Сделка с Ведьмой (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 10

С широкой улыбкой кухарка налила ей большую чашку. Лима лишь покачала головой, отказываясь от предложенных сливок и сахара. Потягивая горячий напиток, она села у бара.

Фома запрыгнул рядом с ведьмой на барный стул.

— Ветчина, яйца, оладьи? — спросила на ломаном английском Ивара.

— Мне нет, спасибо. А для Фомы яичницу и ветчину, и оладьи, и сметанку. А я выпью кофе, и эти маленькие булочки выглядят отлично, — заметила Лима. Ивара как раз раскладывала с протвня свежеиспеченные булочки на блюде, когда она вошла в кухню. — И если можно, сливочное масло и какое-нибудь варенье. Есть новости сверху?

— Есть. Он говорит: «Мне надоело мочиться в судно».

«Пусть попробует помочиться в коша-учий лоток», — съязвил Фома.

Лима рассмеялась, поглощая свой легкий завтрак.

— Отлично. Может быть, он захочет пользоваться тренажерами и потом пересесть временно на коляску, чтобы получить возможность добраться до ванной комнаты. — Она стряхнула с рук крошки булочки.

Лима отказалась от помощи подошедшего Руслана и сама отнесла поднос наверх.

Фома остался поглощать завтрак с салфеткой, повязанной на его шее под удивленные и заинтересованные взгляды Руслана и Ивары.

Геннадий, по словам того же Руслана уехал в город по делам. К обеду вернется.

Постучав один раз в комнату Макса, Лима сразу же открыла дверь.

— Доброе ут… — второй слог замер у нее на губах. Она едва сумела поставить поднос на столик и сразу же бросилась к Максимилиану. — Высшие силы, что случилось?

Лицо Макса исказилось от боли. Губы сжались в тонкую полоску и побелели, обнажая стиснутые зубы.

— Левое бедро. Судорога, — еле выдохнул он.

Лима отшвырнула в сторону простыню и быстро осмотрела ногу. Она только прикоснулась к ней и сразу сказала:

— Это сокращение мышц. — Ее уверенные руки промассировали бедро и она незаметно для мужчины направляла исцеляющую магию.

Макс дважды вскрикнул.

Она продолжала массировать бедро. Наконец, мускулы расслабились, и с лица Макса исчезла гримаса боли.

— Спасибо, — поблагодарил он, медленно поднимая веки. — Черт побери. Это было… Чему ты так радуешься?

— Ты не понимаешь, Макс? Это же отличный знак, глупый. Твои мускулы оживают. Я же тебе много-много раз говорила, что поставлю тебя на ноги! А вот из-за того, что тебе не делали массаж и ты не упражнялся на специальных тренажерах, ты получил такую сильную судорогу. Но я что-нибудь придумаю, чтобы ты не испытывал вновь такую боль.

Макс мгновение смотрел на нее.

Когда до него дошло, почему улыбается Лима, он просиял ей в ответ такой же радостной улыбкой.

— А что значили твои слова?

— Отек начал спадать, давление на позвоночник стало меньше, и эти мышцы начали сокращаться. Чувствуешь? — Она ущипнула его за бедро.

Он мрачно посмотрел на нее:

— Я чувствую только давление, но мне не больно.

— Но ты ощущаешь давление?

Макс кивнул.

— А вот здесь? — Лима ущипнула ногу над коленом.

— Нет, здесь ничего не чувствую.

— А тут? — Лима провела пальцем по подошве и пощекотала ее.

— Ничего.

— Не надо падать духом. У тебя появились ощущения в бедре, потом они спустятся ниже. А как насчет правого бедра? — она легко поскребла его ногтями.

Макс промолчал. Она подняла на него вопрошающий взгляд. Вербицкий смотрел на то место, где ее рука лежала высоко на его бедре.

— Я ощущаю давление, — сдавленно пробормотал он, потянулся за простыней и натянул ее на себя.

Лима быстро отвернулась.

— Очень хорошо. Это замечательные новости. Правда, тебе будет очень неприятно, когда мускулы станут сокращаться. Но как я уже сказала, я что-нибудь с этим придумаю. Мы будем проводить больше времени вместе, работать больше и чаще.

Лима поставила поднос ему на колени.

— А теперь на этой радостной ноте позавтракай.

«Лима-у…», — протянул мысленно Фома. — «Я пойду на берег, хочу посмотреть рыбок. Мя-а-у-о-у…»

Лима, которая варила новую мазь, удивилась и ответила своему фамилияру:

— Ты смотри, не упади там никуда. А то попадешь опять в приключения и попортишь свою шерстку, а я снова виноватой буду.

«Не попорчу… и ты бы давно-у уже придумала для-у моей шерстки заклинание, чтобы она не пачкалась и была-у всегда-у пушистой и блестящей… Все-у, я ушел. Присмотрю для-у своей коллекции новых рыбок».

«Иди», — рассмеялась Лима.

Фома, одетый в свои красные купальные трусики, кепку и очки-звездочки, вышел на берег.

Окинул взглядом морские просторы.

Море… Очень красиво…

Оно переливалось различными цветами на свету — то синий, то зеленый, то фиолетовый. А волны-то какие! Морская белая пена нереально потрясающе смотрится на фоне темного моря. Ничего красивее моря, Фома не видел никогда!

Ой! Ошибся! Конечно же он видел красивее! С красотой Фомы не сравнится даже море. Да-да…

— И все-таки, красота-у… — сказал вслух Фома и тут же заозирался вокруг, а то вдруг кто услышит говорящего кота.

Фома прошелся по берегу и вышел на каменистые уступы, которые вели к рифам.

Несмотря на свои округлые и объемные габариты, Фома был довольно проворный и ловкий кот, особенно когда ему это было выгодно.

Он перепрыгнул несколько камней, поближе к рифам и сунул свою мордочку в воду, предварительно задержав дыхание.

Фома с самого детства мечтал нырнуть поглубже, прокатиться на подводном батискафе или опуститься с подводным аппаратом. Чтобы исследовать этот загадочный подводный мир самому. И пусть кто-то и посмеется над толстеньким котиком и его мечтах. Но вот в данный момент его мечта близка к свершению, хоть и частично.

Вот, например, проплывает рыба-еж. Фоме всегда ее жалко, когда он видит ее в сувенирных лавочках и магазинах — надутую в виде шарика. Сама по себе она чудо природы — покрыта колючей броней. В обычном состоянии рыбка-еж очень незаметное, неброское существо.

А вот многощетинковый червь, как тихоокеанский палоло. Он размножаться умеет вопреки тому, что его съедают хищники. Если червяка в море съедят, то в воду попадут его половые клетки, они соединятся, и среди кораллов зародится новая жизнь.

Уи-и-и!!! А вот любимые котейкины морские коньки!

Они смешно покачиваются в теплых прибрежных водах морей, такие забавные! Соединяясь узами брака, коньки танцуют свой грациозный танец. Раньше их считали детенышами огнедышащего дракона. Малыши-детеныши морского конька и правда напоминают микроскопических дракончиков-игрушек. Интересно, что икринки у этой рыбки вынашивает в своем брюшке самец, а не самка, как привычно.

Фома отлично разбирается в обитателях подводного мира. Не зря Лима для него покупает книги по этой теме. Да и сам Фома часто «зависает» на сайтах.

«Наверное, я-у в прошлой жизни был морским обитателем», — подумал Фома. — «Был каким-нибудь, большим китом или мудрым дельфином… Да, наверное, дельфином. Не зря же я такой умный!»

Но тут его внимание привлекла стайка каких-то странных головастиков, плывших чуть дальше от его места, где он вел наблюдение. Фома привстал на задних лапах, чтобы получше разглядеть необычных земноводных.

Разноцветные длинные тельца, от которых отходили длинные усики и на этих усиках шевелились цветные шарики. Когда эти странные существа проплывали мимо, произошло нечто странное: они все как один развернулись и уставились прямо на Фому.

«Ыыы… что за мо-унстры?» — подумал в ужасе котик и почувствовал, как его шерсть становится дыбом.

И только тут Фома сообразил, что никакие это не монстры, а настоящие плавучие раки-богомолы. И шарики, извивающиеся на усиках, — это их глаза! К тому времени как Фома полностью осознал происходящее, стайка раков уже уплыла далеко и внезапно скрылась в глубинах вод.

«Рак-богомол!» — радостно вспомнил Фома.

Рак-богомол — агрессивный охотник, роскошный красавец, обладатель уникального зрения! Фома бы с удовольствием завел парочку.

А их икра так полезна в зельях! Нужно срочно просить Лиму, чтобы она пошла с Фомой и они вместе наловили этих рачков!