Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ) - Крыс Виктор - Страница 22

— И что ты думаешь? — Раздался голос Миуюки в тишине, которая воцарилось в доме.

— А что тут думать. — Раздался громкий голос отца, и послышался громкий стук от того, что он ударил по столу своей кружкой. — Если твои сестры придут сюда с войной, то светлые будут на закуску, а темных, которые будут сдерживать пожирательниц, здесь нет.

— Но раньше королевство как то …. — Начала говорить Миуюки, но Альрик не дал ей договорить.

— Не нападали и не нападают только потому, что под столицей спят личи. — Хмуро проговорил Альрик. — Кто будет воевать с десятью личами когда они подымут свои армии?

— Прадед Генриха был тем ещё безумным ублюдком. — Печально проговорила Миуюки. — Вот теперь Генрих и разгребает конюшни своих предков.

— Разгребает, но только нашими руками. — Уточнил отец. — И что будем делать с этим наследством и академией?

— С наследством и так понятно, зачищать эти катакомбы пока рано, пусть спят личи еще лет десять, а вот с академией. Альрик, ты же мечтал создать свой полк рыцарей, вот мечта и свершилась. — Злобно хихикнула Миуюки голосом, которым она никогда не говорила.

— А вы госпожа, имели когда-то желание стать властительницей мира, вот и ваша первая ступенька на пути становления темной властительницей, только не вижу на твоем лице счастья. — Ровным, практически без эмоций, голосом проговорил отец.

— На вашем лице, не забывайся, помни своё место, раб. — Проговорила Миуюки голосом полным ядом. — Пора тебя наказать Альрик, жестоко наказать, слишком много ты себе позволяешь, раб. — Строго произнесла Миуюки, и, замолчав на мгновение, тихо добавила, но уже для меня. — А тебе, сынок, пора спать!

Я почувствовал, как меня со страшной силой клонит ко сну, а внизу все слышался голос мамы. Миуюки говорила о том, что ей и вправду тесно было в избушке, но ей нравилось на острове, да и о сестренке для меня с Астрид она уже начинала задумываться. Постепенно голоса становились все тише и тише, и я начал проваливаться в мир грёз.

Мне снился кошмар — я гулял по загробному миру в сопровождении Хель, что молчаливо следила за мной. И отгоняла от меня сумеречных созданий, которые почувствовав живого, стремились ко мне, чтобы пожрать не мертвую душу, что по какой-то причине забрела в их царство.

Каждый верит, что он сам выбирает свой путь, только это заблуждение дураков, я считал, что делать надо то, что можешь, и что должен и путь сам выберет тебя. И вот тогда мир тебя не забудет и не осудит, и если ты встал на путь не угодный богам, то они будут напоминать о себе довольно часто, но это не должно сбить тебя с пути.

Напомнила о себе и Хель, только почему-то она не спешила заговорить со мной, и я начал подозревать, что это вовсе и не богиня, властительница мира мертвых.

Хель вдруг приблизилась ко мне, схватила за руку и мы перенеслись из мира мёртвых в огромный каменный зал, где образуя круг, стояли десять каменных тронов, направленные в центр, где стоял одиннадцатый трон из белого мрамора украшенный позолотой и искусной резьбой.

Символы власти не пустовали, на них сидели полуразложившиеся трупы в доспехах и мантиях, каждый из них сжимал в своих руках либо меч, либо магический посох.

— Это истинные правители Данилага и к радости живых пока они спят. — Тихим шелестом прозвучал голос Хель. — Их надзиратель Тьерок Добрый мертв, и некому их разбудить по очереди и покормить, но через пять лет они сами очнутся от голода.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Спросил я ту, что однажды помогла мне и не могла без какой-то важной причины вмешиваться в мой сон.

— Альмонд, их заждались в царстве мертвых, им пора уйти из этого мира. — Проговорил голос, который не мог принадлежать Хель. — Нельзя, чтобы они вышли на поверхность, это изменит будущее течение жизни, слишком многие те, что должны жить, умрут, не оставив потомство.

Я поднял свой взор на ту, что держала меня за руку, и это теперь была не Хель, на меня смотрела Миуюки.

— Но что я могу сделать? — Проговорил я, смотря в глаза наполненные тьмой, это существо только внешне была похожа на Миуюки, передо мной стоял мой работодатель, которому я должен был за своё перерождение.

— Синигами может все, а твое имя, означающее Всесильный, пора подтверждать. — Проговорило существо голосом моей жены, а передо мной появилась моя дочь. — И не только за свою жизнь ты мне должен, о, юный Синигами! Жизнь твоей сестры до сих пор не оплачена.

Передо мной на мгновение мелькнула Астрид, вся покрытая кровью, и смерть пропала, оставив меня наедине с трупами, что восседали на тронах. Один из них медленно скрипя броней, встал с трона, и, взмахнув мечом, словно проверяя его, медленно понесся прямо на меня. Я попытался сбежать от кажущегося медленным мертвеца, но сделав лишь пару шагов, я запнулся и упал, моя попытка вскочить вновь на ноги, была прервана острой болью в груди, лич уже был надо мной и вонзил свой меч в мою спину.

Холодный клинок вошел в тело, с хрустом переламывая мой позвоночник, я пытался кричать, но не было воздуха в моих легких. А труп, распространяя зловоние, нагнулся к моей голове и прошептал у самого моего уха.

— Через полгода должен умереть первый лич, либо он, либо один из членов твоей семьи, как из этого мира, так и из прошлого. — Меч с противным скрежетом провернулся, разрывая мои легкие и внутренности. — И так каждые полгода, долги пора оплачивать, и пора становиться Синигами.

Я проснулся на рассвете весь в холодном поту, мне было страшно, больно, все тело ломило, а в голове до сих пор кричал потусторонний голос о том, что это моя ноша и мне её нести.

— Доброе утро, сынок. — Проговорила внезапно у входа в мою комнату Миуюки, но я не смог ответить ей и даже повернуть голову в её сторону, я был не в силах.

— Ну, вот ты и встретился с нашим покровителем. — Печально проговорила мама, сев на край моей кровати, а я смог увидеть её лицо и темные круги под её глазами.

— Я сам расплачиваюсь со своими долгами! — Проговорил я, как только смог нормально вздохнуть, когда все таки отпустила боль, что была невыносима в районе позвоночника, куда в моём сне вонзился меч лича.

— У тебя свой долг, у меня свой, мы вместе выполним это задание. — Улыбнулась мне мама, погладив меня по волосам, и нестерпимая боль начала отступать.

Вот так, сидя на моей кровати, мама начала вести со мной не простой разговор о том, что не все сказанное в моем сне, правда. Смерть не будет мстить, за невыполнение своей просьбы, а это была именно просьба. Просто она решила поговорить со мной жестко, так всегда бывает, когда покровитель впервые решает связаться с Синигами.

Миуюки рассказала, что смерть только единожды так вела себя, и это говорило о многом. Слишком много будет смертей невинных, если личи проснутся одновременно. И именно поэтому смерть решила напомнить своим сотрудникам о том, что время не терпит, а то, как общается смерть, то это её пристрастие к эпичности и угрозы это ничего страшного. Некоторые боги намного жестче со своими любимцами.

Миуюки и сама хотела заняться личами, но только лет через пять, а лучше десять, собрав сильный рейдовый отряд, но теперь поняла, что простым людям туда заходить не стоит, и если смерть вышла на контакт, значит, личи проснутся, если в катакомбы зайдут не Синигами. И смерть очень обеспокоена тем, что Миуюки решила отложить посещение катакомб, поэтому и решилась выйти на связь. Мама заверила, что в следующий раз смерть покажет мне своё истинное лицо. Но это будет только после того, как мы выполним нелегкую задачу, поставленную как перед ней, так и передо мной.

— Мы это сделаем вдвоем, — Ухмыльнулась мама, смотря, как я разминаю мышцы. — У тебя и у меня есть полгода, чтобы мне прийти в форму, а тебе хоть как то развить свой дар и тело.

— Я слишком мал для таких схваток. — На мои слова мама лишь улыбнулась.

— Ты был мал и слаб, когда шел спасать любимую сестрёнку. — Мама слегка потрепала мои волосы и встала с кровати. — Так будет всегда, Альмонд, ты всегда будешь недостаточно силен, сейчас чтобы убить личей, а в следующий раз титанов. Не забывай еще о том, что там, в катакомбах ты будешь не один.