Перекрёсток (СИ) - Булавин Иван - Страница 51

— Какого дьявола ты там топчешься, сухопутная крыса?! Если есть дело, так заходи!

— Добрый день, мистер…

— Стокс, Генри Стокс. Брат Рейнольда Стокса. Отставной моряк.

— Илья Стрельцов. Охотник. Я хотел бы поговорить.

— Ну, так говори, — из глубин дома показался седой старик с красным, как кирпич, лицом и всклокоченными седыми волосами. Хозяину трактира он приходился братом, тогда как на вид можно было сказать, что это его отец. Небольшой домик был завален всевозможной морской атрибутикой, на стенах висели картины соответствующей тематики.

— Ваша племянница Джейн сказала…

— А она не сказала, что я не люблю говорить с сухим горлом?

— Разумеется, — ответил Илья, вынимая из кармана бутылку.

— Вот это другое дело, — старик расхохотался и грузно упал на стул, — сходи на кухню, принеси стаканы, а потом я расскажу тебе то, что ты никогда и не слышал.

Пройдя на кухню, Илья разыскал два относительно чистых стакана и поставил их на стол. Старик быстро наполнил оба, и пригласил его присоединиться.

— Итак, охотник, что привело тебя ко мне?

— Мой вопрос покажется вам странным, но я хотел бы, чтобы вы рассказали мне про мир, лучше, если покажете карты и расскажете о своих путешествиях. Всё, что знаете, мне всё интересно.

— А ты не дурак, охотник, — сказал старый моряк, опрокидывая виски в глотку, — чертовски забористая штука. Так вот, лучшего рассказчика ты не найдёшь, я ходил в море с тех пор, как в тринадцать лет сбежал из дома и завербовался на корабль юнгой. И не надо кривиться и вспоминать похабные истории о юнгах, я уже тогда мог за себя постоять. Когда один из матросов лишился глаза, их интерес к юному мальчику сильно угас. Когда я оказался на флоте, там ещё властвовали парусники, а эти дымящиеся корыта были большой редкостью, теперь-то всё наоборот.

— Мистер Стокс, — прервал его Илья, — ваша морская карьера, безусловно, очень интересна, но начните лучше с описания стран. Лучше, если сделаете это с картой. Начните с того места, где мы сейчас.

— Да ты не в себе, парень, — воскликнул старик и вытащил из ящика стола карту, свёрнутую в рулон, — вот, смотри и запоминай, мы в Англии, дьявол меня раздери, в Англии, вот здесь.

Карта обогатила Илью новыми знаниями. Оказалось, что очертания материков этого мира, в целом совпадают, чего нельзя сказать о политической карте. Так, Англия здесь занимала территорию Польши и Германии, этот город располагался где-то в районе русла Рейна, хотя самого Рейна здесь не было, а может, его просто забыли указать. С запада примыкала Испания, включающая Францию, Италию, Бельгию и Нидерланды, на собственно Британских островах никакой страны указано не было, зато была надпись «Кельтс», видимо, живут там родоплеменным строем. С востока эту «Англию» подпирала какая-то Литва, примерно на месте Белоруссии, а ту, в свою очередь, Руссия, которая занимала Среднерусскую равнину и часть Украины. К югу шли мелкие балканские страны, которые, примерно на уровне Греции, подпирала Турция. Присмотревшись, он увидел также, что Скандинавский полуостров, Прибалтика и русский север тоже принадлежат Англии, но они закрашены белым цветом, словно вечные льды. Непросто было и с физической картой. Так, например, отсутствовали Балканы, зато шёл поперёк Европы тот самый Змеиный хребет, который, кроме прочего, заменял Альпы.

А Генри Стокса уже понесло, он начал рассказывать всё, что было, начиная с его первого плавания. К его чести нужно сказать, что память у старика была отличная, и карту он знал хорошо. Все рассказы он сопровождал указаниями, водил пальцем по карте и называл земли и порты.

— Вот здесь это было, побережье Африки, жара была такая, что у матросов плавились мозги, а вода за бортом едва не кипела. Эти чёрные дьяволы атаковали нас всякий раз, когда мы пытались высадиться, засыпали отравленными стрелами и скрывались в зарослях прежде, чем мы успевали ответить. Нам нужна была пресная вода, мы брали её в реках. Видел бы ты эту воду, её приходилось процеживать, чтобы убрать из неё хотя бы червей, но и после того, чтобы её пить, нужно было смешать со спиртом, иначе понос на неделю, от которого можно было и помереть.

Он ткнул в карту где-то на территории современной Анголы.

— Здесь была наша цель, небольшой порт, торговая фактория, товар там уже нас дожидался. Ценные породы дерева, слоновая кость, золото, жемчуг и, что греха таить, красивые чернокожие рабыни. Тогда ведь модно было держать такую служанку, стоили они дорого, а в пути могли скрасить жизнь команды. Я стал мужчиной с одной из них и не стыжусь этого.

Он снова провёл по карте, изображая обратный путь.

— А вот здесь, или где-то рядом, нас настигли пираты. Всего один корабль, но куда более быстроходный и лучше вооружённый. Судьба наша была решена, ценный груз достанется им, а мы все пойдём на корм рыбам. Но вышло иначе. Наш старый капитан, тот самый, которого мы все ненавидели и называли «Гнилая жопа», он сам встал к штурвалу и спокойно отдавал приказы, мы носились, как сумасшедшие, меняли паруса так быстро, как только это было возможно, поворачивали то вправо, то влево. Наконец, получилось так, что пиратский корабль влетел в полосу штиля, а мы смогли от них уйти.

Он перевёл дух и налил в стакан ещё.

— В следующее плавание я отправился уже с новым капитаном, старый умер, как только сошёл на берег. Мы достигли берегов Нового Света, туда мы везли людей. Ну, ты знаешь, тех никчёмных, что не нашли себе дела здесь. Они решили, что там, убив краснокожих, поселятся на их землях. Не знаю, как было там, но из ста человек в пути умерли пятнадцать, а остальные болели так, что на них было жалко смотреть. Обратно мы везли табак и сахар, а на островах загрузились ещё и ромом, в пути нас никто не смел обидеть, мы ухитрились пристроиться к военному конвою, даже скорость выдерживали, хоть нам это дорогого стоило.

Глаза старого моряка стали мутными, голос стал слабее, но он продолжал:

— А что было, когда мы пошли в Индию. Вот здесь, — он показал побережье Бенгалии, — мы высадились, чтобы набрать воды и разжиться свежей пищей, а эти дикари, представь себе, напали на нас. Пара залпов из ружей их поначалу образумили, но они собрались огромной толпой, и нам пришлось спасаться на шлюпках. Корабль подошёл поближе и дал залп. Картечь смела их войско, а потом мы снова высадились, вошли в деревню, там остались только женщины. Женщин мы… тоже потом убили.

Рассказы продолжались ещё долго, Илья даже успел сбегать за второй бутылкой, для себя он извлёк следующее: Уральские горы здесь есть, никаких гарантий наличия прохода, естественно, нет. Но проверить это он должен. Самый быстроходный транспорт, морской, ничем ему не поможет. Турция перекрывает акваторию Средиземноморья, а на севере сплошные льды, тогда как ледоколы ещё не придумали. Придётся путешествовать посуху. Через Литву и Россию, какими бы они ни были. А железная дорога там не проложена, так что только пешком или на лошади.

Генри Стокс окончательно выдохся на рассказе о морской битве с турками, где его корабль стоял в первых рядах и едва не решил исход сражения. Поняв, что больше ничего не добьётся, Илья встал и, глянув в последний раз на карту, где были показаны железные дороги, понял, что сможет добраться на поезде примерно до того места, где должен быть Петербург, там было какое-то небольшое поселение, но название его затёрлось. Он направился было к двери, как глаза его упёрлись в картину, от вида которой он остолбенел, задрожал, по спине побежали мурашки и задёргался глаз. Реакция была настолько бурной, что даже Стокс проснулся и проследил за его взглядом.

На небольшой, но качественно нарисованной картине была ледяная пустыня, река, окутанная паром, а на заднем плане вздымался вулкан, из которого поднимался в небо столб белого дыма. Не в силах ничего произнести, он поднял руку и указал на вулкан.

— Не вздумай, парень, — сказал внезапно протрезвевший моряк, — это не просто холодное место, это задница дьявола. Ледяной ветер пробирает до костей, а от сырости одежда становится твёрдой, белизна выжигает глаза, а волколаки так и норовят тебя съесть. Думаешь, там золотые горы? Это не так, там старатель с трудом может прожить два года, а сколько ты намоешь за два года, если львиную долю отдашь за еду, спирт и возможность согреться? Это гавань для дураков, которым надоело жить. Жизнь есть только в редких фортах, но и туда каждый мешок муки, каждую бочку спирта, каждый ящик угля приходится возить за сотню миль от побережья. И даже там нет абсолютного спокойствия. Зимой, когда твари собьются в стаю, стены форта не смогут их остановить. Ты, говорят, убил одного, так вот, там они куда крупнее. Представь, на что способна стая в сотню голов? Я видел это, видел руины форта, заваленные обглоданными костями.