Империя ускоряется (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 21

Майор обескураженно посмотрел на меня, потом на Стивена и выпалил:

— В начале октября, товарищ режиссёр!

— Вот и отлично, приедем сюда за день, за два и заснимем заодно — шикарно должно получиться!

Майор не знал, что ответить, видимо инструкций по таким поводам он у начальства не получил, я пришёл ему на помощь:

— Ясен же пень (clear stump? — недоумевающе переспросил Стивен — ну да, он же clear pepper, — ответил я) снимем… — и добавил для майора, — это я беру на себя. А теперь в Ташкент едем? В смысле летим?

Окей, сказал Стивен, и мы полетели. Не знаю, по какой там карте он смотрел расстояния, но оказалось это совсем даже и не рядом, почти полторы тысячи километров — начальник полигона нам выделил АН-24, при виде коего у меня нехорошо стало на сердце… но дарёному коню, как известно, не смотрят пристально в меню, полетели на том, что есть. По дороге серьезно трясло, но ничего экстраординарного не случилось. А в аэропорту Ташкент-Южный (который в 21 веке станет имени Ислама Каримова) нас ждал сюрпризец — наш АН лично прибыл встречать первый узбекский секретарь Рашидов. Шараф Рашидович. Ну его можно понять, не каждый же день на подведомственную территорию заезжает звезда мирового уровня, которая ещё и кино хочет снять здесь же, я бы тоже на его месте подсуетился.

Рашидов минут пять разливался цветастыми восточными комплиментами, я исправно всё это переводил для Стивена, это ему быстро надоело и он прямо высказал цель своего посещения — отыскать живописные развалины, оставшиеся после землетрясения 66 года, а всё остальное, включая приветственные речи и обеды, можно оставить на потом. Рашидов озадаченно замолчал, видимо ему слили недостаточно подробную информацию о цели приезда дорогого гостя, но надо отдать ему должное, быстро переориентировался:

— Конечно, конечно, дорогой Степан Алексеевич, будут вам развалины, в самом лучшем виде будут, в разваленном.

И он немедленно отдал распоряжение кому-то в свите. Этот кто-то (лысый и худой, как щепка, восточный товарищ в тюбетейке) пригласил нас в УАЗик, который прямо на взлетной полосе тут и стоял, и мы укатили под аплодисменты собравшихся.

— Вечером мы ждём вас в обкоме! — успел я расслышать слова Рашидова.

Подходящую натуру мы только к вечеру обнаружили на далёкой северной окраине Ташкента, носила она поэтическое название Кырарык — там тебе и минарет обвалившийся имелся, и несколько кварталов одноэтажных восточных домов с руинированными стенами наружу и завалами кирпича или из чего там они строили внутри. Там же находился и страшный как снаружи, так и внутри некий промышленный объект, по виду химкомбинат какой-то, всё железное оттуда давно растащили, но огромные бассейны и круглые газгольдеры на своих местах остались. Не всё, как видно, героически восстановили советские строители в конце 60-х, кое-до-чего и у них руки не дотянулись. Экзотические арыки, ослики и шелковицы там тоже имелись.

Стивену это место очень понравилось, он даже сотню фоток с разных ракурсов сделал, а затем мы скомандовали тощему шоферу двигать обратно в свой обком. Располагался он, как это можно было бы и сразу предположить, на площади Ленина — здание было новое, красивое, недавно отстроенное после катаклизма 66 года. А там нас уже ждала кодла узбекского руководства… описывать всё это безобразие наверно не стоит, но вырвались мы из цепких лап Рашидова и Ко глубоко к ночи, потом переночевали в обкомовской же гостинице и наконец улетели назад в Москву относительно целыми и здоровыми.

Там Спилберг решил обсудить кое-что дополнительное с директором Мосфильма, а мне сказал, чтоб я обеспечил просмотр Инны — ну надо ж определить хотя бы вчерне, есть у неё актерские способности и годится ли она для роли в принципе. Встречаемся в пять вечера в моём номере в Метрополе (ого, подумал я, Метрополь это круто, никогда там не бывал). А я поехал к Инне, Анюта же у неё осталась на период нашей поездки по среднеазиатским задворкам, чего ей на ядерном полигоне делать, правильно?

Они обе дома сидели, а Миша на тренировке был. Обрадовал Инну предстоящим просмотром, она аж взволновалась до глубины души, даже красными пятнами пошла — никогда её в таком состоянии не видел. Аня тут же принялась её успокаивать и вроде бы у неё это получилось, я же поинтересовался между делом, что она представлять собирается на просмотре… не, хозяин конечно барин и может самую неожиданную вводную дать, но и домашнюю заготовку иметь в загашнике совсем не помешает. Инна предложила что-нибудь из Чехова, иностранцы же только его да Достоевского из русской культуры знают. Ну нормально, согласился с ней я — помнишь что-нибудь из школьной программы? Инна не помнила… надо текст, сказал я… из книжек в их квартире имелись только детективы и (вот сюрприз) «Пикник на обочине» в мягких корках. Забудь про Чехова, сказал я, прочитай монолог Гуты, вот с этого самого места «Здравствуй, Рэд, а я тебя как раз ищу».

— Тут как бы напарник по диалогу нужен, — ответила она, перелистав пару страниц, — что же я одна буду и за сталкера, и за его подругу?

— Хорошо, я буду сталкером, — согласился я.

Полчаса у нас ушло, чтобы прогнать эту сцену на английском (я же и переводил это дело не очень давно, так что проблем не возникло). Но тут Аня встряла:

— Слушай, подруга, на роль Гуты как бы я назначена, а это получается, что ты у меня хлеб уводишь?

— Окей, — покладисто согласился я, — тогда играем диалог Дины и Рэда из второй части, вот с этого места «Здорово, Рыжий»! А где же папахен?».

Прогнали и эту часть, быстрее получилось… мне в принципе понравилось, спросил у Ани, ей тоже ничего глаз не резало. Ну нам наверно пора и в Метрополь выдвигаться тогда, сказал я. Эх, блин, как моей желтой копейки недостаёт… поехали на метро, благо ветка прямая, до проспекта Маркса, а там пешочком пять минут до Театральной.

На входе в Метрополь стоял монументальный швейцар в позолоченном пиджаке, в фирменной фуражке и лаковых башмаках, и вид у него был самый серьезный — не подходи и не трогай. Вздохнул и начал объяснять диспозицию… он ни одному моему слову естественно не поверил, но разрешил позвонить по внутреннему телефону, вон от в предбаннике на стенке висит. Позвонил, чо… через минуту прибежал взволнованный портье, шепнул что-то на ухо швейцару, рожа у того немного перекосилась, сложившись в подобие улыбки, но дверь он для нас открыл и даже придержал, чтоб сзади не догнала.

Внутри всё было крайне шикарно, девочки как открыли рот, так и не закрывали его до самого лифта — сплошной мрамор, ковры, старинная мебель. Лифт тоже был непростой, с витражами, честное слово. Третий этаж, сказал я дежурному, поехали… А на выходе из лифта нас уже ждал сам Стивен.

— Хай, — сказал я ему, — еще раз. Вот это Инна, познакомься.

Стивен глядел на неё, широко открыв все свои глаза.

— Что, нравится? — спросил я.

— А ты сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.

— Я думаю, что надо бы провести наконец эти пробы, — перевёл я текущий момент в практическую плоскость.

Зашли в его номер, там тоже было всё очень непросто, примерно вот так:

http://moscowwalks.ru/wp-content/uploads/2015/12/12.jpg

Стивен предложил нам сесть за столик, который по центру, разлил в бокалы что-то алкогольное, а потом предложил Инне показать что-нибудь… на её личный выбор. Я незаметно подмигнул ей — не зря типа репетировали-то, пригодилось, а Стивену сказал, что это будет отрывок из сценария, зачем по площадям стрелять, когда можно отработать вполне точечно, верно? По-моему Спилберг не совсем понял мою аналогию, но возражать не стал — лабайте точечно, никаких возражений. Ну мы и слабали про Рыжего и папахена…

Режиссер долго молчал с непроницаемым лицом, потом спросил, нет ли ещё чего-нибудь? Этот ход у нас предусмотрен не был, так что пришлось изобретать велосипед на ходу…

— Инна, — быстро сказал я, — а спой ему какую-нибудь нашу песню… ну хоть «А я иду такая вся», не забыла слова-то?