Инстинкт У (СИ) - Перепечина Яна - Страница 42

- Нет, это у нас проблемы, Оксана Савельевна. А не у меня. Потому что я могу отвезти методистам только шесть из заявленных десяти сочинений.

- С какой стати? – взвилась директор. – Вы что, писали не все сочинения?! Заявляли одно количество, а реально проводили меньше?

- Мы, с моими двадцатью одним ребёнком, которые учатся у меня с начала учебного года, - АлиСанна голосом выделила «мы», «мои» и «с начала учебного года», - писали все заявленные сочинения. А вот ваша Алиса Никоненко – нет.

- Это ещё почему?! – снова очень раздражённо поинтересовалась директриса. Зря она это сделала. АлиСанна выдохнула и очень медленно, как умственно неполноценной, объяснила:

- Потому что вы, Оксана Савельевна, приняли Алису Никоненко в нашу школу во втором полугодии и, тем не менее, вопреки всем правилам, ведёте её на медаль. А оценки пропущены потому, что мы с коллегами по вашему приказу за несколько дней переписали весь журнал. И я просто ошиблась, рисуя Никоненко несуществующие оценки. Другим-то я проставляла реальные, а ей выдумывала. Вот и пропустила. Поэтому это наши проблемы. А не только мои. И решать их нам придётся вместе.

Директор оторопело посмотрела на АлиСанну и негромко сказала:

- Ах, да. Проходите ко мне в кабинет, - Оксана Савельевна широко распахнула дверь, приглашая войти, - сейчас я вызову Кузякину.

- У меня дети расставляют парты для экзаменов. Я должна проверить, всё ли в порядке и отпустить их.

- Да, конечно, идите. Но, как только освободитесь, возвращайтесь. Будем думать, что делать.

- Хорошо, - АлиСанне было неприятно смотреть на директора и говорить с ней.

Когда она, разобравшись с партами и отпустив детей отдыхать перед экзаменами, спустилась в директорский кабинет, там уже сидела бледная мама Алисы.

- Здравствуйте, Анжела Петровна, - вежливо поздоровалась АлиСанна, с трудом преодолевая антипатию.

- Я уже объяснила Анжеле Петровне ситуацию, - ласково пропела директор. Выглядело это так, будто она подлизывается. АлиСанна не поняла только к кому: к ней или к Кузякиной.

- Алиса Александровна, что мы должны сделать? – спросила Анжела Петровна. Весь её вид выражал готовность к любым подвигам.

- Вы должны к понедельнику написать сочинения вот на эти темы, - АлиСанна подвинула к ней листок с длинным списком. – Темы разделены на блоки. Из каждого блока выберете любую и напишете. Итого будет четыре работы. Числа проставите вот такие, - она перевернула лист и показала. – Сочинения пишите разными ручками, чтобы не было заметно, что писали подряд все в один день. – Она произнесла это и поморщилась: до того было противно.

- Ой, так это не проблема! – встрепенулась Анжела Петровна. - У меня близкая подруга филолог. У неё высшая категория. Она такие сочинения нам напишет – пальчики оближешь!

- Ну, и замечательно! – радостно подвела итог директор.

- В понедельник после экзаменационного сочинения вы принесёте работы мне. Я их при вас проверю, и, если всё будет в порядке, во вторник отвезу в методцентр. Да, и ручки, которыми будете писать сочинения, непременно принесите с собой.

- Всё будет в полном порядке! Я вам обещаю! – щебетала Кузякина, а директор улыбалась, радуясь тому, что всё так благополучно разрешается.

- А почему проверите при нас? И зачем ручки? – вспомнила тут Анжела Петровна и вопросительно на АлиСанну.

- Потому что в работах могут быть ошибки, и ручки пригодятся, чтобы их исправлять теми же чернилами.

- Я же вам сказала, у меня подруга филолог первой категории, и никаких ошибок не будет, - выпала из образа милейшей и добрейшей женщины Кузякина. АлиСанна внимательно посмотрела на неё, усмехнулась и ответила:

- А я филолог второй категории, до первой пока не доросла, и только порадуюсь, если ошибок не будет. Но жизнь меня научила тому, что в любом случае нужно иметь в виду все варианты развития событий. Поэтому я и сказала вам то, что сказала. Вы меня услышали. А дальше поступайте на своё усмотрение. Но, если ручек не будет, я все ошибки стану исправлять красными чернилами.

- Вы меня пугаете?

- Я вас предупреждаю, Анжела Петровна. Не в ваших интересах сейчас капризничать. И знайте, я пошла на участие во всём этом отвратительном фарсе с липовой медалью только из цеховой солидарности и ради благополучия и спокойствия своих детей. Не заставляйте меня об этом жалеть.

- С липовой? – ахнула Кузякина.

- Именно, - кивнула АлиСанна, встала из-за стола и, кивнув:

- До свидания, - вышла.

В половине восьмого утра понедельника она была в школе. В последний раз подравняла парты, разложила проштампованные тетради, ручки, карандаши, ластики. Приготовила мел. Когда всё было готово, выглянула в окно. Дети уже толпились у входа. Рановато пришли. Больше, чем за час. Устанут ведь. И если бы не предупреждала. Так нет, раз сто повторила, а они всё равно. Вот обормоты. Она улыбнулась и помахала им в окно, зная, что кто-нибудь обязательно смотрит с надеждой. Так и есть. Пять рук взметнулось в ответ сразу, остальные с секундной задержкой. Ага, вот и родители с сумками. Привезли еду. Молодцы. АлиСанна кивнула своим помощницам, мамам из родительского комитета, постучала пальцем по своим наручным часам и четыре раза показала десять растопыренных пальцев: спущусь через сорок минут, ждите. Мамы покивали в ответ: поняли. АлиСанна подошла к зеркалу, чтобы убедиться, что всё в порядке, и выбежала из кабинета. Пора было вскрывать конверты с экзаменационными заданиями.

В кабинете директора суета и уже толпятся председатель комиссии, ассистенты – подружки Ульяна с Соней – и завуч. Из комнаты отдыха выплывают две незнакомые дамы. Оксана Савельевна представляет их:

- Наши дорогие гости, члены независимой комиссии.

АлиСанна смотрит внимательно. Милые немолодые женщины, лица славные. Глядишь, и не будут мешать вести экзамен. Одна из них вдруг шепчет АлиСанне на ухо:

- У меня сегодня тоже дочь пишет сочинение.

И это звучит, как обещание не свирепствовать. АлиСанна улыбается понимающе и сочувственно:

- Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

- Всё будет хорошо, - эхом отзывается дама. Видно, что она переживает.

Достают из сейфа заранее полученный конверт. Оксана Савельевна демонстрирует всем – цел и невредим, не вскрыт, не заклеен заново. Пока она аккуратно вскрывает его, АлиСанна почти не дышит. Но вот достают сложенные вдвое листы и первой дают именно ей – она ведущий учитель. АлиСанна разворачивает их, быстро пробегает глазами текст изложения с элементами сочинения. Тургенев. «Отцы и дети». Тема сочинения вполне внятная. Есть надежда, что даже те её дети, которых она не учила в десятом классе, когда проходили Тургенева, не забыли всё напрочь. За тех десятерых, что перешли с ней из старой школы, она спокойна. С ними они Тургенева разбирали подробнейшим образом. АлиСанна поднимает глаза. Все присутствующие молчат и смотрят на неё: ну что?

- Справимся, - кивает АлиСанна и улыбается, - напишем.

И всё вновь оживает. Все облегчённо улыбаются в ответ. И можно нормально дышать. И время опять идёт не странно и замедленно, а вполне себе обычным манером. Уф-ф-ф! Слава Богу!

Вы удивлены? Вам странно то, о чём я пишу? А зря. Учителя, они ведь такие. Они за своих детей горой. Даже если дети об этом и не догадываются. Поэтому АлиСанна, прочитав текст, выдохнула и полетела в свой кабинет. Зачем? Как зачем – просемафорить детям и их родителям, которые так и толпились под окнами, что всё будет в порядке, что они непременно справятся. Просемафорила. Те её поняли и просияли. А она помчалась дальше – писать на доске образец заполнения титульного листа и прочее, что пригодится её детям совсем скоро. Написала. Проверила и перепроверила. Выдохнула. Помыла руки от мела, вытерла их. Посмотрела в зеркало. Навесила на лицо безмятежное выражение и не спеша поплыла вниз. Сегодня она должна излучать спокойствие и уверенность. Сегодня она учитель, мать, психотерапевт и муза в одном лице. Сегодня её дети пишут экзаменационную работу. И всё будет хорошо. Она другого не допустит.