Бумеранги (СИ) - Вечная Ольга - Страница 44

«Антон запретил мне лезть в дела второй «Данте», сказал, чтобы не видел меня рядом с Кристиной. Очередной скандал с моим участием перед выходом шестого эпизода ему, бл*ть, ни к чему».

Ну вот и все. Пораженно прикрываю глаза, но тут же распахиваю их, понимая, что так не узнаю продолжения. А их предательски щиплет, слезы наворачиваются. Костя это замечает, его плотно стиснутые губы нервно вздрагивают. Он ездил решать мои проблемы, но ничего не получилось.

«Ему нет дела до людей, лишь бы секта не была напрямую связана с нашей компанией. А она, увы, завязана на конкурентах. Прости, я не могу пойти в открытую против брата. Не могу и все, даже ради тебя, - он расстроен, напряжен. Трет переносицу. - Он хочет, чтобы я тупо отсиделся на даче. Мне надо хорошенько все обдумать, пока я не могу тебе ничего сказать, - он смотрит на меня, моргает. - Элька, прости меня, я знаю, что обещал помочь. Я правда думал, что получится. Я, - он поднимает руки ладонями вверх, между пальцев правой все еще зажата сигарета, подбирает слова. Мое сердце сжимается, болит, я ведь понимаю, о чем он думает. Что больше не нужен мне. - Скажи Трофимову, куда тебя отвезти», - наконец, выдает и отворачивается. Зажимает сигарету между моих любимых губ, подносит зажигалку ко рту.

Тут же, как специально, приходит сообщение от Крис: «Элен, ты с Разой? Это срочно».

Да, она - моя проблема, и я никогда никуда от нее не денусь. Но Костя - давно намного больше, чем просто способ эту проблему решить. Ему сейчас плохо, и единственное, о чем я мечтаю - это утешить.

Поворачиваюсь к Разовскому.

Судя по всему, он даже не представляет, что я пережила за эту ночь, какие картины услужливо рисовало мое больное воображение. Различные варианты развития событий, и все они вели к концу. Моему концу света.

Я хватаю его за куртку. Он приподнимает брови в немом вопросе. Смотрит слегка насмешливо, обороняется. Думает, я разозлюсь, готовится дать сдачи.

Вся его жизнь - уворачиваться и давать сдачи.

- Пока тебя не было, я придумала новую теорию Армагеддона, - говорю ему тихо. Трофимов нас везет в неизвестном направлении, возможно, круги наматывает в ожидании команды. Он часто так делает, просто давит на газ и молчит, пока Костя к нему не обратится. - Персонального. Не толпы, а для одного человека. Но не менее грандиозного. Эта теория посложнее будет твоих миров из «РазаПланетс», уж поверь, но, может, ты сделаешь усилие и разберешься, - он хмурится, и я перехожу к сути. - Я не знаю, что такое любовь, и как она ощущается, но если то, что я чувствую к тебе, не она, то давай придумаем ей свое название. Я боюсь тебя и боюсь тебя потерять. От одной мысли о последнем я в диком ужасе.

«Армагеддон. Конец времен. Конец света», - произносит он с полуулыбкой варианты, и несомненно, они ему нравятся. В его стиле. Возможно, я тоже в его стиле. Я не смотрю на его пальцы, читаю по губам. С ним это легко. Его губы - то, что я вижу чаще всего в последнее время. Я знаю их, я люблю их.

- Хочешь один на двоих конец света?

Мы смотрим друг на друга, оба затравленные, оба обреченные. И признаемся друг другу в любви, как умеем. В следующую секунду Костя кидается меня целовать.

Действует жадно, поглощает каждым движением губ. Он не церемонится, и его язык сразу же оказывается у меня во рту. Вкусный. Поцелуй длится недолго, мы не забываем, где находимся.

«Сколько же можно при свидетелях», - морщится он, смотрит на улицу, где уже начало темнеть и зажгли фонари, потом в мобильный и быстро набирает незнакомый мне адрес. Большой палец летает по сенсорному экрану, и вскоре сотовый уже у Трофимова.

- Константин Игоревич, ремонт еще не закончили.

Костя отмахивается и показывает знак ехать.

- Как скажете, босс.

«Данте» украла его детство и мою сестру. Она не дает права на ошибку. Но откуда-то появляются новые силы бороться.

Мы снова целуемся, но целомудренно, касаясь губами щек друг друга. Его руки обнимают меня через пуховик так сильно, что я их чувствую. И от объятий этого мужчины по телу разливается тепло. Это приятно. Костя трется носом о мою щеку, и я предвкушаю продолжение. Обостренные за бессонную ночь чувства острые, как бритва. Они режут меня изнутри. Мне больно. Я хочу остаться с ним наедине. Цепляюсь за него и заглядываю в глаза, а он смотрит на меня. Серьезный такой, немного грустный, а потом мягко улыбается.

Его рука на моем бедре, он ведет ее вверх, затем вниз, массируя. И продолжает смотреть. Ему жарко, и он расстегивает молнию на свитере чуть ниже ключиц, и я тут же впиваюсь взглядом в его шею. Он сглатывает.

Меня будоражит одна мысль о том, что мы останемся наедине.

И когда Трофимов оборачивается и сообщает:

- Приехали, Константин Игоревич.

Мы, не сговариваясь, вылетаем из машины, одновременно хлопая дверями. Костя сует Трофимову деньги и жестами показывает, что позвонит, как тот понадобится.

Мы устремляемся в подъезд, затем в лифт.

- Где мы?

«Это моя квартира, но там все еще разгром. Поэтому что бы ни случилось, не включай свет. Хорошо? Пожалуйста. Ни за что».

- Я не буду.

«Ты очень красивая. Я завтра снова куплю тебе малины. Или сегодня ночью. Поедем потом поищем? Тебе идет эта ягода»

- Всё вызнал уже про мое имя? - улыбаюсь.

«А то как же».

Мы держимся за руки.

- Пообещай, что больше никогда не будешь рисковать. Пожалуйста. Она - моя сестра, но ты - для меня не менее важен. Я не уверена, что захочу жить без тебя, - говорю предельно серьезно. - Я… не просто одинока по жизни, Костя, я сама себе чужая каждый день, каждую секунду. А с тобой… я живу.

«Армагеддец без тебя, Малика», - улыбается он. Мое имя он «произносит» медленно, внимательно следя за моим лицом. Я краснею от эмоций. Теряюсь. Начинаю стесняться. И дальше действует он.

Его правая рука на моей шее, он сжимает чуть сильнее, чем было бы нужно для массажа. Второй расстегивает мой пуховик одним резким движением. В этот момент двери лифта разъезжаются.

«Правила прежние, там темно, я все еще глухой и понятия не имею, чего от тебя ожидать. Держись за меня, отпустишь - я перестану», - настороженно.

- Никогда не отпущу.

Он улыбается широко и счастливо, и я понимаю, что хочется жить только ради этой его улыбки.

Когда мы оказываемся в темноте его квартиры, первым делом закрываем дверь на ключ - ни на секунду не забываем, что по-прежнему на прицеле, а затем он притягивает меня к себе и крепко обнимает. Очень искренне, это чувствуется. Кажется, конец света сегодня пережила не я одна.

Мы пробуем друг друга на вкус, ощупываем, словно убеждаясь, что это по-прежнему мы, никого не подменили и никто не передумал. Понимаю, что не отпущу ни за что. Он сдергивает с меня пуховик, и пока я вожусь с кофтой, скидывает свой, разувается. Он впечатывает меня в стену и прижимает своим телом. Подхватывает под бедра и заставляет обнять себя ногами за талию. Его снова очень много, я задыхаюсь, но мне это нравится.

Если бы Костя мог, то услышал бы мой громкий стон. Поцелуи теперь влажные, чувственные, а не сухие и скупые как прежде. Их следы на губах, щеках, на шее. Он чудовищно много времени уделяет шее, у меня там нет никаких особых точек, но он словно создает их сам. Или пробуждает. Я узнаю, что значит страсть и жажда мужчины, его тела. Кое-как стягиваю с него свитер. И когда Костя вновь прижимается ко мне своим обнаженным торсом, и я чувствую под пальцами его кожу, тугие мышцы и волоски на груди, мне становится по-настоящему жарко.

Обе его руки на моих бедрах, он прижимает меня к себе и толкается навстречу. Сильно. Я дрожу от нетерпения. Мой наивный попаданец тратит время на подготовку, которая давно не нужна. Скорее. Щипаю его за лопатки.

А он толкается снова, лаская языком мой язык.

Клянусь, он низко стонет мне в рот, когда я об него трусь, прекрасно ощущаю даже через джинсы, что он готов не меньше меня.