Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ) - Крыс Виктор - Страница 15

− Яйцо голубики, урод принес, чтобы я смотрела, как на рассвете тебе будут перерезать глотку. — Ответила мне Астрид, уже полностью одетая, она нашла нож толстяка и повесила себе его на пояс. — Мы должны забрать его с собой.

− Дура! Нам его далеко не унести. — Проговорил я на эмоциях, вновь чувствуя подъем сил как тогда. Я пытался успокоиться, лихорадочно думая о том, как сбежать с айсберга. — Здесь должны быть ещё пленники, их мы тоже возьмем с собой?

− Их нет, а яйцо я сама понесу. — Тихо проговорила Астрид, и я вновь взглянув на её холодное лицо, удивился тому, как при несхожести внешне, она может мне так сильно напоминать Миуюки.

Сокрытые белой медвежьей шкурой, под прикрытием метели, мы смогли выбраться из лагеря незамеченные. И что было сил бежали в ту сторону, где, как сказала сестра, она видела недалекий берег от айсберга, и где было пару небольших кораблей и множество лодок. Её не лишали сознания, как меня, и поэтому она хоть что-то знала о том, где мы находимся и куда идти.

Бежать куда глаза глядят в метель двум детям, по следу которых пойдут следопыты, совершенно точно было глупостью. Я это знал, и понимал страшную истину, что мне, возможно, придется сделать непоправимое, а именно не дать Астрид вновь попасть в плен. Но знал я и другую истину, за нами идут, Миуюки пройдет пол мира, но найдет своих детей и будет она не одна. С ней будет здоровяк в черных доспехах. Я не верил в то, что они умерли, толстяк сказал это Астрид, чтобы помучить её. Но промозглый ветер и тяжёлая ноша говорили нам, что мы быстрее сдохнем, чем встретимся с семьей. Но все равно мы умрем свободными, а не в плену.

Метель, сугробы, леденящий ветер — мне казалось, что нам конец, и когда на рассвете я увидел огромный силуэт темной фигуры, бегущей на нас спереди с огромной дубиной в руке, я понял вот она смерть. Я увидел, как Астрид достала нож толстяка и направила лезвием в район своего сердца.

− Давай умрем, сражаясь, и если только не будет выхода…… — Попросил я её, не став заканчивать и так понятную мысль.

− Но нам не справится с великаном! — Прокричала она мне в след, так как я бежал на великана, держа в своих руках единственное оружие, что у меня было — мои шила.

Последний раз я оглянулся на сестру, и мое сердце остановилось — за ней были силуэты десятков воинов северных народов и три великана.

− Нам конец!− Молниеносно пронеслась в моей голове мысль, словно приговор.

Но сжав покрепче шила, я готов был принять свой последний бой с тем великаном, что был ближе. Но когда он приблизился, я чуть не уронил своё оружие в снег. Это был тот великан, которого я встретил в селении, только к его культе было приделан металлический штырь, и он был мертв. На его лице проглядывались кости, не сокрытые ни кожей, ни мышцами, а глазницы были пусты.

Я развернулся и помчался к Астрид, которая не понимала, что происходит, и почему великан пронесся мимо нас — метель скрыла от неё как выглядит поднятый из мертвых.

− Бежим! Там Мама! — Прокричал я, взваливая на свои плечи корзину, которую мы несли в вдвоём — Великан задержит их, бежим!

Иногда время застывает и кажется, что твои мучения никогда не кончатся. Бежать по следу великана было легче, но я понимал, что как только нас настигнут, ледяные волки, нам конец. Метель все усиливалась, и я уже практически ничего не видел ни впереди, ни позади, и только раз я заметил, как над нами в прыжке пронеслась серая волчья тень. Звуки боя и погони за нами все усиливались, и тень что была позади, мелькнула на миг впереди.

− Смотри! − Закричала Астрид, перекрикивая магическую метель, и указала в бок, где тускло, поблескивало солнце.

Не сразу, но я увидел их — тоненькую невысокую фигуру, рядом с которой возвышалась фигура рыцаря, с развивающимся за его плечами плащом. А позади них было смутное очертание огромного дракона.

− Аргрх! — Донесся мощный рев Готфрида, возвещающий всем и каждому, что родители пришли за своими детьми и намерены собрать кровавые долги.

Конец главы.

Снега постепенно отступали, и на остров приходила долгожданная весна, вместе с которой начало спадать напряжение среди населения. Жители со страхом ждали возвращение воинов ледяных просторов, великанов, магов, которые уничтожат наш остров. Мы не боялись их, а ожидали их прихода с каждой метелью. Но с приходом первого тепла, когда зазеленела трава на склонах, все облегченно вздохнули — они не вернутся.

Я бы на месте ледяных магов никогда бы даже не думал о возвращении на остров Крутой рог. Астрид и я видели, что может совершить главная ударная сила острова. Да и наши новые друзья больше не будут оставаться в стороне, и прошедший бой с северными воинами в тот день отпечатался в моей памяти, как мне казалось, навечно.

Не знаю, кто был страшнее и опаснее для наших врагов в тот день — Миуюки, Альрик или черный дракон, которому в тот день не подходило имя Готфрид.

Отец плясал в неистовом танце с огромным топором, иногда сменяя его на двуручный меч, а вокруг него все было усеяно отрубленными частями тел его врагов. Мама не отставала от него — черное пламя, что сгустками летело во врагов, забирало жизни, как только касалось воинов. Она насылала и стандартные для её специализации заклятия, только они действовали в ускоренном темпе.

Северные воины задыхались от кашля, великаны гнили заживо, все говорило о том, что Миуюки не просто некромант. Она та, которая не могла иметь приставку боевой в своей специализации некромантии, но она её получила. Одна из немногих некромантов на этой планете, что в ближнем бою были смертельно опасны.

Её поднятый из мертвых великан смог продержаться достаточно, чтобы задержать погоню за мной и сестрой, и когда погоня приблизилась к нам, то вступили в бой сначала мои родители, потом десяток мертвых воинов северных народов. Ну, а предпоследним был Готфрид, которому было неудобно сражаться в метель на земле. Но он показал, что не стоит злить дракона — его пламя сожгло заживо десятки людей. Его пасть разрывала великанов, которые кинулись на него, не дав пустить огненный поток во второй раз. Дракон не был неуклюжим, но великанов было много, и они могли бы прикончить его.

Вот тогда я и увидел силу матери в поднятии мертвых, каждый кто умер в этой схватке, вставал и нападал на своего собрата. Это было ужасающее зрелище, когда трупы из которых еще текла теплая кровь, вставали со снега и кидались безоружными на противников моих родителей и дракона. Это уже после боя я узнал, что гнался за нами практически весь лагерь, так как они узнали, что идут незваные гости.

Мама после боя потеряла сознание, но мертвые продолжили свою работу, ища своих соплеменников и союзников. И только когда вокруг на десятки километров не осталось никого живого, они вернулись к нашему лагерю, который спешно разбила подоспевшая наконец-то дружина острова Крутой рога. Отличился и Серый — он был ранен, но когда после окончания боя он кинулся ко мне и я его обнял, то впервые увидел волчьи слезы. Это сейчас с приходом весны он попросился погулять с недельку, а всю зиму он не отходил от меня. И нервно просыпался посреди ночи, проверяя, не пропал ли я, и к моим приказам он стал относиться по-иному. Он их теперь не спешил выполнять, ища подвох в них.

− Агрх! — Раздался в небе драконий рык, более мягкий чем у Готфрида, но он все же прервал на миг поток моих воспоминаний.

Я начал искать в небе глазами, где же Голубика, драконша сейчас была не опасна для меня, остров приобрел верных друзей в лице двух драконов. И как сказал отец, обследовав драконье яйцо до передачи его Голубике, весной должен появиться и третий дракон. Наша семья была немного зла на Голубику, она, как и Готфрид была разумным драконом. Они нас понимали, но не могли общаться с нами ментально. Не знаю, что сказал Голубике Готфрид, когда отправился с моими родителями на поиски, но когда мы вернулись, около нашего дома спала драконша, которая, как говорили в поселение, чуть не спалила весь остров от горя. Но к счастью, досталось только нашему дому, он сгорел, но все равно мы не были сильно злы на драконов. Все селение издалека наблюдало как радовалась драконша воссоединению со своим ребенком, урча, рыча, и прыгая вокруг яйца, когда мы его выложили на землю. И только убедившись, что с яйцом все в порядке, она оглянулась на остатки нашего дома.