Непридуманная сказка (СИ) - Перепечина Яна - Страница 60

Убедившись, что вверенный её попечению Артём Александрович Эмерих крепко спит на третьем этаже и никакие события вечера не потревожили его сон, Акулина Сергеевна Легачёва перекрестила его, погладила крупной натруженной ладонью по лёгким волоскам на затылке, улыбнулась нежной улыбкой, на цыпочках вышла из детской и в своей комнате взяла трубку телефона:

- Эй, болящая, сейчас я тебя вылечу, - весёлым шёпотом пообещала она, - у нас тут такое произошло…

Трубка отозвалась надсадным кашлем, громким высмаркиванием и нечленораздельными звуками. Акулина Сергеевна засмеялась:

- Эк тебя проняло-то, Антонина. Кто ж виноват, что тебя угораздило мороженого переесть? Я, что ли? Не переела бы, была б сейчас рядом. А так придётся моим отчётом довольствоваться. Так что ты там не фонтанируй, а слушай. Я тебе всё в подробностях расскажу.

Значит, дело было так: собрался Сашенька на улицу Карасика выгуливать…

Московская область, апрель 2003 года. Александра Катунина (4)

Полночи Саша ворочалась в кровати, гоня от себя мысли о своём новом соседе, его жене и ребёнке. С трудом дождавшись семи часов, времени традиционной утренней побудки, которую ежедневно устраивала её крестница своим родителям, она позвонила Ангелине. Та ответила бодро, но встревоженно:

- Что случилось, Сань?

- Скажи мне, Ангел, ты знаешь, где живёт ваш доктор Эмерих?

- Не-а, - сразу успокоилась и перешла на беспечный тон Ангелина, - он переехал куда-то недавно, а куда точно, я не знаю. Но Валдайцев наверняка в курсе. Правда, он спит ещё в другой комнате. А я пока оборону держу, Полю к нему не пускаю, пусть хоть немножко отдохнёт. Но когда он проснётся, я у него узнаю и сразу тебе перезвоню. Хорошо?

- Слушай, Ангел, я тебе когда-нибудь говорила, что ты фантастическая подруга?

- Неоднократно, - не смутилась Ангелина.

- Ты послушай наш разговор! – засмеялась Саша, хотя настроение её было далеким от радужного. – Ни свет ни заря я звоню тебе и спрашиваю, где живёт доктор Эмерих, о котором раньше и слышать не хотела. Что делаешь ты?

- А что делаю я? – заинтересовалась Ангелина.

- Ты не спрашиваешь, зачем он мне нужен. Ты не читаешь мне нотаций. Ты не говоришь: «Ага-а! Дозрела!» Ты просто обещаешь мне всё узнать… Я тебя люблю, Ангел!

- Я тебя тоже. Ну, так что? Позвонить, когда проснётся Вадим?

- Не надо... Я и так знаю, где живёт этот твой доктор. Просто тебя хотела проверить.

- Да? И где же? - не обиделась за проверку Ангелина.

- Через стенку от меня.

- То есть как это? То есть где это?! – поразилась её подруга. – Ты про свой дуплекс?

- Про него. Вчера я случайно познакомилась со своими новыми соседями. И ими как раз и оказались Александр Николаевич с женой и с ребёнком.

Ангелина как-то странно то ли хрюкнула, то ли квакнула и уточнила:

- С кем, с кем?

- С женой и с ребёнком.

- Ты жену видела?

- Нет. Её не было, когда я к ним в гости попала. Только домоправительница Акулина Сергеевна. С женой попозже, наверное, познакомимся.

- Это вряд ли, - снова издала непонятный звук Ангелина.

- Почему?

- Потому что у доктора Эмериха, Александра Николаевича никакой жены нет. А есть у него только сын Артём и две тётки, Антонина и Акулина.

- Как это нет? – сердце у Саши с такой скоростью ухнуло вниз, что ей показалось: оно сейчас вовсе вылетит за пределы её организма. – А откуда тогда у него сын Артём? Или она умерла?!

- Так это нет. И не умерла, не переживай. Была да сплыла уж больше полугода как. В полном здравии и по собственному почину. А сын у него оттуда же, откуда у нас дочь. Причём, буквально оттуда же. Так совпало, что он, оказывается, знает нашу Валентину Павловну, ну, или мы знаем его Валентину Павловну. И ему она тоже помогала найти ребёнка… Я тебе, разве, про это не рассказывала? Ты чего молчишь?! Эй! Эй! Катунина! Ты где там?! – Ангелина громко подула в трубку и возмутилась:

- Ну, что за связь?! Проще выйти на крышу дома и вопить через всю Москву. Алё! Сань!..

Но Саша её уже не слышала. Она сидела, опустив руку с зажатой в ней трубкой на колени, и невидящими глазами смотрела, как над полем и рощицей, где она вчера гуляла с Келли, всё выше и выше поднималось солнце пасхальной недели.

Московская область, апрель 2003 года. Александр Эмерих

Этим же утром, забыв про болезнь, Антонина Сергеевна уже в девять часов стояла на пороге дуплекса и тревожно смотрела на своего доктора, открывшего ей дверь.

Тот понимающе усмехнулся, отступил, пропуская медсестру в дом, и закрыл дверь:

- Да-а, оперативно у вас информация передаётся.

- Ну, и что это за девушка? – с подозрением спросила его обожаемая тётя Тоня, демонстративно уперев руки в боки.

- Ты про Сашу? - Александр начал, как маленькой, расстёгивать ей пальто, она недовольно отмахивалась и не давалась:

- Про неё, конечно. Ты уже один раз выбрал сам, со мной не посоветовался, теперь будь любезен моего благословения попросить.

- Неужели ты, тёть Тонь, с твоей-то проницательностью, и не догадалась, кто такая Саша? Тебе ведь Акулина Сергеевна наверняка подробнейший отчёт предоставила и её описала, – хитро прищурился Александр, отобрав-таки пальто и скрывшись в гардеробной.

- О чём это я должна догадаться?

- Поня-а-а-атно. А кто обещал мне разыскать девушку моей мечты? Кому я давал точнейший словесный портрет? Ну-ка, вспоминай!

Или тебе повторить?

Антонина Сергеевна недовольно посмотрела на него, но возражать не стала. Александр с явным удовольствием в очередной раз стал перечислять:

- Невысокая, длинные светлые волосы собраны в хвост, очень красивые руки, потрясающая улыбка, озорные глаза, серо-зелёные, как у меня, любит собак и готова помогать всем и каждому… - Александр подошёл к окну и поманил медсестру пальцем. – Иди-ка сюда, тёть Тонь!

- Зачем это?

- Иди, иди. Выгляни в окошко. Даю последнюю подсказку. Видишь, у соседней двери машинка стоит серебристая? Знаешь, как называется?

- Откуда мне? – удивилась Антонина Сергеевна и непонимающе посмотрела на своего доктора. - Сейчас этих машин столько развелось, что все и не упомнишь.

- «Судзуки Джимни» она называется. Ни о чём не говорит?

- О чём таком должно говорить мне название этого драндулета?! – не выдержала и возмутилась Антонина Сергеевна.

- Да-а-а, - покачал головой Александр, глаза его смеялись, - совсем плохо дело. Что-то с памятью твоей стало, моя обожаемая тётя Тоня. Повторяю ещё раз, всё вместе, медленно и членораздельно.

Не так давно я тебе говорил, что однажды видел девушку, на которой хотел бы жениться. Ты спросила, где я её видел. И я тебе ответил, что на Кольцевой дороге, около Бутова. И даже описал её. Невысокая, длинные волосы собраны…

- Да помню я, помню! - окончательно рассердилась медсестра. - Нет у меня пока склероза, и маразма тоже не имеется!

- Молодец, что помнишь, - похвалил Александр, которому было очень весело. - А ещё я тебе сказал, что та девушка ездит на «Судзуки Джимни». А вот номер я, идиот, тогда не запомнил! И имя у девушки не спросил. Но теперь я знаю, как её зовут. А номер… Номер вот прямо сейчас пойду и выучу наизусть! Хотя теперь мне это и не нужно, потому что я эту девушку больше никогда и никуда от себя не отпущу! Раз уж Господь нас опять – в который уже раз! – свёл.

С этими словами он быстро вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Недоумевая, Антонина Сергеевна подошла к окну и, глядя, как её Саша внимательно смотрит на номерные знаки маленького серебристого джипика, стоящего у дома, тоже хлопнула себя по лбу и засмеялась, самокритично приговаривая:

- Не может быть! Вот старая дура! Мисс Марпл себя возомнила, а два и два сложить не смогла. Ума нет – считай калека.

Через полтора часа, с трудом дождавшись приличного для нанесения визитов времени, Александр Эмерих позвонил в дверь к Александре Катуниной и пригласил её вместе выгулять собак. Именно этот день, понедельник 28 апреля, который совершенно случайно был у обоих выходным, стал тем днём, когда они, наконец, перестали делать вид, что их жизни пересекаются совершенно случайно и что в этих неоднократных пересечениях нет никакого смысла. Хотя, конечно, началось всё гораздо, гораздо раньше. Просто люди не всегда умеют вовремя заметить и правильно оценить то, что послано им. Всё-то они упираются и не видят главного, а в неважном ищут глубину и правду, которых там нет и быть не может.