Война за мир (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 14

Лежа там, в госпитале при оружейном комбинате, Император много думал о том, как он докатился до такой жизни. Раз за разом он наступал на одни и те же грабли. Поначалу ему казалось, что он делал что-то не то. И что если хорошенько подумать, то можно «родить» какую-нибудь продуктивную и толковую схему. Автоматическую. Не требующую постоянного ручного мониторинга. Но ничего не получалось.

Все упиралось в людей.

Как, впрочем, и всегда.

Раз за разом он сталкивался с тем, что люди — ленивые жопы, которые хотят спать мягче, жрать слаще и делать при этом как можно меньше. И он понимал это стремление. И не осуждал его, ибо оно — естественно. Одна беда — эта особенность ломала ему планы с удивительной регулярностью. Он пытался с ней бороться, но никак не мог нащупать подходящий вариант.

Самым естественным шагом противодействия являлась ставка на верных, но глупых. Чтобы мозгов как у курицы, верности как у пса и полное, всеобъемлющее осознание собственной ничтожности. Очень удобно. Такой не предаст. Кому он сам по себе нужен? Его реальный уровень рядом с тобой в несколько раз выше того, какой он сможет получить сам, выйдя на конкурентный рынок. Поэтому он будет всю жизнь стараться и трястись, опасаясь потерять столь теплое и сытное место. И все с таким человеком будет хорошо. Одна беда — он дурак… со всеми, как говорится, вытекающими.

Природа не наградила человека ни большими клыками, ни мощными когтями, ни массивным телом с толстенной шкурой. Его главным оружием и эволюционным преимуществом является мозг. Им он, по своей сути, и сражается, конкурируя за место под солнцем. Поэтому, набирая в свое окружение людей со слабым интеллектом, пусть и преданных, руководитель обретает стабильность. Это да. Но стабильность боли и поражения. Потому что с таким коллективом — не украсть и не покараулить, как говориться. И любые мелкие шайки умников без всяких сложностей кроют такие команды как бык овцу.

Николай Александрович не раз в прошлой жизни сталкивался с командами верных. Все друг за друга крепко держались. Делать, правда, ничего не умели. Но держались. Один другого вытаскивал. Все друг друга поддерживали. Прямо мушкетеры: «Один за всех и все за одного». Ну такие мушкетеры, с грустным лицом Черномырдина, постоянно желая, как лучше, но получая на выходе, как всегда. Не от злого умысла. Нет. Они старались. Честно старались. Но на большее просто им не хватало мозгов. Выше головы ведь не прыгнешь…

Можно было выбирать и по личным качествам, отбирая самых толковых и продвинутых. Но с ними имелись другие, ничуть не меньшие по своей болезненности проблемы.

Да, конечно, если делать ставку на таких толковых и голодных, то есть, хорошо мотивированных умников будет развитие, напоминающее взрыв. Куда не плюнь — все растет и развивается, словно волшебные джунгли в Джуманджи. С одной стороны, а с другой — чуть отвернулся и все, спеклись красавчики. Они ведь умные. Поэтому очень быстро адаптируются к среде обитания и начинаются приносить пользу больше себе, чем окружающим. И чем дальше, тем ярче это выражается, вплоть до полного паразитирования. Злобного и бескомпромиссного.

Да, конечно, встречаются и такие, что держатся подольше. А бывают и такие удивительные люди, что на протяжении многих лет остаются верным своим словам. Ну или эти умники оказались настолько хороши, что их проказы Николай Александрович никак не мог обнаружить. Однако таких было мало. Слишком мало. Категорически мало.

Что только Император не пытался придумать, чтобы если не полностью остановить этот деструктивный процесс, то хотя бы значимо его притормозить. Ничего не помогало. И старая шутка — «Если вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка» — была как нельзя актуальной. Да и предложение Суворова вешать интендантов без разбирательств через определенный срок службы тоже не выглядел таким уж гротеском.

Хуже того — сам руководитель оказался подвержен подобным проблемам. Чуть отвлекся — и все — ты уже занимаешься фигней, ленишься и всецело доверяешь заместителям да помощникам, которые давно кормят тебя всякой чушью, развешивая лапшу по твоим ушам. И собраться вот так расслабившись, порой становиться очень непросто. Самообман — страшная вещь, но удивительно приятная…

Самый страшный враг традиционно прячется там, где ты его даже не предполагаешь увидеть. Умело маскируется и создает проблемы… всем… и тебе, и другим.

Был, правда, еще один очень популярный ход, известный как сменяемость власти. Пусть и не верховной, а хотя бы на местах. Чтобы почаще люди двигались, не прирастая к должностям и местному окружению. Но Николай Александрович и его уже испробовал. И ничего. Адаптируются, сволочи. Быстро адаптируются. Раз. Два. Три. И понеслось. Отчеты. Графики. Победные реляции. Модернизации. Оптимизации. Реорганизации. А в итоге под яркой, сверкающей шпаклевкой все прогнивает и разваливается с удивительной скоростью… Еще большей, чем если бы они просто сидели на своих постах и воровали обычным порядком. Там хоть что-то делать требовалось, так как ответственность лежа на них лично, хоть какая-то, а не на очередном сменщике, который всегда красиво сумеет перевести стрелки. И, в итоге, каждый раз будет оказываться, что на любой успех — очередь за медальками, причем с красивым обоснованием, а за любой провал никто по сути и не отвечает. Разве что кто по глупости или неопытности не подставиться…

Николай Александрович устало вошел в свой кабинет. И, пройдя к столу, осел в кресло. Взял чашечку кофе, которую ему уже занесли. Небольшую. Свежее капучино. Хотелось бы что-то покрепче, но он пока воздерживался. Все-таки скачки давления ему были совсем ни к чему.

Полистал газеты, в которых не было написано ничего интересного. Обычная чепуха. Пыль, за которой не разглядеть реального положения дел без сложных аналитических агентств.

Несколько стуков в дверь. И, не дожидаясь ответа, вошел сын. Всеволод. Бодр. Свеж. Уверен в себе настолько, насколько это возможно. До тошноты. Кивнул секретарю. Тот спешно удалился и прикрыл за собой дверь. Мгновение. И парень буквально выцвел и осунулся. Медленно, едва волоча ноги, он добрался до кресла и упал туда.

— Тепло ли тебе девица? Тепло ли тебе красная? — Едко пошутил Николай.

— Афанасий нас предал. — Никак не отреагировав на шутку, произнес Всеволод, смотря куда-то перед собой.

— Ты уверен в этом?

— Ты в курсе нападения на Гнездо Грифона? Что он тебе рассказал? Он ведь тебе доложил?

— Что Имперская разведка проворонила накопления в пригороде Санкт-Петербурга большого количества диверсантов Альянса. И что ты ему не верил поначалу. Но их удалось вовремя выявить и нейтрализовать в тоннеле метро. И ты, не доверяя Лейб-конвою, который смог своевременно выявить врага, приказал распределить захваченных пленников между разными службами. Все так?

— Он не сказал, сколько диверсантов было накоплено?

— Около трех тысяч.

— Тебе это не показалось странным?

— Санкт-Петербург — большой город. Последнюю четверть века он интенсивно строиться. Плюс масштабные проекты пригорода. В нем и возле — целые толпы мутных личностей. Три тысячи — это много, но вполне реально.

— Я беседовал с руководством и Имперской контрразведки, и Имперской полиции, и других смежных служб. И они все — ни сном, ни духом. Все эти три тысячи сидели идеально. Так не бывает. Их словно кто-то прикрывал. Да и накопление в городе перед нападением. Понимаешь, если бы они сами крутились — где-то кто-то да прокололся, хоть что-то другие службы знали бы. Не бывает идеальных операций такого масштаба. Их могли бы, конечно, под что-то замаскировать. Под тех же революционеров или религиозных фанатиков, но ушки бы торчали. А тут — чисто. Совсем чисто. И обнаружили их совершенно случайно. Однако у той службы, что их обнаружила, было все готово для их нейтрализации.

— Все готово?

— Откуда они посреди ночи взяли столько углекислого газа? На это время нужно. Ну, хотя бы, несколько часов, чтобы с завода какого или кораблей снять. А тут грузовики с баллонами ждали на исходных позициях. Да и интерес Афанасия к приборам ночного видения последние годы был особым. Сырые образцы, которые не прошли испытания он все равно закупил для своей службы. Помнишь? За месяц до начала войны этот заказ исполнили.