Служанка (СИ) - Тур Злата - Страница 7

— Не поверишь, смеюсь!

— Не поверю, конечно! И над чем же?

— Когда высмеивают тупоголовых болванов, которые суют нос не в свое дело!

А вот это уже нокаут. Очень плохо завуалированное оскорбление и непрозрачный намек на то, что она знает содержание нашего разговора с папенькой.

— Ты подслушивала?

— А ты бы не подслушивал?

— Я бы подслушивал, потому что не надевал на себя корону святой невинности. Мне можно. А ты, такая вся трогательно правильная, как выразился Матвей Тимофеевич, как ты можешь так низко пасть?

— Ну, знаете ли, Тимофей Матвеевич, и на солнце есть пятна, — парирует она, и чтобы я не сомневался, кончиком языка слизывает несуществующую крошку в уголке рта. Дерзко вскидывает подбородок и небрежно заправляет за ухо шелковую прядь волос. И, сука, на этом не останавливается — медленно убирает руку, скользя пальцами по шее и выставив запястье. Этот трогательный жест должен наотмашь бить по подсознанию, делая невербальный посыл — я беззащитна, я доверяю тебе.

Эта нехитрая комбинация соблазняющих жестов в ее исполнении выглядит весьма эффектно. И хорошо, что я знаю все женские уловки, иначе меня б уже повело. А я и так чувствую, что балансирую на грани. Ее притворная, какая-то порочная беззащитность будит настоящего демона во мне. Хочется взять ее жестко, без прелюдий, дернуть блузку, чтоб пуговицы фейерверком разлетелись по кабинету, выстукивая развратный ритм. Стянуть лифчик до пояса и до боли сжать ее груди, нагло выглядывающие сейчас из блузки. Зажать зубами сосок, вырвав невольный вскрик. Да, детка! Нежность не для тебя! Ласка не для тебя! Развернуть спиной и припечатать к холодному стеклу стола. Задрать юбку и вогнать чуть ли не каменный член на всю длину. И можно не сомневаться — ей это понравится! Вижу по лихорадочно блестящим глазам, по тому, как она судорожно сглатывает слюну. Она обладает природной сексуальной манкостью. Она, как кошка во время зова, источает запах желания, страсти. Она буквально сочится им.

Черт, ловлю себя на мысли, что теперь у Деда Мороза буду просить не «ламборджини», а возможность шлепнуть по упругой заднице эту стерву, оставив ярко- красный отпечаток пятерни.

Теперь я понимаю старика и понимаю, как глубоко можно увязнуть в омуте ее теплых ореховых глаз. Как можно залипнуть на ее теле. Если даже у меня сейчас от одной мысли о сексе с ней яйца стали тверже, чем у Фаберже, то что говорить о старике, который явно увидел в ней эликсир молодости. Подобрался весь, хорохорится.

Только в отличие от папеньки, моя нижняя голова никогда не руководила верхней. И никогда не будет. Вот и включаем верхнюю, а то что — то она прикинулась уставшей.

И правда, устала — я тут уже практически совокуплялся, а с чего начал диалог — забыл. Дожился.

— Так во сколько у отца встреча? — сухо спрашиваю, делая вид, что это не я чуть слюни не пустил, глядя на ее прелести.

— Через час, — обиженно вздергивается носик, и у меня рождается гениальный план. Хотел бы, конечно, охарактеризовать его как гениальный, но это покажет время.

Мы имеем факт, что мачеха меня соблазняет. Уверена сучка, что я не расскажу об этом отцу или же уверена в том, что он мне не поверит?! К тому же, факт второй, выяснилось, что она не тупица. Значит, ведет какую-то игру. Чувствую, что хожу по кругу — этот вопрос уже скоро дырку в мозгах проест — какую игру?

Но времени у меня мало на разгадывание ребусов. Поэтому придется применить принципы айкидо — ты делаешь вид, что поддаешься и побеждаешь, тогда, когда противник посчитал тебя уже поверженным.

Значит, пусть она поверит, что я поддаюсь ее чарам.

Глава 7

С тоской оглядев особняк, видневшийся из-за забора, чувствую, как в груди пойманным зайчонком начинает трепыхаться мое, не привыкшее к таким стрессам, сердечко. Вот оно, логово упырей, позарившихся на мою семью. А еще недавно здесь был дом друзей моих родителей. Как же по-свински жизнь повернулась!

Через пару минут я должна стать Матой Хари и Штирлицем в одном флаконе! Божечки! Поджилки начинают трястись, и слезы отчаяния уже застревают в горле. Позорная трусость окутывает своим наркотическим коконом, лишая воли и здравого смысла. Ой-ёй! Страшно-то как! Я не авантюристка! Мамочки, я не могу! Это ж как в загон с крокодилами! «Агушечка, миленькая, пойдем отсюда!» — умоляю себя и чувствую, как с каждой секундой промедления мне становится все хуже и хуже. И пока я не сбежала, позорно провалив операцию, резко нажимаю звонок, отрезая пути к отступлению. Все! Я выдохнула.

— Кто там? — раздался притворно приятный голосок, очевидно Главной гадины, или Главгадши, номер раз. По моим подсчетам, есть еще Главгад- старший и в теории где-то на Кипре обитает Главгад младший.

— Анна Сазонова, агентство «Персонал для дома». Ваша домработница.

Так, кстати вспомнился указ времен Петра I «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, чтобы умом своим не смущать начальства». Хихикнув про себя, я тут же воспроизвела картинку из интернета с котом, где и был написан тот указ, — уши и глаза в разные стороны, но вид и правда, лихой. Поблагодарив свою память, которая подбросила мне модель поведения, я улыбнулась, выпрямилась и с облегчением стряхнула морок страха. Назад дороги нет!

Бесшумно отъехавшая калитка гостеприимно впустила меня в мой персональный ад, в котором швабра с веником будут мне более приятны, чем обитатели этого осиного гнезда.

«Вид придурковатый». Старательно напяливаю образ, вышагивая по вычурной дорожке к дому и стараясь вбить себе в голову — «чтоб умом своим не смущать начальство». «Агушенька, пожалуйста, выключи свой IQ, сто пудов Главгадше это не понравится», — как в последние минуты перед экзаменом нерадивый студент пытается запомнить формулу, бубню себе под нос, собственную аффирмацию.

Никто не спешит меня встретить на крыльце, понятно, не барское это дело. Открываю дверь и сожалею, что на мне нет бронежилета. Хозяйский взгляд выражает такую острую смесь пренебрежения и превосходства, словно собирается дырку во мне прожечь.

— Добрый день, — я сама вежливость, граничащая с услужливостью. Ага, в тон попала, градус величественности на лице работодательницы немного падает, но расслабляться не дает.

— Анна?

Вежливо киваю в ответ.

— Я Вероника Сергеевна!

— «Твою ж мать»! — слава Богу, это я умудряюсь не высказать вслух. Оттачиваем царственные манеры?! Ясен пень, продала бабкину квартиру в каком-нибудь Ново-Жопинске и сделала себе полный апгрейд. Грудь, конечно, может и своя, но надутый утиный клюв, придающий ей вид наивной юной грешницы, появился точно благодаря силикону.

Да, Барковский явно с головой поссорился. Они с папой одногодки. Брр, как представила, что такая Лолита может моего Андрея Петровича охомутать, едва не вздрагиваю от отвращения.

— Ты глухая?! — царица повысила голос.

— А, нет, простите! У вас так красиво, я засмотрелась, — и включаю дурочку на полную катушку. — Вы наверно, сами дизайнерами руководили? -

«Кушайте, не обляпайтесь!» — выплескиваю порцию глупости, чтоб потешить раздутое самомнение этой Главгадины. В ответ мелькнула самодовольная улыбка.

— А ты где прежде работала?

— Я работала у Коземских, — легенду я подготовила. Элка Коземская, моя институтская подружка, предоставила мне — Анне липовое резюме.

— А почему сейчас не работаешь? Тебя выгнали? Ты лентяйка? — я задержала дыхание, чтоб удержаться и не сказать все, что думаю. Но тут пришла помощь, откуда совсем не ждали, и даже непонятно, рада я ей или нет.

— Ника, прекрати девушку третировать. Она нанимается убирать дом, а не мусорку в твоей голове.

Впервые пожалела, что не овладела в совершенстве навыками аутотренинга, потому что сейчас я готова была разлететься на несобираемые кусочки от противоположных эмоций. Облегчение, что кто-то поставил эту дуру на место и ужас от того, что гадов на вверенной мне территории стало больше, чем я рассчитывала. Очевидно, передо мной был Барковский — младший. Принесла его нелегкая! Или как стервятник, учуял запах ворованых денежек, которые, наверно, уже поделили? Гнев снова поднял голову. Надо же, гуманистом прикидывается.