Служанка (СИ) - Тур Злата - Страница 27

Я погрузился в раздумья и не заметил, как она оказалась возле нас. И вот тут уже мне стало по-настоящему стыдно. Нет ничего зазорного в том, что хозяин трахает женщину, которую не уважает, за закрытой дверью. Но сидеть и быдлячески бухать средь бела дня — это другое. К тому же в компании Никотинки с сигаретой в зубах.

Пытаясь как-то исправить положение, встаю и не нахожу ничего лучшего, как косвенно, будто совсем не Анюте объяснить суть мероприятия.

— Ника, мое предложение в силе. Пол-лимона и ты уезжаешь отсюда.

Никотинка, достаточно нагруженная алкоголем, ожидаемо показала мне «фак», потому что вопрос компенсации мы уже обсудили, но не поняла, что слова были адресованы не ей.

На лице Ани же, как в калейдоскопе, сменилось несколько эмоций за считанные мгновения. Испуг, удивление, радость, стыд и какая-то смесь злости и мстительности. И дежурная маска почтительности.

— Тимофей, — бодро начала она, но видимо инцидент глубоко ее задел, и поэтому дальше голос дрогнул. — Я хочу взять на полдня выходной.

Уголки ее губ дрогнули, но это была не та милая проказливость, которой она меня сразила вместе с «барином». Сейчас на ее лице сквозила настоящая детская растерянность.

Захотелось ее обнять, прижать к себе и сказать, чтоб выбросила все дурные мысли из головы. Но я даже не посмел взять ее за руку.

— Конечно, к вечеру вернешься, в теннис поиграем, — решил я, что это предложение будет самым нейтрализующим.

Анюта ушла, оставив после себя сладковатую кислинку мандарина. Сроду не был фетишистом, но ее запах будоражит меня, несмотря на приличную порцию «успокоительного».

— Чем думаешь заниматься? — Спрашиваю мачеху и отчаянно надеюсь, что она куда-нибудь хочет свалить из дома. Все-таки ей открыта возможность шопинга. Или в салон. Или к черту на рога!

Я хочу остаться один. Отпущу Дарью Сергеевну и буду сидеть на террасе, как памятник жертвам неловких ситуаций. Просто не хочу ни единого шевеления возле себя. И даже не жалко денег на шопинг Никотинке.

К моему счастью, приступ бескорыстия у нее прошел

— Тим, — томно протянула она. — Я хочу проехаться по магазинам. Ты меня отвезешь? Посидим где-нибудь?

При этом она понесла к губам бокал, в котором еще плескалось немного виски. Медленно сделала глоток и облизала губы, словно напоминая о недавних событиях.

— Нет, я водителя тебе вызову.

— Вот так ты меня бросишь? — попыталась обиженно оттопырить губки, но этот выстрел вхолостую.

— Я тебя и не подбирал, чтоб бросать!

Фыркнув, моя типа-мачеха скорчила огорченную моську и потопала к себе.

К числу ее неоспоримых достоинств смело можно отнести ее умение быстро собираться, если нужно. Не прошло и десяти минут, как я остался в блаженном одиночестве.

Сначала хотел развалиться на террасе, но потом ноги, противореча здравому смыслу, понесли меня в душевую для прислуги на первом этаже. Если бы кто застал меня там, точно покосился бы подозрительно и покрутил пальцем у виска.

Я и сам был не в восторге от навязчивой идеи, просто сейчас реально осознал, чего хочу.

Как воришка, на всякий случай оглянувшись, я открыл дверь душевой. Никаких изысков. Кабинка. Умывальник. Полочка с полотенцами, полочка с девчачьей прелестью. Шампунь. Бальзам, гель для душа, прозрачное мыло, зубная паста в стаканчике со щеткой.

Только тут до меня дошло, что я здесь забыл. Я брал в руки флакончик, открывал колпачки и принюхивался, как натасканный полицейский пес. Я искал запах, который плавил мои мозги, как масло на сковородке. Все ароматы похожие. Немного детской сладости, карамельки и яркие ноты цитруса. Крем для тела MOSCHINO. Ого! Малышка не экономит на себе! Осторожно открываю и втягиваю носом, как кокаин, пьянящий аромат.

Почему — то стало тепло на душе, а затем и горячо. Я живо представил, как она вешает халатик на крючок, сбрасывает тапочки и распахнув створки кабинки, осторожно ступает туда. Вода упругими струями бьет по обнаженному телу, щекоча ее, вынуждая подставлять то упругую грудь, то аппетитную попку. Глотая слюни, представляю, как она наносит гель на мочалку, как пушистые клочья ароматной пены стекают по ее гладкому и такому сладкому телу и понимаю — еще чуть — чуть, и мне придется стоячий результат своих фантазий удовлетворять собственно рукой.

По живому, задавив возбуждение, я приказал себе заняться делами.

Глава 25

Я могла бы вызвать такси, чтоб не топать до ближайшей остановки. Но мне явно нужна была физическая нагрузка, чтоб тот адский коктейль Молотова, который болтался в моей душе, как в закупоренной бутылке, не разорвал меня.

Картина, на которую я наткнулась, собираясь выйти с террасы, повергла меня в шок. Даже не знаю, что меня больше потрясло. На меня словно обрушилась лавина, лишив возможности двигаться и соображать. Первое, что я могла осознать, это жгучий стыд, который обжигающими волнами окатывал меня с ног до головы. Я понимала, что должна немедленно юркнуть обратно и затаиться, как мышка, но не могла сдвинуться с места. Что — то порочное и в то же время завораживающее было в этом действе. Я еще не сформировала для себя мнения насчет оральных ласк — будут ли они в моей сексуальной жизни или нет. Но количество ярких эмоций на лице Тима явно говорило, что процесс ему доставляет удовольствие. И в тоже время за этим удовольствием явно проглядывало презрение.

Наверно поэтому я и не могла сдвинуться с места — затаив дыхание, я ловила флюиды его страсти. Я не могла оторвать взгляда от его обнаженной вздымающейся груди.

Я чувствовала, что безумно хочу прижаться к этой груди, поймать его поцелуй. Я хочу быть с ним — и мое тело отозвалось расплавленным жаром внизу живота. Я смотрела на его прикушенные в возбуждении губы и боялась уронить взгляд ниже.

Потому что там была Вероника, и я не хотела видеть, что она вытворяет. Ползучая ревность и обида пришли со второй волной, сдавившей душу, сердце, выбившей воздух из легких и наполнив их клочками отравы. Но долго размышлять о моральной стороне мне не пришлось. Тимофей меня заметил и одарил таким взглядом, что я готова была задымиться от позора.

Я попятилась, больно стукнулась затылком о косяк двери и забилась в угол. От переизбытка эмоций меня колотило так, что я боялась привлечь внимание Вероники оглушительным стуком зубов. Потом потекли слезы бессилия и разочарования. Очевидно, с ними стал выходить и стресс, поэтому меня трясти стало меньше.

Не понимая, как дальше общаться с Тимофеем, я ломала голову. Извиниться за вторжение и просто забыть, что он мне нравился до чертиков? Хорошая прислуга не слышит и не видит никаких пикантных ситуаций. Глух и нем.

Он хозяин, я прислуга. Ровно до того момента, как я найду эту паршивую бумажку. Прощай, Тимофей! Не зря же говорят, что первая любовь всегда приносит страдания и редко бывает счастливой.

И теперь я хотела рвануть в Москву. Окунуться в оглушающий рев метро, втиснуться в переполненный вагон и просто переключиться на разглядывание людей. Представлять, какой характер у человека. Как он живет. Потому что я отчаянно не хочу ничего решать!!! Не хочу делать никаких выводов!

Стащив с себя униформу и выйдя на улицу, я вдруг осознала, насколько имидж служанки въедается в душу. Казалось, он даже на лице застыл нестираемой гипсовой маской. Вежливый взгляд, почтительное поведение. Я специально не брала раньше выходной, чтоб не привыкать заново к «Подай- принеси» после дня свободы. Своего рода послушание и мотив побыстрее найти эту чертову бумажку.

И надо же было Барковскому подхватить этот радикулит! Не иначе, как верхом на Веронике насайгачился. Вот природа и укоротила его прыть. Но очень некстати — камера только три заветные цифры мне приоткрыла.

И теперь еще неизвестно, сколько он там проваляется. Злость на Барковского- старшего снова всколыхнула мутный осадок на душе от поступка Барковского — младшего.

То, что он не уважает Веронику, вино невооруженным глазом. Даже получая, казалось бы, удовольствие, он не соизволил приличествующее случаю выражение лица нацепить. Очевидно, он очень по-своему понял просьбу папеньки позаботиться о Веронике. Хм, доверил коту сторожить сметану!