Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ) - Крыс Виктор - Страница 27

Игра жизни и смерти началась, когда лич показал мне, насколько я заблуждался в его медленности. Как только мы разорвали зрительный контакт, я мгновенно забрался на потолок, а подо мной с бешеной скоростью пронесся лич и его меч высек искры из того места, где я, по его мнению, должен был находиться.

Мертвое создание, увидев, что меня нет, не стало бежать на мои поиски, оно замерло и начало крутится на месте, пытаясь понять направление. Я изо всех сил пытался слиться с каменным потолком, и даже перестал думать, каждый удар моего сердца был настолько редок, что меня можно было спутать с умершим, а о глотке воздуха и вовсе не могло быть речи.

Смердящий труп развернулся и направился в сторону тронного зала, но я не мог этого допустить. Я знал, что делать, но мои руки дрожали, сложно было найти положение, из которого я смогу выполнить задуманное. Но я не должен был дать личу вернуться в тронный зал, так как была вероятность того, что после того как он не уловил присутствие смотрителя, он может разбудить остальных десять личей и с ними уже ни кто не справится.

Первый нож улетел в его шлем, чуть сдвинув его при попадании, показав мне в магическом зрении странный шрам на сохранившейся коже лича. Я с замиранием сердца, практически мгновенно метнул второй нож, ведь в мою голову пришла догадка, что может скрывать этот шрам. Я следил, как нож втыкается в шрам на виске и, услышав звонкий звук ударившегося металла, я осознал, что моя догадка была верна..

— У-а-а-а-а! — Рев мертвого монстра заполнил катакомбы, одновременно с тем, как я сорвался с места в стремительный бег.

Серые, запутанные каменные катакомбы, словно решили сыграть со мной жуткую шутку — я не мог узнать ни один коридор, не мог понять направление, я не видел ни единой метки. А за мной несся тот, кто уже давно забыл о смерти, но я напомнил и ему, что он смертен. Аса был прав, многие личи свои филактерии носят в остатках своего тела. Я не мог навредить филактерию, но одно только напоминание, что он смертен, вывело из равновесия даже лича. Мой нож воткнулся именно в то место, где хранится самое дорогое, что осталось у лича, его запечатанная душа, и теперь он не успокоится, пока я не буду уничтожен.

— Лич! — Закричал я изо всех сил, когда мои безумные метания по бесчисленным коридорам вывели меня на знакомые места. — Сука!

Совершенно внезапно тоннель закончился тупиком, а сзади меня я слышал грохот доспехов мертвого, там сзади меня горели энергетические глаза лича, которые пылали жаждой убийства. Медленно развернувшись к нему, я лишь улыбнулся.

— Г-р-а! — Издав боевой клич то ли от отчаяния, то ли от храбрости, я понесся прямо на лича.

Он мчался на меня, чтобы забрать жизнь, я же нёсся, чтобы сохранить. Узкие тоннели катакомб сыграли злую шутку, как со мной, так и с личем. И моя жизнь сейчас зависела от моих ног — успею ли я встретиться с личем, где идет расширение коридора, либо не успею, и умру.

Взмах мечом лича был одновременно с моим подкатом, стальной меч лишь жалобно звякнул, разрубая камни на своем пути.

— Я смог! — Радостно пронеслась мысль, когда я оказался позади лича, и помчался к развилке, в которой я выбрал неправильное направление.

Но когда попалась новая развилка, я остановился, несмотря на тот грохот, который издавал лич позади меня. Я не имел понятия, куда сворачивать, и четко понимал, да и видел, что с каждой прошедшей секундой, лич становился все быстрее и сильнее. Словно оковы долгого сна еще не до конца спали с этого чудовища, но он очень скоро окончательно их сбросит.

— АЛЬМОНД! — Рев, что содрогнул стены, не был похож на человеческий голос, но он был приятен для моих ушей.

Ведь голос моей мамы показал мне правильное направление, и оно по какой-то причине, оказалось позади меня. Лич в металлической броне не терял меня, чтобы я не делал. Только в этих узких извилистых коридорах он не мог разогнаться, а вот я маленький, верткий и с двигателем в попе под названием страх и ужас от неминуемой смерти. Я несся так, что единственное, что я мог разобрать в своем сознании, так это голос матери и шелест, который издавал лич за мной. Страх и ужас подпитывал меня и раскрывал весь мой потенциал в скорости, без остатка. Но мои силы все равно были ограничены, а голос матери, указывающий мне направление, вдруг замолк, и я вновь не знал куда бежать, от осознания того, что тупик будет концом не только тоннеля, но и концом моего пути в мире живых.

— Мама. — Практически шепотом выдохнул я из своих пылающих легких такие простые и теплые слова.

Но мне не ответили, я еще несколько раз кричал, уже изо всех сил, но мне никто не отвечал, отчаяние сковало мое сердце. А в голове пронеслось:

— Ну, выберусь я, и что? — Простые вопросы начали истерично биться в голове — Кто с ним справится, кто убьет разбушевавшегося лича в центре столицы? Трое стражников?

Чем дольше голос матери не содрагал катакомбы, тем больше я уверялся, что нет моей мамы в живых, и тогда я почувствовал свежий воздух. Я был близок к выходу, но не знал о том, стоит ли мне вести к выходу лича, но выбора у меня не было, сил осталось только на последний рывок. А в голове предательски появилась мысль, что личи проснулись, и теперь Миуюки ведет с ними неравный бой в глубине катакомб. А всему виной этих смертей, которые будут в столице, и смерти моей мамы, был я. Что мне мешало лучше проверять направление? Ведь тогда я бы не попал в тронный зал, и личи не проснулись, когда мы не готовы к бою с ними.

— Альрик! — У самого выхода на поверхность, где-то позади, я услышал голос матери, я понял, что там, у входа, меня ждет отец, и это придало мне сил. — Держи его, не дай ему начать забирать жизни, иначе нам его не одолеть!

Ей никто не ответил, а я уже видел свет факелов в конце тоннеля, но самое страшное, я начал чуять смрад, что исходил от лича, но не слышал его шагов. Оглянувшись, я увидел как на огромной скорости ко мне, не касаясь земли, летит лич, и его меч готов забрать жизнь, а открытый рот с гнившими зубами желал моей плоти и крови.

С какой скоростью можно бежать, когда за тобой летит гниющий труп? Я так и не смог ответит на вопрос о том, откуда нашлось у меня столько сил, что я словно стрела влетел в зал, из которого я проникал в катакомбы и чуть не замер от изумления.

Передо мной стоял весь в броне и только без шлема мой отец, его взгляд был безумен и полон ярости, в его руках был огромный топор, подаренный Хель. Этот сплав мышц и стали был одновременно как ужасен, так и завораживающий. Альрик был готов к этой встрече, хоть с демонами, хоть с богами.

— На землю! — Рявкнул закованный в броню отец в тот же момент, как на его голову одела шлем Ингрид, и отскочила от него.

У меня не было выбора, и я не замедляя бег, бросился на пол, а надо мной пронесся тяжело бронированный воин. Когда я посмотрел назад — то отец со всего размаха ударил лича огромным топором, подаренный Хель. Я слышал, как трещала рукоять топора, я видел, насколько мощным был удар, и мое сердце радовалось от того, как снарядом от отца отлетел лич, руша своим телом кирпичную кладку стены.

— Филактерий в голове! — Закричал я, силясь хоть чем-то помочь Альрику.

— Понял. — Угрюмо проговорил отец и словно стальной гигант, медленно и неспешно направился к личу, который как ни в чем ни бывало, вскочил на ноги. Навык прозрения работал до сих пор, и я видел, как буйствует аура моего отца, как она окутывает его топор, но и аура лича также окутала его словно броней.

— С-т-р-к — Прострекотал лич, и в отца полетела темная стреловидная материя.

Но она не долетела до Альрика, упав на пол прижигая каменные плиты. Лич лишь взглянул на выходящую из катакомб Миуюки, и понесся с мечом на отца. Но и тут ему не дали нанести удар, белый свет, обуявший его меч, не дал ему удержать его в руках и выскользнул из его рук.

— Г-р-а! — Разразился в боевом кличе мой отец, нанося свой удар топором по личу.

Хруст костей, хруст рукоятки топора и звон металла наполнили воздух. Я видел, как из проломленного черепа лича брызнуло то, что раньше было его мозгами, и как в свете факелов блеснула свинцовая оболочка филактерия. Отец удивленно смотрел на ручку топора, которая не выдержала удара и обломилась, оставив металлическую часть застрявшей в черепе мертвеца. А лич, несмотря на удар, бросился к филактерии, которая летела в мою сторону.