду её. Она ведь раскрылась перед ним. Какие последствия её ожидают?

— Мужчина может поверить женщине.

— Галисия любит тебя. Иштар! Её признание в любви было искренним. — Малика сжала ему колени. — Не смотри на меня так. Я не лгу. Видел бы ты, как она переживает. Постоянно о тебе спрашивает. Вся комната завалена твоими портретами. Она рисует тебя. Иштар!

Запрокинув голову, он рассмеялся. Малика смотрела на крепкую шею и квадратный подбородок и не могла сообразить: что его так развеселило.

— Почему ты смеёшься?

Глубоко вздохнув, Иштар улёгся набок и подпёр щёку кулаком:

— Мужчина может поверить словам женщины, совершить благородный поступок, а потом узнать, что все слова — ложь. Разве после этого он может взять эту женщину в жёны?

Его взгляд сделался жарким, обжигающим.

Малика отшатнулась:

— Если у тебя не родится сын, через десять лет ты оставишь трон и отправишься, как Шедар, в пустыню на просторе. Тебя может спасти брак с шабирой.

Иштар усмехнулся:

— Зря думаешь, что я ищу пути спасения от ссылки на остров.

— У тебя будет много детей, Иштар.

— Мне всё равно.

— Тогда что тебе не всё равно?

Иштар поднялся, одёрнул рукава плаща:

— Собирайся в дорогу. Завтра выезжаем.

Малика скомкала чаруш. Иштар хотел жениться на Галисии. Хотел! Но потом узнал нечто такое, что заставило его передумать. Что он узнал? И от кого?

***

Увидев шабиру, Кенеш упала на колени. Малика прошла через гостиную, на ходу снимая чаруш. Пересекла ванную и постучала в двери спальни:

— Галисия! Выходите!

Дворянка высунулась в щёлку:

— Явилась… — Окинула оценивающим взглядом платье Малики. — Сегодня карнавал?

— Дайте рисунки.

— Ещё чего, — сказала Галисия и хотела закрыть двери.

Малика успела просунуть руку в щель:

— Рисунки! Быстро!

Галисия засуетилась, забегала по спальне. Боясь выйти из комнаты, через порог протянула альбомы. Малика просмотрела рисунки, на всех был изображён Иштар. Закрыв последний альбом, заметила, что не хватает листов.

— Дайте папку.

Галисия натянуто улыбнулась:

— Какую папку?

— Она у вас под периной.

— Там ничего нет.

Малика еле удержалась, чтобы не хлопнуть ладонью Галисию по лбу.

— Вы думаете, я не могу войти в спальню? Могу. Но мне жаль служанок, которые потом будут драить пол. Ракшады помешаны на чистоте, которой у вас нет.