Н-9 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 18

— Боец — напомнил я нахальной гниде о своем присутствии.

Очнувшись, призм тряхнул уродливой башкой и радостно заявил:

— Снова могу взять в руку кружку с кофе!

— Это достижение — кивнул я — А висеть на пальцах можешь?

— Да! Хват Хвана держит! Уже пробовал. И даже подтянулся.

— На одной руке?

— Ага.

— Сколько раз?

— Но сорок восьмом надоело и считать, и подтягиваться.

— Ясно. Что я пропустил?

— Одну атаку. Одиннадцать местных неумело обрядившихся в броню и увешавшихся оружием. Огнестрел. Мы всех шутя положили. Джоранн посчитала общее количество трофейных пушек. Если брать по револьверу и винтовке или револьверу и дробовику на одно геройское рыло — мы заполучили оружие где-то пятнадцати героев. Так что местных мы чуток разоружили. Уже легче.

Чуть подумав, я покачал головой:

— Расслабляться не стоит.

— Согласен.

— Что еще?

— Из добычи? Плюс одиннадцать комплектов брони — кирасы, шлемы, разгрузки, ботинки и даже рюкзаки, в которые они… ты будешь смеяться, командир.

— Ну?

— В рюкзаки они до отказа напихали полотняные бинты, травяные мази, нити и иглы для шитья ран. Нахрена?! Такое впечатление, будто они собирались этими бинтами и мазями прямо во время боя лечиться. Замотал рану бинтиком со святой мазью — и рана закрылась! Ура-а-а! О! Еще у них были тряпичные полоски с текстами вроде как молитв… а это зачем? И на кой черт за ними бежали безоружные придурки громко выкрикивающие эти самые молитвы и заодно пытающиеся проклясть нас? Бред! Бред! Гнида-бред! Они все тут сгнившие! В головах гной и дерьмо!

— Что-то ты больно весел?

— У меня снова есть пальцы, командир! Вроде мелочь — а жопу почесать приятно!

— Это повод — признал я весомость его довода — Готовься принимать личный десяток бойцов, гнида. И десяток будет смешанным. Трое-четверо гоблинов, остальные — мрачные уроды вроде тебя.

— Понял.

— Твой авторитет в десятке должен быть абсолютным.

— Понял.

— Нет — покачал я головой — Нихрена ты не понял, гнида. Когда я говорю про абсолютный авторитет…

— Я понял, командир! — перебил меня Хван — И это легко.

— Да ну?

— Я просто буду копировать тебя. Много издевательств, боли и снова боли. И капля похвалы раз в семь дней и то не каждому — чтобы остальные от зависти подыхали.

— Почти уловил — одобрительно кивнул я и покосился на «табуретку» гниды — Удобно?

— Болеем чем! Прямо многофункциональная штука! А еще вот…

Встав, гнида повернулся ко мне жопой и вытянул хвост по направлению ко мне, разжал клешню. Чуть крутнул клешней… и из нее сантиметров на пять вылез достаточно толстый хитиновый шип, из которого, в свою очередь, вытекла тягучая желтоватая капля какой жижи.

— Стряхнуть забыл после сортира? — поинтересовался я, с интересом разглядывая действительно шикарную штуку. Даже позавидовал.

Оценив мою шутку, призм клацнул жвалами — но одной жвале появилась нарисованная красная улыбчивая рожица — и втянул шип обратно в клешню:

— Классная хрень! Думаю, это яд. Испробовать бы.

— А что на придурках пацифистах не протестировал?

— А я минуты три назад сам узнал. И вот что еще…

— Да?

— Я ведь как узнал про скрывающийся в хвосте шип — мне будто подсказал кто — немигающие глаза призма уставились на меня — Кто-то сидящий внутри меня. Ну тот… второй…

— Насекомое?

— Ага. Как тот без слов она дала мне знать про шип… и я даже понял как именно чуть подкрутить полураскрытую клешню перед ударом, чтобы шип выскочил наружу…

— Она?

— Она! — уверенно кивнул Хван — Костяная прожорливая тупая сучка, что живет во мне. Я зову ее Клашей.

— Не говори Джоранн — хмыкнул я — А то она выковыряет из тебя Клашу при помощи ложки и пилки для ногтей.

— Ну да… ты только не смейся, командир. Такие просто у меня ощущения… И она кажется мне улыбчивой и доброй… заботливой и смелой… и живет она где-то здесь — новая рука гниды обрисовал круг на левой стороне груди.

— Меньше думай — больше делай — проворчал я, потягиваясь — Натягивай кирасу.

— Не налазит.

— Мне посрать. Облачайся. Первым делом прикрой башку.

— Понял.

— Долго я был в отключке?

— Четыре часа. Первый час ты дергался и что-то бормотал про покромсанных танцующих детей и бабу-ангела с наряженной елкой в заднице. Еще говорил про темные улицы, залитый кровью асфальт и про то, что полоскать содранную человеческую кожу лучше всего в старой стиральной машинке с парой колпачков жидкого мыла, но только без запаха — странно, когда мертвая кожа воняет кокосом… Потом ты затих и следующие три часа просто спал.

— Хорошо.

— Кошмар снился?

— Да нет — пожал я плечами — Что-то из прошлого повседневного. А это кто там к нам?

— Все те же — донеслось сверху — Можешь даже не вставать, лид. Мы сами.

— Опять — Хван явно попытался поморщиться, но с его лицом это вышло плоховато и эмоции он выразил злым перестуком жвал — Отряд прямо!

— Отряд прямо — согласился я, берясь за дробовик — Но на самом деле — дерьмо ходячее. И… — замерев на полушаге, я опустил слишком опасное оружие — Дерьмо! Всем убрать дробовики! Повторяю — никакой сука картечи или дроби! Вот дерьмо!

На нас двигался отряд из тридцати аммнушитов. Все вооружены. Десять из них — старцы преклонные ублюдочные, что смиренно жили, зная от творящемся здесь дерьме. Еще десять — неумело держащие в руках топоры и вилы девчонки в возрасте примерно от тринадцать до шестнадцати. И еще десять — просто дети. Самому старшему лет одиннадцать наверное. Зло насупленный, он тащит слишком большой для него топор.

— И это рай? — спросил я у пространства, по привычке ища взглядом полусферу наблюдения — И это сука рай? Дети идут в атаку!

Будто услышав меня, из-за домов донесся гнусавый дребезжащий голос:

— Они убили ваших родителей! Без жалости! Поганые грешники расправились с невинными! Вон лежат тела невинно убиенных! Мстить грешно! Мстить недозволительно! Но очистить нашу святую землю от грешной мрази — наш долг! Долг каждого аммнушита! Мы прогоним их! Прогоним прочь эту гнусь из нашего рая обетованного!

— Тигр! — мой голос сорвался на змеиное шипение.

— Лид?

— Достань говоруна!

— Да!

— Не убивать! Тащи сюда целехонького! И живо!

— Да! Котлета! За мной!

— Вашу мать! — заорала выскочившая из-за угла Джоранн — Охренели, придурки? Детей на убой посылаете?

— Просите смиренно, отроки и девы! Просите, старцы! Молите, прежде чем бить и гнать! Просите слезно иродов! — не унимался говорун.

— Грешники! — нестройным хором заговорили бойцы отряда — Убийцы родителей наших и родичей… просим вас — уйдите… Грешники! Убийцы родителей и родичей наших…

— Вы убили моего папу! — одна из аммнушиток — лет тринадцать — закусив губу, вскинула дробовик.

Выстрел выбил оружие из ее рук, ударил по лицу, отбросил назад. Накрытая залпом картечи с криком крутнулась Джоранн. Хван рванул в ее сторону, сгреб одной рукой и утащил в прикрытие. Ругающаяся рыжая дура держалась за бедро — похоже, одна картечина прошла мимо щитков защиты.

Грянуло еще два выстрела. Стволы были задраны слишком высок, оа. Пуля из винтовки и дробовой залп ушли в небо. Я рванул вперед. Проскользнул мимо натужно замахнувшегося старца, коротко ударив его в горло. Подхватил с земли дробовик, перепрыгнул стонущую девчонку и всей массой врезался в сплоченную груду попытавшихся отпрянуть человеческих тел. По шлему пришелся слабый смазанный удар вил, следом мне в стальной живот ткнулся такой же садовый инвентарь, свободной рукой я вырвал топор из мальчишеской руки, плечом сбил пару детишек, стараясь не покалечить, оступив, позволил шедшему на меня с топором старику опустить оружие на голову второго старца. Не обращая внимания на изумленно рухнувшего на колеи дебила с топором в седой голове, я расшвырял всех, кто мешал, забрал оставшийся огнестрел и по крутой стремительной дуге вернулся на позиции, где зло бросил трофеи у стены. Дерьмо! На земле корчились ушибленные злым грешным дядей дети, из головы старика выдернули топор, после чего ему на плечо упала морщинистая рука невольного убийцы, что тревожно спросил: