Перекрёсток (СИ) - Булавин Иван - Страница 36

— Насколько далеко расположен следующий проход?

— Если по прямой, то километров двести, но прямых путей там просто нет. Ландшафт сильно пересечённый, придётся переправляться через реки, обходить горы, там масса обрывов, где есть шанс переломать ноги.

— Не пройдём?

— Вам понадобится проводник, причём такой, который знает местный язык. Вариантов немного, идти придётся мне.

— Вас это не затруднит?

— Разумеется, ни один человек по собственному желанию не пойдёт в такое место, но есть ещё и обязательства перед обществом, которые говорят, что я должен вам помочь.

— Заранее благодарен, что нам понадобится? Тёплая одежда?

— Вам её дадут. И запас пищи тоже. Кроме того, понадобится что-нибудь для обмена, у нас нет запаса денег того мира, а покупать еду придётся. Тот ваш друг с винтовкой, он ведь, кажется, врач?

— Да.

— Он мог бы продать часть лекарств из своего запаса, кроме того, есть возможность заработать своим ремеслом.

— Каков технический уровень того мира?

— Примерно, как вашего сто-сто пятьдесят лет назад, пороховое оружие, конные повозки, первый телеграф, которого в тех местах, естественно, нет.

— Имеется опасность со стороны людей?

— Разумеется. Там, где регулярно перевозят компактные ценности, есть и те, кто за ними охотится. А ещё есть те, кто охотится за охотниками, закон там — понятие эфемерное, но какие-то его представители имеются.

— Сейчас там холодно.

— Боюсь, что да. Там и так холодный климат, сродни ледниковому периоду, да ещё времена года смещены, сейчас там поздняя осень, середина ноября по-вашему.

— Всё ясно, когда выступаем?

— Думаю, что завтра, тогда же я покажу вам перекрёсток миров.

— Ещё кое-что. Есть вопрос.

— Я вас слушаю.

— Мы намеренно заразили вампиров вирусом, от которого умер целый мир. На них он действует, на людей, вроде нас, нет. Нет ли опасности заразить им людей из следующего мира, вдруг они окажутся восприимчивыми?

— Сложно сказать. Практика показывает, что бактерии и вирусы крайне плохо переносят переходы в другой мир. Случаев заражения мы не знаем, занести заразу на одежде или руках вероятности почти нет, а вот полноценная культура вируса, которую, как я понял, применили вы, или же полноценный больной, вполне могут быть переносчиками.

— Ясно. Я сообщу своим.

Идею отправиться домой через ледяную пустыню восприняли хоть и без энтузиазма, но вполне терпимо. Хранитель потом уточнил, что второе окно откроется в России, ближе к Уральскому хребту, что снимало массу проблем. Опасности со стороны хищников или лихих людей никого не пугали, запас патронов оставался ещё вполне достаточным для ведения небольшой войны. Холода никто не боялся, все, даже Илья, обладали крепким здоровьем и уж точно не слягут с пневмонией. Оставалось дождаться завтрашнего дня.

Илья ещё раз пересмотрел добытое, информация была ценной, но не давала покоя мысль о том, сколько ещё осталось в хранилище и как это всё можно использовать. Они обязательно сюда вернутся и не одни, а с бригадой специалистов, которые выжмут максимум из хранилища, а наука, сперва российская, а потом и мировая, ощутимо шагнёт вперёд.

Ночь в подземных катакомбах была понятием специфическим. Говорят, что в отсутствие естественной смены дня и ночи, человек начинает жить по тридцатишестичасовым суткам. Двадцать четыре часа на ногах, двенадцать часов спит. Многие любители инопланетных теорий приплетали этот факт, как доказательство внеземного происхождения человечества. Как бы то ни было, а наши герой пробыли под землёй не так много времени, к тому же все они имели при себе часы, так что ночь у них получилась обычной.

В шесть утра по времени своего мира все были уже на ногах, одевались и подгоняли снаряжение. Завтрак из хлеба и неизвестной каши не заставил себя ждать. Проводник, который уже здорово им помог, сказал, что идти в ледяной мир не намерен. Никто от него и не требовал подвигов, пусть пересидит в Хранилище, а когда с вампирами будет покончено, вернётся к нашим. Должность толмача была достаточно прибыльной, так что вряд ли он будет прятаться от работы.

Пришёл и Григор, он выглядел уже не так, как раньше. Длинные волосы были теперь коротко острижены, борода также укоротилась, став, по сути, щетиной. Вместо длинной рясы на нём был надет вполне приличный походный костюм, напоминающий робу рабочего на заводе, брюки были заправлены в крепкие кожаные сапоги, под которыми, надо полагать, были намотаны тёплые портянки. На плече висело ружьё, не какой-то навороченный бластер, а обычная двустволка к которой прилагался патронташ.

С собой он принёс ворох одежды. Ничего особенного, просто тулупы, меховые рукавицы и меховые шапки, к ним прилагались несколько пар коротких лыж. Он пояснил, что есть множество вариантов защиты от холода, в том числе сверхпрочные и почти ничего не весящие скафандры, только надевать их туда не стоит, чего доброго местные пристрелят, приняв за алкогольную галлюцинацию. По рюкзакам раскладывали запас сухарей и сушёного мяса.

Одевание не заняло много времени, чтобы надеть рюкзак поверх тулупа, пришлось удлинить лямки, дробовик Илья привычно пристроил на шею. Лыжи предполагалось надеть уже за переходом. Палки к ним не прилагались. Сам Илья когда-то бегал на лыжах, давно, ещё в пятом классе, но это были лёгкие пластиковые лыжи, с удобными ботинками и палками. Как он пойдёт теперь, сказать было сложно. Уже хорошо, если падать не будет.

Чтобы путешественники не успели вспотеть, Григор сразу повёл их к переходу. Хотя, сложно говорить о нём в единственном числе. То место, куда они зашли, оказалось тем самым перекрёстком, о котором говорил хранитель. Проходов здесь было много, и выглядели они иначе. Не просто каменная стена, которая вибрирует и плывёт в момент открытия, а нечто, вроде телевизионных экранов, в которые видно другие миры. Разница была только в том, что экраны имеют правильную четырёхугольную форму, а эти изображения представляли собой овалы с неровными дрожащими краями, которые висели в воздухе вокруг условного центра.

У Ильи разбежались глаза. Вон там видно звёздное небо и лес, здесь — каменная пустыня, чуть дальше — большой город с оживлённым движением на улице, а чуть левее от него находится такой же город, но куда древнее, вместо машин на улицах конные экипажи.

Когда Илья залип, рассматривая диковинного зверя, похожего на помесь мамонта с буйволом, его толкнули в бок. Нужно было идти. Окно в нужный им мир находилось на самом краю этого круга, там ничего особенного разглядеть не удалось, только белая муть. Собственно, ничего другого они и не ждали.

Запахнув тулуп, Григор набрал в лёгкие воздуха и шагнул в проход. За ним последовал Кнут, Илья прошёл предпоследним. Холодный воздух обжёг лёгкие, ледяная крупа ударила по лицу, заставляя поднять воротник. Вокруг, насколько хватало глаз, была ледяная пустыня, сплошной снег, взявшийся настом и отполированный позёмкой. Над этим белым покрывалом стоял непонятный сырой туман. Температура воздуха вряд ли была ниже минус двадцати, но с непривычки мороз казался жутким.

Стоять было некогда, повторяя за остальными, он начал пристёгивать к ботинкам лыжи, вошедшие первыми сразу провалились в снег примерно по пояс, попытка двигаться без лыж или, хотя бы, снегоступов, ни к чему бы не привела. Скорость была бы черепашьей. Крепления из ремешков оказались довольно простыми, справившись с ними, он поспешно сунул замёрзшие пальцы в варежку и осмотрелся.

Григор, сверившись с какими-то малопонятными приметами, указал направление. Первым пошёл он сам, вторым двигался Палач, что было оправданно, где пройдёт этот великан, остальные точно не провалятся. Ходьба на лыжах оказалась несложной, даже Илья вполне мог выдерживать средний темп. Мех, которым были подбиты лыжи, не позволял им ехать в обратную сторону, что было важно при движении в горку.

Когда прошли первые пять километров, Григор остановился и снова выбрал направление. Теперь, по крайней мере, ему было от чего отталкиваться, на горизонте появились далёкие горы, среди которых был и действующий вулкан. Столб белого дыма вяло поднимался в небо. Снова тронулись, забирая теперь чуть влево, туман становился гуще, в воздухе висела сырость, и немного пахло сероводородом. На воротниках тулупов и шапках появилась изморозь, которая вскоре сменится ледяными сосульками. Климат здесь, сказать по правде, был отвратительным, ладно, хоть ветер стих и не пытался залезть под одежду.