Ведьма и Некромант - Минаева Анна Валерьевна - Страница 34

К тому же я знала, что травницы встают пораньше, чтобы насобирать необходимых трав в утренней росе — такая флора нужна для специальных отваров. В том числе приворотных.

Вот только то ли Гордана не знала об этом, то ли отвара она наварила вдоволь, но встретила меня женщина в длинной цветастой ночнушке и с огурцами на глазах.

— Вы? — она удивилась при виде меня, даже губы скривила, лишний раз подчеркивая, что местную богиню она явно недолюбливает.

Я питала к ней вполне схожие чувства, а потому церемониться не стала:

— Разговор есть, — сухо произнесла я, проходя внутрь.

Ну у нее и срач. Даже я, далекая от любого проявления порядка, подивилась. Стол завален грязной посудой, по полу буквально катаются комки пыли, под потолком развешено множество трав, часть из которых, судя по всему, подгнивали. Такого я еще не видела! У знакомых мне травниц что дома, что на рабочем месте всегда были чистота и уют, ввергающие меня в пучину комплексов. А тут…

— Это еще зачем? — поинтересовалась Гордана.

Разумеется, она не предложила ни чая, ни присесть. Вот только приглашения я дожидаться не стала, уселась на ближайший сравнительно чистый стул и подняла на женщину испытующий взгляд.

— Зачем ты Казимира опаиваешь? — в лоб спросила я. — Знаешь же прекрасно, насколько вредны отвары из этих трав для мужского организма.

— Это мне ведьма будет рассказывать о вреде приворота? — криво усмехнулась она. — Да большая часть денег, которая идет в ваш этот Ковен, приходит именно от этих чар.

Хм, значит, она знала об истинной природе моей магии. И почему же, при всей ее явной нелюбви ко мне, она смолчала? Интерес-с-с-сно.

— И думаю, ты не побежишь радовать Казимира такими вестями, если хочешь, чтобы твой секрет остался секретом.

— Вперед, — я насмешливо махнула рукой в сторону двери, — можешь всей деревне рассказать, что я ведьма. По большому счету мне по боку. Вряд ли меня резко перестанут любить, с учетом того, скольким людям я уже помогла. А ты? Гордана, ты?! Всучила Целе отвар, который поспособствовал ее облысению, травишь Казимира! И это только то, о чем я знаю наверняка.

Никогда не любила шантажистов. Понимала, что, если хоть раз дашь слабину, тебе присядут на уши и будут их выкручивать до опупения. Вплоть до того самого момента, когда даже абсурдные просьбы шантажиста будут казаться требованием. Пф.

— Ты не понимаешь! — Гордана внезапно поникла, хотя я никак не ожидала, что моя поверхностная отповедь будет воспринята всерьез. — Я полжизни прожила в столице, была замужем! А потом… Потом меня, когда не стало моего супруга, выкинули из гильдии, как нашкодившего кота.

— И ты пошла по городам и весям искать, где бы могли пригодиться твои никчемные навыки? — хмыкнула я.

Нет, я не чувствовала никакого сострадания. В первую очередь из-за понимания, что из гильдии травниц очень редко исключают, и только за какие-то ну очень весомые проступки. Подозреваю, что ее супруг умер от ее же руки, она сама связала два этих события, даже не заметила.

— Когда-то мои навыки высоко ценились, — огрызнулась она.

Стоп! ГОРДАНА! Точно! Как же я раньше не догадалась?!

Бабушка же рассказывала!

Лет пятнадцать назад в столице было громкое дело по травнице-отравительнице. Вроде как она из-под полы торговала ядами лучшего качества. И яды, как можно было догадаться, были не для мышей и прочих противных грызунов, а для людей. Вроде как к ней довольно высокопоставленные люди обращались, даже король — что, конечно же, не доказано, но бабушка-то моя точно правду знает. И яды эти никак нельзя было обнаружить ни одним известным способом.

— Гордана Отравительница, — прошептала я, поднимая пораженный взгляд на травницу.

Она сперва отшатнулась от меня, как от огня. А затем вновь скривилась. Тяжело вздохнула. И потом вдруг резко:

— Да проклята я, проклята! Муж мой колдуном был. Я, как его увидела, сразу влюбилась. И он в меня тоже. Очень уж нежен он был, обходителен. Ухаживал, как в женских романах. А как свадебку сыграли, сразу все изменилось. Ревновал меня жутко ко всем клиентам мужского пола. Колотил… Сильно колотил, — на этих словах она задрала подол сорочки и показала глубокие шрамы на ногах. — Причем в тех местах, чтобы не видно было. А потом вообще проклял. Сказал, что если я травничество люблю больше, чем его, то надо лишить меня моей работы. С того момента у меня ни один отвар, ни одно зелье не получалось. Только яды. Пришлось приспосабливаться. Искать клиентов на черном рынке. В какой-то момент я даже начала думать, и хорошо, что так сложилось. Колотить перестал на какое-то время, вновь вернулись и нежность, и забота. Вот только ненадолго. Все равно вернулись и побои, и упреки. Я не выдержала. Отравила его. Думала, что и проклятие спадет, и мне легче дышаться будет. Спало, как же. Теперь только каждое третье приготовленное мною снадобье будет ядом, остальные получаются просто премерзкого качества. Ну хоть так…

— Почему ты не обратилась к ведьме или к другому колдуну? Чтобы снять проклятие.

— Да к кому?! Я с трудом избежала смертную казнь, когда меня каждая собака в лицо знала. А по дальним деревням, в которых про меня не слышали, знаешь ли, ни колдуны, ни ведьмы особо не ходят. Очень уж крупные города полюбляют, там наживы больше. Колдун вряд ли вообще пошел бы на помощь, они редко с проклятиями работают. А ведьма… А у ведьм ценник уж очень высокий. А мне бежать срочно пришлось, я ни монетки сбережений взять с собой не могла, хотя за годы работы на черном рынке скопила предостаточно. Я как до Кущеево добралась, хоть выдохнула. Вот только Казимиру пришел мой портрет с надписью «разыскивается», вот и пришлось его отваром поить.

И все равно мне ее не жаль. Разве что капельку.

— Садись, — я приняла решение и тяжело вздохнула. — Посмотрим, что на тебе за проклятие.

Агата Вольская

Брови женщины приподнялись в удивлении, она явно не ожидала такого предложения. А я мысленно прикинула, насколько мощными могут быть чары снятия проклятия. Ничего по-настоящему сильного использовать нельзя, но вот если просто почистить ауру женщины, убрать черные всполохи проклятия — это не должно отнять много сил. Вряд ли колдун вообще способен наложить что-то серьезное. Хитрое, да. Даже замаскированное, но вот сильное… Вряд ли.

— Казимира травить переставай, я с ним сама поговорю. А если еще что-то вычудишь, я узнаю и прокляну похуже твоего бывшего муженька, — строго сообщила я. — Поняла?

— Ты снимешь проклятие? — шумно выдохнула Гордана. — У меня нет денег, чтобы оплатить твою работу.

Это верно. Ведьма забесплатно и пальцем не пошевелит. Но я, судя по всему, какая-то неправильная ведьма — уже полдеревни от пакостей разной степени паршивости спасла. Ух, бабушка узнает, она мне точно задаст! За то, что моральный облик сестер по магии порчу своей безвозмездной помощью.

Прикрыв глаза, я взглянула на Гордану иным зрением. Сперва ничего нового не увидела, но, потратив чуть-чуть магии, удалось сковырнуть иллюзию, которую поставил на травницу ее бывший муженек. А там точно было на что посмотреть!

Черные густые пятна оплетали ауру Горданы буквально на каждом сантиметре, только часть была будто неумело соскрябана — по всей видимости, после того, как она своего бывшего траванула.

Фух… На снятие проклятия я потратила около часа. Это потребовало максимальной концентрации, чтобы использовать совсем немного магии. Под конец даже поймала себя на мысли, что дюже соскучилась по ведьмовским чарам. Когда вопрос с аурой Горданы был решен, вместо привычного головокружения я даже ощутила несвойственный подобным чарам подъем. Красота.

— Спасибо, — тихо пробормотала Гордана, когда я ей сообщила, что ее мучения окончены. — Я не знаю, как тебя благодарить. Я слишком долго жила с этим проклятием.

— Пригляди за деревней в мое отсутствие, — отмахнулась я. — Только без фокусов. Договорились?