Теория большого взрыва (СИ) - Перепечина Яна - Страница 39

Но это потом. А сначала нужно ещё раз внимательно осмотреть двор. Вадим стремительно сбежал по лестнице и снова очутился на улице.

Двор был крохотным, и много времени на его осмотр не понадобилось. В самом укромном и затенённом его углу Вадим увидел валявшиеся на асфальте палку и крышку от велосипедного звонка. Он поднял металлическую чуть приплюснутую полусферу, повертел в руках и вздохнул. Самая обычная, ничем не примечательная. Да и что, собственно, могло на ней быть? Не инициалы же хозяина или хозяйки выгравированы, в самом деле. Да и они, имейся вдруг на крышке, ничем бы не помогли: он даже фамилии Ангелины не знал. Только имя, редкое, звонкое, переливчатое и так подходящее ей. Но мало ли людей, имена которых начинаются на «А»?

Хотя… Вадим вдруг словно услышал красивый голос, со смехом рассказывающий ему, когда они ехали вместе приводить в чувство Гришу Москвина:

- Ох, сколько раз в детстве я летала с велосипеда! Вы и не представляете. У меня коленки и локти заживать не успевали, а один раз так навернулась, что даже хромированную крышку звонка помяла и ободрала чуть не до дыры. На мне всё заросло, даже следов почти нет. А крышка такой и осталась. Папа хотел поменять, а я не дала. Пусть уж это будет памятью о моём боевом детстве...

Вадим снова повертел находку. На ней имелась заметная вмятина, а содранный в одном месте хром обнажал начавший ржаветь сильно поцарапанный металл. Получается… Не ошиблась старушка, Ангелина была здесь. И отсюда исчезла. И вряд ли по доброй воле. Уронить довольно тяжёлую металлическую деталь на асфальт и не услышать звон невозможно. А если бы она услышала, то непременно подняла бы. Значит, или не услышала (то есть была без сознания?!), или у неё не было возможности поднять…

Так, спокойно... Крышку Ангелина могла просто положить на асфальт, а потом забыть взять… Ага, отличная идея, богатая. Ещё бы придумать хоть один мало-мальски правдоподобный вариант, для чего она стала бы класть её… Нет, не придумывается ничего убедительного. Всё-таки не сама...

Низко нагнувшись, Вадим заглянул под все ближайшие кусты. В их густой зелени запросто можно было бы спрятать и велосипед, и труп, и много чего ещё. Но кроме разного мелкого мусора он там ничего не обнаружил. Значит, находок больше не будет. Хорошо, хоть эта есть. Но как же тревожно… Неужели Ангелину всё-таки похитили?.. И ни одного свидетеля.

Тут он напрягся. А ведь белая «шестёрка» выехала как раз из этого двора! Возможно, её водитель или пассажиры, если они были в машине, заметили что-то? Но когда они вернутся? И вернутся ли вообще? Номера-то ведь владимирские, могли просто в гости приезжать, а теперь отправились домой…

Стоп. Стоп-стоп-стоп!.. В этот двор вошли Ангелина с мальчиком. Через пять минут из него выехала машина. А ещё через две-три минуты, когда он сам оказался здесь, никого в этом дворе уже не было. Напрашиваются выводы. Первый — Ангелина уехала или её увезли именно на этой машине. Второй — мальчик участвовал в похищении (если Ангелина всё-таки похищена), или увезли и его. Возможно, именно он и был целью похитителей, а Ангелина просто оказалась рядом...

Так, не психовать и не делать поспешных выводов. Единственную выехавшую из двора машину Вадим видел собственными глазами. Никакого велосипеда у неё на крыше не было, да и вообще багажника сверху не имелось. А это значит… Да ничего это не значит! Велик, на котором ехала Ангелина, насколько успел разглядеть в окно Вадим, был советским, и не какой-нибудь «Украиной» с высокой рамой закрытого типа, которая не складывается, а более удобным, с низкой рамой, а значит, скорее всего, складным. У него самого такой велосипед, подаренный много лет назад родителями, удобная, с маленькими колёсами «Кама», которая до сих пор служит ему верой и правдой. А у Ангелины, судя по всему, «Салют». Колёса у него большие, но даже он в сложенном состоянии вполне поместится в багажнике «шестёрки». И складывается он элементарно: один или два болта открутить — и всё. Минутное дело.

А если прикинуть хронометраж? На всё про всё у преступников было пять, ну, семь минут. Вряд ли больше. Не может приметливая старушка ошибаться. Реально ли за это время провернуть похищение человека, а то и двоих так, что никто ничего не увидел и не услышал?

Вадим быстро пересёк двор, повернулся лицом к тому углу, где нашёл крышку от звонка, и попробовал представить, как всё происходило. Вот Ангелина и мальчик вошли во двор… Кстати, а зачем вообще во всей этой истории мальчик, если это всё же не случайность?.. Да элементарно — заманить Ангелину во двор. За взрослым она могла и не пойти. А тут ребёнок, а она детей любит, это он уже успел понять. Мальчик мог её о чём-то попросить, и Ангелина сразу бросилась на помощь. Вполне правдоподобно.

А дальше? Ребёнок заводит её в самый уединённый угол двора, туда, где за кустами их мало кто может увидеть. И тут Ангелину хватают и засовывают в машину, та выруливает в переулок, где он и видит её… Да, много времени на это не нужно.

Вадим, чувствуя, как сжалось и словно перестало биться сердце, ещё раз внимательно осмотрел асфальт двора. Следов крови на нём не было. Уже хорошо, можно надеяться, что Ангелина если и пострадала, то не слишком. Но что дальше? Где и как её искать? И кого хотели похитить: мальчика, Ангелину или её неприятную подругу? Как же мало ему известно. Он даже номера этой «шестёрки» не запомнил, не нужно было, только автоматически отсёк регион. Так что информации у него почти ника…

Как же он забыл! Ангелина рассказывала, что за ней следили на хороших машинах, а он видел старенькую «шестёрку». То есть следили за ней одни, а похитили другие? Или это тот парень, который искал Настю Селивёрстову?.. А что, вполне может быть. Он считает, что Карина должна знать, где эта девушка. А Ангелина при всём желании ему помочь не могла, обещала узнать найти хоть какую-то информацию за ночь, он должен был прийти утром. Но ведь не пришёл, охранник в подъезде был в этом абсолютно уверен. Почему не пришёл? Решил, что надёжнее будет похитить? Может быть, может быть…

Вадим с силой потёр кулаком грудь, сердце дрогнуло и заныло ещё отчётливее. И вдруг он увидел, как наяву, больные глаза Александра Ивановича в тот последний вечер, когда они уже прощались на Курском вокзале. Себя он сейчас, конечно, не видеть не мг. Но понимал: чувствует то же, что ощущал со дня исчезновения Белки до обнаружения её тела Александр Иванович. Боль, бессилие и надежда сменяли друг друга, раздирая на части душу и сжимая жёсткими безжалостными пальцами горло и сердце.

Только в тот вечер у его преподавателя надежды уже не было. Она умерла вместе с Белкой, девушкой, которую он любил. И Вадиму вдруг стало так страшно и так невыносимо, нестерпимо больно, что он чуть не завыл в этом чужом зелёном дворе. Он даже представить себе не мог, что, возможно, больше никогда не увидит Ангелину. Жить, зная, что её больше нет, он не хотел. Сильно потерев ладонями словно ставшее вдруг чужим онемевшее лицо, Вадим расправил плечи и вышел из двора. Он не знал, что и как будет делать, но понимал, что бездействовать не сможет точно.

Ехали они не очень долго, час с небольшим, как показалось Ангелине. Поначалу она попыталась считать секунды, прошедшие от одной смены направления до другой, и запоминать, куда поворачивала машина, но быстро сбилась и поняла, что это бессмысленно. Однако даже в такой опасной и безнадёжной ситуации вместо того, чтобы впасть в отчаянье, Ангелина постаралась взять себя в руки и получить хотя бы какую-то информацию.

В машине знакомо пахло, такой же запах был когда-то в старой «копейке» её родителей. И она поняла, что её везут не на иномарке, а на отечественной колымаге, причём, судя по всему, не новой. Так могло пахнуть только в продукции отечественного автопрома. Да и сиденье по размерам и ощущениям напоминало те, что были их первой модели. Ага, значит, не «Волга». «Жигулёнок» или «Москвич». «Запорожец» вряд ли, их на дорогах уже почти не осталось… Да и звук двигателя у него другой.