Тени таятся во мраке (СИ) - Чернов Александр Викторович - Страница 22

Что же до всех прочих сомнений, то им, по большей части, пришел конец еще 20-го января, не так ли? Кстати, вы уверены, что ни французы, ни англичане, до сих пор не догадываются о содержании послания царя Николая[4], которое мы с вами обсуждали тогда? — с этими словами Рузвельт внимательно посмотрел на своих, только что прибывших из Парижа эмиссаров, — Никаких намеков на эту тему не было?

— Ни полслова. Причем, мы ожидали провокаций больше от французов, все-таки их близость к русской политической кухне очевидна, учитывая симпатии некоторых лиц с Певческого моста. Да и темперамент не позволил бы галлам промолчать. Так что, — не знают. Царь и его окружение, а такое письмо наверняка не его лишь личная инициатива, хранить свои секреты могут, — снял обеспокоенность президента Тафт.

— Хорошо. А как отнеслись парижане к вашему заявлению, что совместный документ можно принять лишь без обязывающих формальных подписей? Не сильно обижались?

— А смысл, если на этом же настаивал и граф Бальфур? Кроме того, ведь и у договора Сердечного согласия самая важная часть никогда не будет оглашена в виде официального документа. Как говорится, когда в воздухе начинает пахнуть военной грозой, наступает эпоха больших джентльменских соглашений, — сдержанно улыбнулся военный министр, — мы тут лишь следуем в русле последних веяний времени, господин президент.

— Ну, что же, друзья мои. После определенных размышлений, должен вам сказать, что с того самого момента, когда все вы, собравшиеся в замке Во, одобрили данный меморандум, мир изменился. И изменился окончательно и бесповоротно. Европейцы не только признали, что Америка — бесспорный гегемон в западном полушарии. Они признали, что отныне без Америки уже не в силах разрешать и свои собственные проблемы. И пусть за это мы должны благодарить в первую очередь германского кайзера, все случилось так, как случилось. И даже несколько раньше, чем я вам предсказывал.

Что же до наших отношений с Россией, то пока ни в коем случае не следует давать славянам понять, что Звезды и Полосы однозначно определились со своей стороной баррикад на случай большой войны. Что там будет в будущем — это мы еще посмотрим. Но последние предложения царя Николая требуют к себе очень серьезного отношения.

Если нам удастся плотно влезть в их экономику, а наши воротилы будут в полном восторге от такой перспективы, кстати, — то вполне возможно, что и без жесткого противостояния мы сможем удержать царя от необдуманного сближения с немцами. Как говорится, доброе слово и Кольт намного более убедительны, чем одно лишь доброе слово. А доброе слово, Кольт и пачка долларов — вообще способны творить чудеса, не так ли, парни? — улыбнулся Рузвельт, с явным удовольствием внимая одобрительным смешкам окружающих, — Да и Германия, осознав, что находится в реальном окружении, скорее всего, смирит свой пыл и сократит морскую программу. Тем более, что пыл-то этот во многом — предмет мании величия одного человека.

А с ним мы еще поговорим…

[1] Уильям Говард Тафт родился в Цинциннати, штат Огайо, 15-го сентября 1857-го года. Его отцом был А. Тафт, член Верховного суда штата, впоследствии военный министр, генеральный прокурор САСШ, а в завершении карьеры — посол в АВИ и России. По стопам отца в сфере юстиции и политики пошел и сын.

В 1878-м году он окончил Йельский колледж, в 1880-м — юридическую школу в своем родном городе, и после ее окончания, следуя по стопам отца, проявил интерес к политической деятельности. Уже в молодые годы он слыл отличным оратором, оказанные им республиканской партии услуги привели к его назначению помощником прокурора округа Гамильтон. В 1882-м году Тафт был назначен сборщиком налогов в Цинциннати, но будучи человеком принципов, подал в отставку с этого поста после того, как отказался уволить нескольких способных служащих.

В 1890-92 г.г. он — генеральный солиситор США (высшее должностное лицо министерства юстиции, представляющее интересы государства в судебных процессах), затем федеральный окружной судья в Огайо. В эти годы Тафт сдружился с будущим президентом САСШ Теодором Рузвельтом, что и предопределило будущий взлет его карьеры. В нашей истории он стал следующим после Т. Рузвельта президентом САСШ и крестным отцом т. н. «дипломатии доллара». Ему же принадлежит известная фраза: «Недалёк тот день, когда три знамени Звёзд и Полос будут отмечать расширение нашей территории в трёх равноотстоящих точках: одна у Северного полюса, другая у Панамского канала, третья у Южного полюса».

В сентябре 1900-го года во главе специальной комиссии («комиссия Тафта») он был направлен на Филиппины с целью наладить управление захваченными в ходе испано-американской войны островами, и в июле 1901-го года стал первым гражданским губернатором архипелага.

С весны 1904-го года Тафт — военный министр в администрации Т. Рузвельта и ближайший советник президента. Именно ему, корректному и сдержанному администратору, превосходному аналитику и организатору, «Неугомонный Тэдди» доверил подготовку к возможной войне против России, Франции и Германии, на стороне Японии и Англии. Вступив на империалистический путь, Штаты оставаться в стороне от кардинального передела сфер влияния в Юго-восточной Азии не собирались…

В декабре 1904-го года Тафт подписал серию соглашений об основах взаимоотношений между зоной Панамского канала и Республикой Панама, подготавливая логистическое и военное обеспечение будущей американской экспансии в Тихоокеанском регионе.

[2]Альберт Бушнелл Харт, доктор философии, писатель, историк и издатель, масон, убежденный североамериканский империалист. Родился 1-го июля 1854-го года в г. Кларксвилле, штат Нью-Джерси. Окончил Гарвард в 1880-м году одновременно с будущим президентом САСШ Теодором Рузвельтом, с которым сдружился в стенах университета.

Через три года, проведенные во Франции и Германии, во Фрайбургском университете он успешно защищает докторскую степень, после чего, вернувшись на Родину, 43 года преподает историю в своей альма-матер, пройдя все ступеньки профессионального роста от преподавателя до профессора.

СовместносЭдвардом Ченнингомредактировал «Брошюрыпоамериканскойистории» и «Введениек изучению американской истории» (1896 г.), в которых большая часть глав вышла из-под его пера.

Редактор «Американского ежегодникасовременнойистории» ижурнала «Историяамериканского народа». Автор трудов «Рабство, аболиционизмиидеалыамериканскойвласти», «ОбразованиеСоюза» (1892 г.), «Основы американскойвнешнейполитики» (1901 г.) и «Основыамериканской истории» (1905 г.).

Харт неоднократно выполнял конфиденциальные личные и партийные поручения Теодора Рузвельта, его персональный вклад в определении внешнеполитического курса САСШ в начале 20-го века признан, как самим Рузвельтом, так и многими его видными современниками по обе стороны Атлантики.

[3] Теофиль Делькассе родился в городе Памье 1-го марта 1852-го года в семье мелкого рантье. Талантливый журналист, политик и дипломат. Империалист, реваншист «до буланжизма», германофоб.

Окончив в 1874-ом году университет Тулузы, работал журналистом-международником. В 1889-ом году избран в Парламент и через год привлек широкое общественное внимание программной речью, в которой доказывал, что военный союз с Россией жизненно необходим Франции для решения ее главной внешнеполитической задачи — противостояния Тройственному союзу и последующего возвращения Эльзаса с Лотарингией. В 1894-96-м годах он возглавлял министерство колоний, активно проводя политику территориальных захватов (главным образом в Африке).

В 1898-м году получил портфель министра иностранных дел. В том же году, убедившись, что Россия не намерена воевать с Англией из-за франко-британской колониальной стычки в глубине Африканского материка, урегулировал острый Фашодский кризис, после чего стал сторонником сближения Франции с Великобританией. Являлся одним из инициаторов заключения договора Сердечного согласия в апреле 1904-го года, таким образом, отплатив той же монетой Петербургу, основательно увязшему на тот момент в войне с союзной англичанам Японией.