Обсидиановый оракул - Деннинг Трой - Страница 38

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая

— Митилен только в трех днях ходьбы от Либдоса, и даже на этом расстоянии магия слабеет. Многие Отверженные убегают и ранят моих Сарам, — сказал баван. — Если я разрешу тебе забрать Оракул отсюда, мое племя будет уничтожено в точности так же, как если бы сам Дракон забрал его от нас.

— Возможно мы сможем найти другой путь сохранить их в там, внутри, — настаивал Агис. — Это для блага всего Атхаса.

— Какое мне дело до Атхаса? — ответил Наль. — В первую очередь я забочусь о Сарам, и во вторую — о всех гигантах.

— Убийство Борса будет выгодно и гигантам тоже! — возразил Агис.

— Но не так, как сохранение Оракула там, где он и находится, — ответил баван, опуская руку с Агисом поближе к яме. — Не важно, насколько благородны твои побуждения, я не разрешу тебе украсть его у нас.

С этими словами Наль бросил Агиса на хрустальную крышку.

Аристократ согнул колени при падении и повалился на бок. Поберхность оказалась на удивление теплой, и Агис почувствовал, что она вся дрожит от потока энергии. Ниже его щеки Отверженные начали прижиматься своими лицами к просвечивающей кромке, и он мог слышать как они кричат высокими, испуганными голосами маленьких детей.

Агис закрыл глаза. Хотя он и не мог использовать Путь, чтобы помочь Фило или Кастер, он надеялся спасти самого себя, удерживая тело на поверхности, тем самым способом, который Дамрас показала ему чтобы удерживать корабль на плаву. Он почувствовал, как знакомая волна энергии поднялась из глубины его самого — как вдруг зеленая вспышка взорвалась внутри его рассудка, в ушах раздался грохот тысяч труб. Рассудок аристократа пронзила невероятная боль и, хотя он сам не мог ничего слышать из-за ужасного шума в голове, из его горла вырвался жуткий крик. Он попытался открыть глаза, но это было невозможно. Откуда-то сверху он услышал смех Бавана Наля.

— Это только небольшой урок мощи Оракула, — сказал Сарам. — Не призывай Путь опять — или та жуткая боль, которую ты сейчас чувствуешь, будет в сотни раз сильнее.

Боль исчезла так же быстро, как и пришла, оставив Агиса в холодном поту и судорожно дышащим. Мороз побежал по его телу. Он открыл глаза и выяснилось, что он уже наполовину погрузился в горный хрусталь. Один бок его тела уже прошел через просвечивающую плиту. На его месте Агис видел розоватое расплывчатое пятно, и бок так застыл, как будто превратился лед. Аристократ взглянул вверх и с удивлением увидел, что Тихиан смотрит на него с выражение затаенной боли, как если бы его терзали угрызения совести, и провалился в бездну.

Как ему показалась он летел целую вечность, уставившись на просвечивающий покров наверху, его жуткие крики метались среди огромных кристаллов кварца, растущих из гранитных стен. Отверженные летели за ним вслед, их похожие на маски лица странным образом мало походили на головы гигантов и светились в темноте, подобно сотням лун.

Агис упал на что-то мягкое и теплое, его тело остановилось так резко, что судорога жесточайшей боли прокатилась через его желудок. Головой он ударился о костяное ребро, ноги погрузились в покрытое шерстью тело, затем глубокий хрип потряс стены ямы.

Оказалось, что он упал на диафрагму Фило, всего в дюжине ярдов ниже хрустальной крышки ямы. Поглядев вокруг, он заметил неподвижное тело Кестер, лежавшее на плече гиганта, и дюжину Отверженных, скопившихся над ней. Они также роились и на голове гиганта, прочем несколько сверкающих лиц толкали друг друга, стремясь очутиться прямо над его лицом.

Аристократ перекатился на живот, собираясь встать и обнаружил, что он глядит с высоты бока Фило в кристаллические глубины черной шахты. Агису показалось, что полукровка застрял далеко выше дна попасти, но в этот момент обжигающее, как крапива прикосновение Отверженного взорвало болью все его тело.

***

Баван дал возможность Тихиану поглядеть на судьбу Агиса, потом защемил короля между своими массивными пальцами. — А теперь скажи, какую награду ты ожидаешь в обмен на воровство нашего Оракула. — Он слегка сжал кончики пальцев, и невероятная тяжесть сдавила грудь Тихиана. — Или я должен выдавить ответ из тебя?

— Какая тебе разница? — спросил король. — У тебя нет выбора — ты должен отдать мне Оракул.

Уши Сарама дернулись несколько раз, он поднес Тихиана ближе к своему глазу. — Это у тебя нет выбора.

Когда клюв Наля закрылся, король услышал тихий звук негромкого дыхания. Глаз бавана внезапно стал холодным и строгим, и Тихиан обнаружил, что его внимание приковано к желтому зрачку. Он попытался отвести взгляд и не сумел.

Понимая, что сейчас его разум будет атакован, Тихиан быстро вообразил себе защиту: неразрываемую сеть текущей энергии, такую частую, что даже комар не смог бы проскользнуть через ее ячейку. По ее краям нити были вплавлены в ноги дюжин гигантских летучих мыей, глаза которых горели красным пламенем, а рты были наполнены острыми клыками, с которых капал яд.

Тихиан едва успел приготовить свою ловушку, как светящийся белый лев с крыльями рыча ворвался в его рассудок. Создание изо всех сил ударилось в сеть, наполнив темную пещеру оглушающим ревом и сверкающими голубыми вспышками. Зверь протащил сеть через половину пещеры, прежде чем мыши Тихиана опомнились и накинулись на льва, стараясь замотать огромные крылья зверя своей паутиной

Лев зарычал в ярости, потом нырнул прямо в самые глубокие, самые темные глубины сознания Тихиана. Король послал своих летучих мышей за ним. Когда они накинулись на свою жертву, создание Наля начало окаменевать, становиться все более и более тяжелым, утаскивая с собой вцепившихся в него летучих мышей все глубже и глубже в глубины интеллекта Тихиана.

Тихиан призвал больше энергии, чтобы увеличить свои мышей. Попытка удалась, но он не мог остановить льва, пока каждая из них не стала размером с кес’трекела. Но если дать льву убежать, потребуется так много энергии, чтобы вновь схватить его, что он будет слишком слаб для контратаки.

На какое-то мгновение падение льва замедлилось, но потом посланец Наля из каменного стал железным, удвоив свой вес. Зверь уже ушел из основной пещеры, утаскивая гигантских летучих мышей Тихиана в черную яму у основания его разума.

Лев открыл рот, но заговорил голосом Наля. — Дурак, — прорычал он. — Ты не можешь состязаться со мной. У меня есть Оракул.

Создание потянуло лапами сеть, подтаскивая мышей Тихиана к себе. Чувствуя, что его силы иссякли, Тихиан попытался распустить сеть и дать зверю Наля свободно упасть, но было уже поздно. Тварь схватила мышей своими лапами, продолжая падать через темноту, вцепилась в них и разорвала на куски их желудки. В мгновение ока она сожрала всю Тихианову засаду и продолжала свободно падать к центру интеллекта Тихиана. Она даже не удосужилась развернуть крылья и остановить падение.

Спустя короткое время в ушах короля раздался оглушительный звон, когда железное тело льва ударилось о дно ямы. Зверь издал громкое рычание, из его глаз брызнули золотые лучи света. — Ну, посмотрим, что ты скрываешь здесь, а?

Лев пробежался своими светящимися глазами по стенам ямы, и нашел единственный, извилистый туннель, ведущий внутрь. С радостным низким рыком он прыгнул внутрь темного прохода. Ядовитые ящерицы выскочили из темноты и впились своими острыми зубами в ноги зверя, а скорпионы-вампиры упали сверху на его голову,стараясь вонзить жала в его глаза. Создание на ходу раздавило рептилий своими могучими ногами и резко затрясло головой, сбрасывая с себя пауков, но многие из нападавших по-прежнему висели на нем.

Яд жутких тварей, однако, не замедлил движение льва. Красноватые огненные шарики брызнули из ран на его ногах, а капли кислоты полились из глаз. Обе жидкостости нейтрализовали яд задолго до того, как он смог причинить зверю какой-нибудь вред.

Туннель закончился в зале, потолок которого поддерживали сотни черных колонн. На каждой колонне висел один-единственный факел, горящий черым пламенем, которое поглощало, а не давало свет. Единственным звуком в зале был человеческий смешок, в котором проскальзовали нотки безумия.

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая