Королевский факультет(СИ) - Леконцев Олег - Страница 1

Ее королевское величество Антуанетта Х, неограниченный монарх Таринского королевства, полномочный властитель почти десяти миллионов подданных, брезгливо поджала губы, глядя на меня. Я ответил пустым, ничего не выражающим взглядом естествоиспытателя, увидевшего ненужную ему дрянную букашку. Королева немного смутилась, прикрыв руками лицо.

Шел десятый день моего деканства и первая разборка студенческих проказ. Золотая молодежь ночью порезвилась, щедро расходуя энергию на всевозможные проказы, а утром в деканат явилась городская верхушка с робкой жалобой или, точнее, мольбой о защите. Самих молодых людей, поголовно монархов, они трогать побоялись и обратились ко мне. А уж я взялся за виновников «торжества».

В принципе, ничего нового в случившемся не было. И до меня бывали проказы (главное правило — без человеческих жертв). Горожане плакались университетской администрации, проказники щедро оплачивали счета за физический и моральный ущерб и жизнь текла дальше.

— Какое наказание обычно следует? — поинтересовался я у своих сотрудников.

— Штраф и выговор, ваша светлость, — поклонившись, сказала секретарь деканата Катенька.

Антуанетта фыркнула, тряхнула длинными каштановыми волосами. По мне, выговор королеве, как обещание обезьяне отобрать ее помаду. Бесполезно и даже непонятно. Поэтому отрицательно покачал головой:

— Нет-нет, мы не должны подрывать высокий моральный облик ее величества. Сколько у нее выговоров?

— Восемь.

Ах ты малолетняя хулиганка! А еще королева! Я сделал озабоченное лицо.

— Тотчас же снимите их и вычистите личное дело. Ее величество королева Антуанетта выдающийся монарх, воспитывающая у своих поданных только светлые чувства. Ограничимся штрафом, как и для всех остальных.

Антуанетта задрала нос, снисходительно глядя на меня. Похоже, она решила, что я к ней подлизываюсь в надежде на благорасположение. Наивная девчонка! Взял объяснительную записку королевы по поводу ночных событий, которую можно оценить как наглое фырканье избалованной девицы. Сделал вид, что читаю, поморщился.

— Ваше величество, — сделал я официальное заявление, — деканат королевского факультета Камприйского императорского университета не имеет к вам никаких претензий.

Я изменил тон на более светский, давая королеве понять, что далее разговор будет менее официальным.

— У вас не очень хороший почерк, ваше величество. Как и мне, не повезло в детстве с учителем чистописания?

Королева важно кивнула, довольная тем, что обсуждение ее персоны прекратилось. А я нанес предательский удар, который обычно в этот момент не ждут.

— Так нельзя. Ваше величество, вы будете на протяжении двух месяцев каждый день, за исключением выходных и официальных праздников, заниматься чистописанием.

Королева издала возмущенный вопль, в миг утратив важно-надменное выражение лица.

— Занятия будут продолжаться на протяжении трех часов в день и по истечении двух месяцев вы напишите сочинение в моем присутствии на тему «обязанности королевы Тарина».

— Да я... да мне... да как вы смеете..., — возмущению королевы не было границ.

— Вы хотите опротестовать мое решение? — я поднял на нее потяжелевший взгляд.

— Нет, ваша светлость, — Антуанетта загрустила, понимая, что у нее нет выхода. Отказ выполнять решение декана королевского факультета его студентом, поскольку это касалось цвета имперской знати, автоматически приводил к рассмотрению конфликта Большим Императорским Советом и лично самим императором. Его императорское величество еще не разу не принимал шокирующего решения поддержать студента. Вне зависимости от знатности виновника декан БЫЛ ВСЕГДА ПРАВ, даже если разбиралось дело члена этого же Императорского Совета, ибо из педагогических побуждений декан ДОЛЖЕН БЫТЬ ВСЕГДА ПРАВ. Несколько конфликтов до меня заканчивались одинаково — студент штрафовался, публично осуждался, а на его государство накладывались болезненные санкции — от магических до экономических и культурных.

От нанесенного мной удара впечатлились все находящиеся в деканате. Мою светлость уже и раньше побаивались, а теперь еще и начинали трястись от ужаса. Кстати, надо объяснить, почему я его светлость. В императорском университете должность декана сопровождалась предоставлением дворянского титула. Вне зависимости, кто ты раньше был, хоть крестьян или даже раб. Ибо в стране, где правит магия, знатность всегда сопровождалась магическим потенциалом. И поэтому стать деканом мог только могущественный маг (кроме меня, но об этом позже). Обычно декан становился бароном или графом, хотя можно и выше. Мне, например, ее императорское величество, ректор университета даровала титул герцога.

Я перевел взгляд на баронессу Кларию Оф Надейл. Титул баронессы говорил о незнатном происхождении и отсутствии официальной государственной должности. Такие студенты на факультете наличествовали, хотя и очень редко. Но Клария была весьма перспективна как маг и являлась главой одной из десяти богатейших купеческих семей империи. И император в виде исключения распорядился принять ее на королевский факультет.

Клария встретила мой взгляд робкой улыбкой и села так, чтобы я увидел побольше ее прелестей. Даже закинула ногу на ногу, чтобы я оценил их стройность. Чертовка была не только богата, как старый дракон, в течении шестисот лет таскавший в свою пещеру мешки с золотом и драгоценными камнями, но и очень красива. Эх, где мои семнадцать лет! А так я только сделал взгляд более оловянным.

— Я намерен удовлетворить вашу просьбу, — сообщил я баронессе.

— Какую? — крайне удивилась она, не помня ни о каких обращениях в деканат.

Всегда говорил, что пить вредно. Категорически. И вновь это подтверждаю. Девочка просто запамятовала, что вчера, пропустив пару фужеров андомонийского вина, бутылка которого стоит тысячу золотых (простой горожанин за всю свою жизнь заработает приблизительно один золотой, очень рачительный — полтора, не больше), жаловалась на жизнь оч-чень занятого студента и выражала желание побыть обычным привратником. Она-то этого не помнила, а вот сканер памяти, обработке которым она была подвергнута (стандартная процедура после различных проказ), снял слепок вчерашних событий, зафиксированных мозгом баронессы, и выудил ее пьяную просьбу.

— Уважая ваш род и вас лично, — торжественно сказал я, — назначаю вас, как вы вчера и просили, привратником главных ворот факультетского корпуса с восьми до четырнадцати часов сроком на один месяц со стандартной оплатой.

На лице Кларии вырисовался ужас от предчувствия унижений, которым она подвергнется своими же товарищами и различными посетителями. Привратники, сплошь простолюдины, ценились невысоко.

— Ваша светлость! — взмолилась она.

Вчера девица спьяну наговорила столько гадостей про меня, что жалеть ее я не собирался.

— В связи с чем разрешаю вам опаздывать на занятия на десять минут, — невозмутимо закончил я.

Девушка упала в обморок. Пришлось подождать, пока секретарь приведет бедняжку в себя. Затем повернулся к двум последним виновникам вчерашних событий — графу де Ленд (человеку) и графу де Ронд (эльфу). Человеческое графство Лендское и эльфийское графство Рондское более четырех сот лет воевали за стратегический торговый путь в столицу империи городу Ганд. Поэтому отношения двух владетельных сорванцов были прохладные. От выяснения отношений их удерживало понимание бесполезности поединка — граф де Ленд был сильным магом, а граф де Ронд, значительно ему проигрывая в магии, являлся одним из первых дуэлянтов страны на шпагах. Роднило же обоих участие в кутежах и волочение за юбками.