Круглосуточно моя (СИ) - Тур Злата - Страница 3

      Силы покинули ее. Она безвольным кулем стекла по креслу на пол и, поджав под себя коленки, тихонько заскулила, боясь, что он проснется. Хотя насладившись своим торжеством животной страсти, он обычно сразу же засыпал сном младенца.  

       До этого омерзительного акта она пыталась, как страус, зарывать голову  в песок, искать оправдания мужу. Он ее убедил, что она и только она виновата в том, что с ней так поступают. Она бесплодна. Для мужчины – это сродни позору – не иметь наследников, продолжателей рода. И мало кому это понравится. А он не бросает ее. Да, бывает жесток, и тогда она несколько дней не может, не морщась от боли, свободно садиться. Но это справедливое наказание. Он же не бьет ее в буквальном смысле. Просто наказывает за глупость. Да и, действительно, нерасторопна она бывает. Неужели нельзя изучить все его требования и неукоснительно выполнять их? Он устает на работе. Быть в аппарате губернатора – это большая ответственность.  К тому же он имеет какой –то бизнес неофициально, о чем она может только догадываться по обрывкам телефонных разговоров, которые долетали до нее. И потом.. наутро извиняется за то, что сделал больно. Дарит подарки. Становится обычным человеком, пока она снова не провинится.

                                   Три года назад

      Лента времени, управляемая памятью, отмоталась на два года назад. Она, доверчивая и открытая всему миру, студентка факультета романо-германской филологии дарит цветы спонсору их команды КВН, Угличскому Сергею Ивановичу. Милая улыбка и сквозившие в каждом движении неискушенность и неиспорченность решили ее судьбу.

     Влада не была избалована. После развода родителей и раздела квартиры они с мамой ютились в комнатушке размером с голубятню в коммуналке. Жили всегда бедно, денег хватало только на самое необходимое.  Естественно, ни о каких брендовых вещах и практике за границей речи не шло – сто рублей считались деньгами. Поэтому когда появился Он – взрослый, респектабельный, немногословный, девушка решила, что это и есть принц. Правда, вместо белого коня у него был черный мерседес.    

      Конфетно- букетный период он сократил до минимума – через пару недель сделал предложение, от которого не хватило духу отказаться. Мама обрадовалась, что дочь будет жить лучше, чем она. Две подруги, с которыми дружила еще со школы, не умерли от зависти только потому, что надеялись иногда бывать в богатом доме и побаловаться там плюшками– они были такими же вечно ищущими подработку бесприданницами.

     Он вызывал восхищение. Его негромкий уверенный голос обволакивал и обещал защиту и поддержку. Он казался эталоном мужчины. И Влада, даже не задумалась, любит она или нет – она хотела быть рядом с ним. И понимая, что можно упустить свой шанс, клетушку в коммуналке сменила на полноценную золотую клетку.

    Девушка не могла вспомнить тот момент, когда шелковый платок заботы о ней превратился в жесткий ошейник, не дающий даже голову повернуть по своей воле. Сначала он мягко выговаривал ей за промахи. Как школьницу отчитывал по пустякам, делая проблему вселенского масштаба из того, что не стоило выеденного яйца. Как теперь она, наконец-то, поняла – методично насаждал ей чувство вины.

     Затем запретил общаться с подругами –голодранками, мотивируя тем, что такие знакомства могут бросить тень на его репутацию. Да, такое имеет место быть…Как иезуит, он обыгрывал свои требования так, что ослушавшись, она почувствовала бы себя неблагодарной тварью, которую он вытащил с помойки.  Он никогда не заставит свою жену батрачить на кого-то – сам прекрасно сможет обеспечить семью. Мужская позиция. Следовательно, ей нужно бросить институт.. Сколько в стране мужиков, которые сидят на шее у своих жен? А он у нее не такой. Согласилась.

      Дальше больше, пошла грубость. А уж когда ей подписали приговор бесплодия, объясняя, что все женские органы чуть ли не в узел завязаны, у Сергея словно стоп –кран сорвался. Пошли унизительные наказания. Он нещадно подавлял ее волю, заставляя почувствовать себя беспомощной, униженной и абсолютно зависимой. С каждым разом жестокость мужа набирала обороты. Словно снежный ком нарастало его желание доставлять все больше и больше боли и страдания. И он словно упивался этим.

                                               Год назад

     Со всем можно смириться, ко всему можно притерпеться – в конце концов, мужчина главный – в этом она была убеждена. И нужно к нему подстроиться. Так она и делала до сегодняшнего дня.

     Влада хоть и не была достаточно искушенной в интимных вопросах, но знала, что в постели дозволено все, если это нравится обоим. Даже анальный секс при всей своей неэстетичности может добавлять остроту в интимную жизнь. Настрой, подготовка и добровольность. Но сегодняшнее противоестественное проникновение было самым настоящим изнасилованием.

      Травмировал он ее в первую очередь не физически. Он не только поранил ее изнутри, он словно содрал кожу с ее души. И теперь не было той защитной оболочки, которая помогала ей мириться с таким поведением. Все, за что она его оправдывала, теперь предстало в своем истинном, уродливом виде.

     Свернувшись калачиком, она пролежала достаточно долго. Душевная боль и физическая словно соревновались между собой – кто сильней. Затем все словно отступило. Она посмотрела на свою жизнь со стороны.

      Кому она нужна? Мама, словно обрадовавшись, что теперь есть человек , который позаботится о дочери, умерла вскоре после свадьбы. У нее было больное сердце,  и большей частью мягкий характер Влады объяснялся именно этим. Она безумно боялась расстроить мать, и поэтому всегда была образцом прилежания и послушности. И бесплатное поступление в вуз…Чтобы порадовать маму, Влада старалась изо всех сил – едва ли не до обморока, до синевы под глазами и звездочек в самих  глазах.

     . Отец, заведя другую семью, ни разу не вспомнил о ней, ни разу не поздравил с днем рождения. Больше не осталось никого на всем белом свете.

     Так и белого света для нее тоже не существовало. Муж незаметно набросил серую пелену униженного существования на ее жизнерадостность, на ее позитивность и оптимизм. Нет радости, нет надежды, нет жизни.

    Разве можно назвать это жизнью? Решение пришло неожиданно – как яркая вспышка молнии, разорвавшая угольно-черное небо.    

Пошатываясь, она прошла в свою комнату, надела красивое платье и зачем-то туфли. Затем вышла на балкон и невидяще уставилась на звезды.

       Двадцать первый этаж. Один шаг – и свобода от всего. Внизу сверкал огнями не засыпающий, как и Москва, Екатеринбург. Мчатся куда-то машины. Люди любят друг друга. Иногда ссорятся. Мирятся. Все по-разному. Но не так, как у нее. У нее нет выхода. Мама умерла. Да и если бы была жива, противостоять Угличскому она не смогла бы. Ее комнату они продали. Идти некуда. Обратиться за помощью не к кому. И жить так, как живет она, просто невозможно. Уже невозможно. Даже железо нельзя гнуть до бесконечности.

       Свесив одну ногу за балконное ограждение, она собралась перебросить другую и потом отпустить руки.

      - Эй, а чо, у нас лифт сломался? – послышался спокойный, с легкой хрипотцой женский голос. – Тебе так приспичило вниз спуститься?

     Влада вздрогнула. Погруженная в черные мысли, она действовала, как сомнамбула.

     -  Не-е-ет, не сломался, -  растерянно протянула она. – Я хотела..,- и Влада снова заплакала.

     - Так, кончай тут Ниагару разводить. Говори по существу, чем горю помочь можно, - темноволосая, с аккуратным каре, девушка с соседнего балкона, невозмутимо затянулась сигаретой, являя всем своим видом эталон мирового пофигизма.

     Влада видела девушку впервые. Да собственно, они в эту квартиру переехали не так давно, может, поэтому и не встречались.

     - Меня Василисой зовут. Можно просто Вася. А тебя? –  будто разговаривая не с потенциальной суицидницей, а знакомясь на веселой вечеринке, как ни в чем не бывало, продолжила соседка.