Дела и случаи нестарой школьной девы (СИ) - Перепечина Яна - Страница 39

Однако больше всего все до единого представители деревенского племени любили стрельбу из лука, набрасывание лассо или аркана, на который пошла бельевая верёвка бабы Кати, срезанная индейцами под покровом ночи, на все движущиеся и неподвижные цели и метание копья. Ирина невероятно преуспела в первом. Она научилась сама делать из ивняка большие гибкие луки, подбирать тугую тетиву и оперять оставшимися после сооружения головных уборов перьями стрелы. И в меткости ей в их немногочисленном, но воинственном племени равных не было.

Вот и в исторический день, скучая на старой ветле и дожидаясь развития событий, Ирина, вспомнив детство, при помощи предусмотрительно захваченного перочинного ножа вырезала неплохой лук и несколько стрел. Стрелы пришлось оперять листвой и единственным трофейным вороньим пером, забытым хозяйкой на соседней ветке. Невыносимо хотелось опробовать оружие. Чем Ирина и занялась ещё в светлое время, легкомысленно выстрелив несколько раз в разные стороны. Стрелы ложились довольно точно и даже кучно. Довольная Ирина, удовлетворённо пробурчав что-то вроде знаменитого «помнят руки-то!», решила лук взять с собой и на досуге ещё немного потренироваться.

Именно поэтому с дерева она собиралась слезать в обнимку с самодельным оружием. Но не успела. Буквально через несколько минут после того, как Павел выпрыгнул из окна второго этажа, и Ирина неосмотрительно решила, что всё страшное уже позади, вдруг раздался шум нескольких моторов, улицу осветили фары и к дому подкатили две иномарки. Из первой выскочил парень в чёрном, которого Ирина уже видела. Водитель второй быстро вылез на улицу и распахнул заднюю дверцу. Дозорная похолодела. Было очень похоже на то, что в «гнездо тренингистов» неожиданно явился их самый главный.

Ирина повесила лук себе на шею, обеими трясущимися руками вцепилась в ствол и в ужасе замерла. Что делать, она ровным счётом не понимала. Свистеть? Но уже поздно. Надеяться, что друзья услышали машины и сами успели спрятаться? А если нет?

Главный враг, которого парень в чёрном и второй водитель совместными усилиями не без труда извлекли из машины, не спеша прохаживался вокруг, разминая руки и ноги. Одет он был в светлые брюки и белую рубашку, поэтому даже в сгущающейся темноте виден был прекрасно. Ирина в отчаянье следила за его не слишком уверенными движениями и чуть не плакала, жалобно ругаясь последними словами:

— Принесла нелёгкая этого гада. У, напился. Чуть не падает, мерзавец. И всё равно припёрся. Что ему тут потребовалось? Ночью-то?

А во дворе, в самом тёмном его углу, застигнутые врасплох борцы за справедливость и против обмана, мошенничества, наркотиков, педофилии и прочих гадостей переправили через забор на улицу Злату. Всё вышло довольно ловко. Она очутилась на воле под сенью невысокой, но отрадно пышной и сногсшибательно благоухающей сирени, огляделась и, никем не замеченная, почти по-пластунски отползла к соседнему дому и замерла за кучей наваленного сухостоя.

Напуганная до полусмерти внезапным крушением их планов, Ирина благополучного избавления подруги из своего укрытия не увидела и в ужасе продолжала вглядываться в темноту. Неожиданно вражеский мордоворот Геннадий метнулся вправо и попытался схватить кого-то. Это Павел, преодолевая преграду, не смог спуститься так же удачно и незаметно, как его жена. Ирина прильнула к биноклю, слыша и чувствуя только, как бухает в ушах сердце и противно дрожат руки.

Павел ловко двинул Геннадию в челюсть, тот покачнулся, и это дало возможность Андрею, взлетевшему уже на кирпичный забор, сильно смахивающий на крепостную стену, сбросить соратнику сумку с вещами пленников и попытаться спрыгнуть самому. Но тут с боевым кличем «Я вас, гады!» бросился на помощь своему водитель второй машины. На спину ему с высоты слетел Ясень.

Замерев и позабыв дышать, Ирина увидела, как распахнулись дверцы автомобиля сектантской шишки и в завязавшуюся драку вступили ещё трое. Пятеро против троих! Злату и себя Ирина в расчёт не брала. Вспомнив наказ Андрея, она, боясь отвести взгляд от происходящего на улице, вслепую принялась искать телефон, чтобы позвонить в милицию, и всё никак не могла найти.

В это время отчаянно сопротивлявшегося Павла повалили на землю и принялись бить ногами. Андрей с Ясенем кинулись на помощь. Но нападавших было больше и двое из них ловко орудовали резиновыми дубинками. Буквально через несколько минут всё было закончено. Самые лучшие парни на свете лежали на траве лицами вниз.

Пьяненький сектантский начальник, возжелавший поучаствовать в заварушке, шатаясь подошёл к пленённым и попытался поставить ногу в светлом длинноносом ботинке на голову Андрею. Этого Ирина выдержать уже не смогла. Не помня себя от ужаса, она заметалась на своей ветке, схватила лук, совершенно не отдавая себе отчёта в своих действиях, на ощупь рванула лучшую стрелу с настоящим пером, прицелилась и выстрелила.

Эффект превзошёл все её ожидания. Просвистев в воздухе, стрела нашла свою цель и довольно глубоко вошла в ту же часть тела, что избрал для своей мести разгневанный гусак в Иринином счастливом детстве. А эта довольно упитанная часть тела принадлежала никому иному, как самому сектантскому начальнику. Светлые, льняные по виду, штаны его моментально окрасились кровью. Раненный в такое не героическое место красиво взмахнул руками, напомнив Ирине упитанного малосимпатичного белого лебедя, издал пронзительный визг и рухнул на лежавших вплотную друг к другу Павла Ясеня и Андрея. Его подчинённые его растерянно закричали, заметались и, наконец, притихли, бестолково сгрудившись и уставившись на обагрённый кровью зад начальства. Этих нескольких секунд растерянности в рядах врага хватило на то, чтобы пленники успели сориентироваться в происходящем. Почти одновременно они выбрались из-под бесчувственной туши. Андрей, совершив стремительный бросок, рукой схватил Геннадия за ногу и сильно дёрнул на себя. Тот не удержался на ногах и рухнул плашмя. Ясень подсёк второго и тут же навалился на него. Павел извернулся, вскочил на ноги и бросился на остальных.

Ирина громко ахнула и неловко соскочила с ветки, собираясь бежать на помощь друзьям. В этот же момент из-за сваленного в кучу сушняка, дико сверкая глазами, вылетела, словно фурия, Злата, вооружённая толстенной дубиной. Увидев эту картину, потрясённая до глубины души скоростью, яркостью и оригинальностью разворачивающихся событий Ирина почему-то вспомнила «дубину народной войны», о которой писал граф Толстой в «Войне и мире» и даже приостановилась на мгновенье, но тут же побежала дальше, рассекая воздух луком, готовая сражаться до конца.

Через мгновенье она присоединилась к Злате, которая, зажмурившись от страха и отчаянья, размахивала корявой палкой на манер косцов. Эх, «раззудись, плечо, размахнись, рука!» Никого завалить они, конечно, так и не сумели, но зато и сунуться к ним противники побоялись. Да ещё и внимание их Ирина со Златой на какое-то время отвлекли на себя, дав возможность Павлу, Ясеню и Андрею уложить одного нападавшего за другим.

Всё закончилось очень быстро. Временно деморализованные враги были связаны подручными средствами и верёвками, имевшимися в машине Павла, и заботливо уложены во дворе, а их проливший кровь руководитель осмотрен доктором Симоновым и аккуратно складирован на крылечке, где ему и остановили кровь, обработали рану и заклеили её пластырем, тоже имевшимся в чемоданчике Андрея. Мертвецки пьяный Главный за это время так и не очнулся, но его состояние тревоги у Симонова не вызвало:

— К утру проспится, — махнул он рукой и добавил:

— На свежем-то воздухе.

Пока Андрей оказывал раненому первую помощь, остальные укомплектовали побеждённых кляпами и перенесли вещи в машины. И через десять минут благополучно, хотя и не без труда, одержавший победу летучий отряд народных мстителей, забрав с собой всё своё (включая извлечённую судьбоносную стрелу) с хохотом и гиканьем — и то, и другое производили шёпотом — погрузился в спрятанные в переулке машины и рванул прочь, подальше от вражеского «гнезда».