H.I.V.E. Гранит (СИ) - Баковец Михаил - Страница 3

Было над чем задуматься.

Кто-то из солдат выдал версию про космическое происхождение тварей, мол, это были ручные зверушки инопланетян, которые решили вывести из строя «глаза и уши» обороны страны. И зверушки не простые, а со склонностью к джедайству. То есть, при жизни способные силой воли защищать свои тела от внешних повреждений.

Хуже всего было то, что никакой связи с внешним миром не было, как и не было никаких новостей от разведгруппы, укатившей на броневике перед нападением.

На этом неприятности не заканчивались.

Окончательно слёг Новожилов, а вместе с ним ещё семь человек отправились в лазарет. Почти всё время они находились в полубреду, приходя в себя на несколько минут и с трудом осознавая окружающий мир. У половины прочих появились схожие сильные симптомы. Оставшиеся, то ли в самом деле начали ощущать недомогание, то ли просто от нервов придумали их. Лучше всех себя чувствовал Кондратьев, на которого свалилась чуть ли не вся власть на станции.

Первым делом он вывел из окопов бойцов. Оборону решил удерживать при помощи ДОТов и в зданиях с бункером, посчитав, что в открытых траншеях стрелки будут беззащитны перед тварями, от коих пули отскакивают, как горох. Окна стали закладывать мешками с песком и землёй, ящиками из пожарных уголков, из-под боеприпасов, так как тары не хватало.

В тех местах, где сектора не могли прикрыть пулеметы из укреплённых точек, он поставил бронемашины.

К моменту, когда рассеялся туман, и появилось солнце, оборона станции была заново создана с учётом известных людям нюансов.

- Твою же мать… - присвистнул Седой, именно такой позывной носил рослый спецназовец, постоянно сопровождавший Кондратьева. Как и многие на станции, самочувствие у него было плохое, хотя он и старательно держался на ногах.

- Угу. И как тут не поверить в анекдоты про смену ландшафта для введения противника в заблуждение, - поддержал его слова прапорщик.

А удивляться было чему. Вместо привычных полей и дальнего леса с лесопосадками, что располагались в нескольких километрах от холма с радиолокационной станцией, вокруг раскинулся совершено чужой пейзаж. Лес исчез, вместо него появились густые, почти дремучие лесополосы и небольшие поля, заросшие бурьяном в рост человека. Дорога, которая тянулась от холма, обрывалась в трёхстах метрах, там «бетонка» смыкалась к грунтовой колеистой дорогой.

- И небо чудное.

- Что? – переспросил прапорщик, потом машинально посмотрел вверх, следуя кивку спецназовца. – Ох ты ж!..

Солнце присутствовало сразу в трёх экземплярах. Мало того, по небу иногда пробегали едва-едва заметные всполохи, будто от северного сияния. Если особо не приглядываться, то можно решить, что это зрение подводит.

- Возможно, какой-то оптический эффект, - неуверенно сказал Седой. – Отражается в верхних слоях атмосферы из-за какого-то вещества. Я как-то в институте слушал лекцию на факультете про нечто подобное. Извини, больше ничего не помню… иначе не тут оказался бы, а сидел в аспирантуре сейчас.

- Да уж, - вздохнул Кондратьев. – Ладно, в штаб пошли, узнаем, что там и как. Может, Филиппов что-то придумал с лекарством.

Увы, надежды его не оправдались. Мало того, к Новожилову и первым заболевшим присоединились ещё трое, а симптомы неизвестной болезни обнаружились у всех, кроме Кондратьева.

- Нужна помощь, Семён, или мы тут с ног все свалимся и оставим точку неприкрытой. Хотя бы понять, что происходит вокруг нас, - с трудом произнёс майор-медик непослушными губами, которые кривились в судорогах. – Идти тебе придётся. Не знаю, почему отрава не повредила тебе, но это всем нам в плюс. Защищать точку в одиночку не сможешь, а вот найти и привести помощь одному по силам.

- Одному? – уточнил Кондратьев. – Есть же ещё бойцы, которые на ногах нормально стоят.

- А если их срубит через час или два, а тебе придётся бежать срочно, отступать? Ты с ними что сделаешь в таком случае? Бросишь или примешь свой последний и решительный?

Кондратьев решил промолчать, его ответ итак был очевиден.

- Вот то-то же. Сам всё понимаешь. А мне твоя геройская гибель не нужна, - тяжело вздохнул медик.

- Всё понял, пойду готовиться и сразу же отправлюсь.

Глава 2

В качестве транспорта прапорщик выбрал «уазик» с навесной бронёй. Пусть противоосколочные навесные панели не сильно помогут против когтей монстров, которые одним ударом прорезают четырехмиллиметровую титановую пластину, но они могут подарить чувство защищённости. Разумом он понимал, что это бессмысленно, но подспудно верил, что подобное поможет. Тем более, защита уже была установлена, не снимать же её, тратя такое драгоценное в создавшейся обстановке время?

Когда машина сошла с бетонной дороги на грунтовку, прапорщик подспудно ожидал чего-то… чего-то непривычного, может ощущений в духе перехода из мира в мир, разрыва силовой плёнки, как это любят показывать режиссеры в разных фантастических фильмах. Но ничего особенного не произошло, УАЗ только подпрыгнул на стыке дорог, так как бетонка возвышалась почти на десять сантиметров, и всё.

Заметно затрясло, так как колдобин на лесной дороге хватало, причём свежих. Проехав около трёх километров, прапорщик нашёл несколько отметок, сделанных руками человека – растрепанная автомобильная покрышка, треснутый пластиковый подкрылок, который принадлежал импортному трактору или грузовику, судя по размеру. А уж пластиковых и стеклянных бутылок солдат насчитал два десятка. Возле одной такой остановился, вышел из машины и подобрал. На яркой наклейке было написано:

«Медвежий хмель. Тёмное пиво. Соержание алк. 7,7%».

А на картинке примерно по пояс, если так можно сказать про зверя, был изображён чёрный медведь, в одной руке держащий деревянную пивную кружку с шапкой белоснежной пены, а в другой горсть зелёных мелких шишек, наверное, от хмеля.

Что сильно смутило Кондратьева, так это дата розлива – две тысячи пятого года, и очень хорошая сохранность этикетки, будто пролежала тара здесь не больше месяца, а вовсе не десять лет с лишним.

Покрутив в руках бутылку, Кондратьев мысленно пожал плечами и бросил её на прежнее место. Сейчас подобным забивать голову не стоило. Найдёт помощь – получит ответ и на этот вопрос.

Через двадцать минут дорога спустилась в глубокий заболоченный овраг, посередине которого имелась насыпная плотина, расположившаяся поверх бетонной трубы большого диаметра. Склоны оврага поросли деревьями и кустарниками, болото покрылось высоченными камышовыми и тростниковыми зарослями. Когда Семён скатился на плотину, то ему показалось, что окружающий мир потускнел, словно на солнце… точнее солнца, накинули светофильтр. Эффект создавался стеной деревьев и тростника.

На плотине прапорщику пришлось впервые за весь путь сосредоточиться на дороге и вождении, перестав обращать внимание на окружающий мир. По-другому было никак – дорога в болотистой низине, несмотря на дренаж, была заполнена грязью, в которой колёса вездехода утонули по самую ступицу.

Подгазовывая, крутя руль из стороны в сторону, так как машина вела себя в грязи, как корова на льду, угрожая свалиться в болото, Кондратьев перебрался через плотину и стал подниматься по ещё более крутому, чем съезд, подъёму, сырому и изрытому змеящимися колеями.

И тут же резко затормозил, а потом и вовсе скатился назад, остановив «уазик» на более-менее ровном участке плотины, где было меньше всего грязи, чтоб позже без пробуксовки стартануть вверх.

Прапорщику пришла в голову простая мысль, что на склоне ему придётся на пониженной изрядно нашуметь, а что там на дороге за деревьями наверху – бог весть. Вот поэтому он взял оружие и вышел из машины наружу. Быстро поднялся на бугор, несколько секунд осматривался по сторонам и прислушивался, после чего забежал под защиту деревьев, чтобы не светить собой на чистой дороге, как один из троицы пресловутых тополей.

Вот так среди деревьев он миновал поворот, сразу за которым открылись два зрелища: далёкая окраина города, утопающая в дымке, и две машины в не более чем в полутора сотнях метрах от него.