Вдоль белой полосы (СИ) - Перепечина Яна - Страница 60

— Я тоже знаю. И я тоже не про бывшую жену. Про тебя.

И словно рухнула старая крепостная стена, старательно возводимая день за днём, месяц за месяцем, год за годом, но оказавшаяся не такой уж крепкой. А в образовавшиеся провалы хлынуло всё то, что столько лет сдерживалось, скрывалось, старательно умалчивалось и загонялось глубоко-глубоко.

Оба заговорили одновременно, смеясь, перебивая друг друга и даже плача. Вернее, Никита, конечно, не плакал. Но постоянно сглатывал набегающие и такие непривычные слёзы, которые, как ему раньше казалось, навсегда остались где-то в детстве. А Агата плакала. Сначала Никите было страшно и невыносимо больно от этих её слёз, будто они жгли его тело и — что гораздо больнее — душу. Но Агата каким-то невероятным образом всё поняла и шепнула:

— Ты не бойся. Это я от счастья. Оказывается, это такое счастье — говорить о том, что любишь, тому, кого любишь.

— Да, счастье, — согласился Никита, высматривая, где бы остановить машину. Но они, как назло, ехали в плотном потоке по Кольцевой дороге. И тогда он сделал единственное, что мог — протянул руку и вытер Агате слёзы. Она не дёрнулась, не отшатнулась, а обеими руками сильно прижала его ладонь к своей мокрой пылающей щеке и закрыла глаза. И было в этом столько нежности, любви, ласки и страсти, что Никита едва не застонал. Он тоже, пользуясь тем, что машины перед ними замерли, закрыл на миг глаза и почему-то вспомнил о голубянке. Ему тут же захотелось поделиться этим с Агатой.

— Я сейчас словно опять увидел… — начал он.

— Голубянку! — закончила Агата и, заметив его изумлённый взгляд, широко распахнула глаза.

— Ты тоже? — понял Никита.

— Да.

— У меня такое ощущение, словно это Митя её прислал.

— Он очень любил нас обоих…

— Да. Очень… Ты знаешь, я собирался улетать в Германию, когда узнал, что Митя погиб.

— Бабушка рассказывала мне. Но ты не улетел…

— Просто я не смог уехать оттуда, где живёшь ты… Хотел. Но не смог.

После кладбища Никита отвёз её на дачу. В ту же ночь Агате приснился сон. Она стояла на берегу их дачного озера и смотрела, как к ней плывёт лодка. В ней сидел улыбающийся Митя. Лодка мягко ткнулась носом в берег, Митя встал и протянул руку Агате. Счастливая Агата, которой так хотелось обнять его и рассказать, что по какому-то недоразумению они все вот уже год считали его погибшим, шагнула навстречу, собираясь присоединиться к Мите. Но тот покачал головой, ласково коснулся протянутой рукой её щеки и сказал:

— Нет, со мной не надо. Иди к Никите.

С этими словами он оттолкнулся веслом от берега и отплыл, всё так же нежно ей улыбаясь. А Агата заплакала, глядя ему вслед.

— Иди к Никите, — ещё раз, теперь строже, повторил Митя.

В этот момент Агата проснулась. Подушка была мокрой от слёз.

Утром она рассказала свой сон Никите, у которого как раз был выходной. Тот внимательно и серьёзно выслушал её и сказал только:

— Как же он нас любил…

Агата покачала головой:

— Как же он нас любит…

— Да, — согласился Никита. — Ты права. Любит.

С родителями с того дня, как Агата ушла от Антона, не ладилось, зато бабушки, поняв, что происходит, сразу приняли их с Никитой сторону.

— Переезжай-ка, Агатушка, пока на дачу, — предложили они. — Родители остынут и всё поймут. А пока поживи здесь. Отдохнёшь, успокоишься, да и Никите удобно сюда ездить.

И Агата поняла, что бабушки правы. У Никиты на заводе продолжались круглосуточные испытания, он пока работал сутками, сменившись, сразу же приезжал к Агате, и они чуть ли не до утра гуляли и разговаривали, словно навёрстывая упущенное. Оказалось, что это так здорово — просто говорить, зная, что рядом с тобой человек, который поймёт.

Оба они вдруг словно вернулись на несколько лет назад, к тому времени, когда ещё не было в их жизни потерь и разочарований. Утром Агата просыпалась, выходила на улицу и видела, как в это же время спускается со своего крыльца Никита. Как так получалось, оба не понимали, но они словно слышали друг друга издалека, сквозь стены. А разговаривали так, что мама Никиты, как-то услышав их беседу спросила:

— Как у вас так получается?

— Что? — не понял Никита.

— Вы же постоянно заканчиваете фразы одновременно. Я слышала, что такое бывает. Но вижу впервые.

Никита с Агатой переглянулись и промолчали. Они-то всё понимали, но объяснить не могли. Да и как объяснишь?

Развод с Антоном прошёл довольно легко, хотя Агата была готова ко всему. Особенно после того, как почти бывшая уже свекровь зачем-то позвонила маме. До Агаты информация дошла через бабушек.

— Внученька, ты мне только скажи, ты правда с Антоном ещё со школы… Ну… — смутилась Анастасия Владимировна. — Ну, ты меня поняла…

— Что-о? — так искренне поразилась Агата, что бабушка сразу успокоилась.

— Ну, слава Богу. Я так твоей маме и сказала, что всё это наветы. Ну, или просто ошибается мама Антона. Мы же тебя не так воспитывали.

— Бабушка, мы, наверное, ещё много нового про меня узнаем. Я тебя об одном прошу, ты, прежде чем расстраиваться, спрашивай обо всём у меня. Обещаешь?

— Обещаю, — кивнула окончательно повеселевшая бабушка. А Агата только покачала головой. Она впервые сталкивалась с таким, и ей было неприятно. Но в этот момент позвонил Никита, и она тут же забыла обо всём.

Больше бабушка ни разу её ни о чём не спрашивала. То ли никаких обвинений больше не поступало, то ли она бабушка больше им не верила и не хотела расстраивать внучку.

В тот же день Агата позвонила Антону и напомнила о том, что хочет поскорее развестись. Сначала Антон и правда зачем-то упирался, жаловался на занятость и в ЗАГС ехать отказывался. Никита даже возил Агату в суд, хотя ни детей, ни имущественных претензий друг к другу у Агаты с Антоном не было. Агата отдала бы всё, лишь бы поскорее закончить неприятное дело. К счастью, вскоре Антон, видимо, понял, что почти бывшая жена настроена решительно, и сдался, приехал подавать заявление в ЗАГС. Вид при этом имел до крайности оскорблённый. Заполняя заявление о разводе, он насмешливо поинтересовался:

— Ну, и что же ты напишешь в графе «причина расторжения брака»?

— Оригинальничать не буду, — пожала плечами Агата, которую раздражение Антона и его сварливый тон не задевали, — ограничусь стандартными непримиримыми разногласиями.

Антон кивнул, как показалось Агате, с облегчением, и в своём заявлении написал то же самое. Чего он так опасался, Агата не поняла. Она не собиралась предъявлять претензии, делить немногочисленное совместно нажитое имущество и поливать его грязью. Ей просто хотелось поскорее исправить свою ошибку.

Ровно через месяц Агата снова приехала в ЗАГС, накануне позвонив Антону.

— Да помню я, помню. У меня нет ни склероза, ни маразма, — сердито буркнул тот, но в назначенное время в ЗАГСе не появился.

Агата занервничала, решив, что теперь развод откладывается. Но загсовская девушка на её волнение лишь рассмеялась:

— Ой, что вы! Не переживайте! Вот ваше свидетельство о разводе. А документ бывшего супруга, раз он не пришёл, теперь уйдёт в архив, и это будет уже его проблемой, но никак не вашей.

Агата обрадовалась, с облегчением взяла серо-голубой бланк и убрала его в сумочку. Улицы города поливал унылый затяжной дождь, но она шла и улыбалась, а с работы сразу позвонила Никите. Он был у себя в кабинете и трубку поднял тут же.

Услышав его сдержанное:

— Могилевский, — Агата рассмеялась. Ей так нравилось звонить ему на завод и слышать, как он называет свою фамилию, что иногда она с трудом удерживала себя от того, чтобы не набирать знакомый номер вновь и вновь.

— Ты звони мне чаще, — просил Никита.

— Не буду, — веселилась Агата, — а то тебе надоест.

— Мне? — изумился, впервые услышав это, Никита и попытался поймать её, чтобы поцеловать. — Я об этом мечтал десять лет.