Один и без оружия (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 24

Успел обратить внимание: названия местных поселений не балуют ни фантазией, ни изощренностью. Все просто и обыденно: Шахты, Вокзал, Фартовый, Самолет… Ну разве что слышал, существует и Веселая Жизнь. Но чем там жизнь весела, никто мне так и не удосужился объяснить.

— Нет.

Маленькое оно, ваше поселение. Около десятка бревенчатых домишек, окруженных, как и везде, частоколом. Если даже в каждом из домов проживает четыре — пять человек, все равно получается не больше пятидесяти. Так что затеряться тут будет сложно. И поинтересовался сам.

— Из Станицы на Вокзал попасть сложно? И вообще, как далеко он расположен?

— Кто именно?

— Станица. И Вокзал.

— Вокзал на той стороне хребта, — указал Иван на горы. Ну, это и без него мне известно. — До Вокзала от Станицы без малого неделю добираться, пехом. Отсюда до нее два дня. По реке. Возвращаться, естественно, больше. Поскольку против течения, а в иных местах пешком по берегу с лодкой на привязи.

Сибирь когда-то так и заселяли. Шли всем семейством по берегу, коровенку с собой вели, лошадь. А весь скарб и малых детей за собой волокли в лодке. Понравится главе семейства место, он и заявит: все, остаемся здесь. Ну и названия образовывались соответственно фамилии: Ершово, Хомутово, Быково, и так далее. То, в которое нахожусь, называется Хутором. С одной стороны, если есть Станица, значит, и Хутор быть должен. С другой, чего бы не назвать его каким-нибудь Иваново или Степаново? По первым поселенцам?

— Оружие не дадите? — без всякой надежды поинтересовался я.

— Лишнего нет, — Иван сказал, как отрезал.

И сам бы на его месте не дал — себе дороже. Неизвестно, кто к ним пришел, чем он дышит и чего от него ждать. От охотника за головами, которым сам себя я и представил.

— Я заплачу, — продемонстрировав один из трех имеющихся у меня жадров. Цена, за которую на том же Вокзале можно приобрести достаточно серьезный ствол. Иван взглянул на него мельком и без всякого интереса.

— Нет у нас лишнего, я же сказал.

— Тогда хотя бы патронов с десяток. Для нагана.

И снова получил отказ.

— У нас таких не имеется, — и не проверишь, действительно их нет, или по той же причине перестраховывается. — Да и не нужны они тебе: у нас здесь тихо — оазис.

Так-то оно так, вот только чувствуешь себя с единственным патроном в револьвере весьма неуютно. Не пулемет же прошу, в конце-то концов. Меня и обычная двустволка вполне бы устроила.

— Дима, а ты его знаешь?

— Кого именно?

— Ну, этого Теоретика?

Определенно Жанна подслушивала: при разговоре с ней, я ни разу о нем не упоминал. К тому же не так много мы и общались. Помимо моего желания — девушка она симпатичная, с хорошей фигурой. Но крутится вокруг нее один тип, Олег. Как будто желает все время держать ее под контролем. Тут и гадать не нужно: либо ухажер, либо и вовсе муж. Причем муж ревнивый. Мне же, в моем нынешнем положении, только и остается, что создать проблемы на ровном месте.

— Нет, не приходилось. А к чему интересуешься?

— Да так. Ни разу эмоционала не видела. Интересно, чем они отличаются от обычных людей? Ну так смотри сколько душе угодно. И полностью убедись: абсолютно ничем. С другой стороны, помимо того эмоционала, что периодически вижу в зеркале, мне довелось увидеть одного из них единственный раз. Федора Отшельника. Вот у того действительно облик был почти демонический. Хотя, возможно, дело в том, что жить ему оставалось всего пару месяцев, и сам он об этом отлично знал.

— Дима, а ты кого-нибудь из них видел?

— Однажды, на Вокзале, — лгать не имело ни малейшего смысла. К эмоционалам если и не очереди, то посетителей хватает. Так почему бы и мне не побывать?

— Его не Отшельником звали?

— Именно.

— Говорят, он уже умер. Теперь там другой.

«На его месте должен быть я», — вспомнив предложение Сноудена, не смог удержаться от улыбки. Гриша оказался прав: стоило нам задержаться на Вокзале, и вполне могло такое случиться, место Отшельника стало бы моим. Задержаться не так уж много. Не прошло еще с момента нашей встречи двух месяцев. А если учитывать, как медленно доходят новости — именно доходят, не доезжают, и, тем более не долетают — ножками они распространяются, ножками, умер Федор чуть ли ни сразу же после нашей встречи.

— Он точно сам умер? Его не убили?

Обычная среди эмоционалов история. Нет, чтобы профсоюз какой-нибудь создать. Поделить поле деятельности, и жить себе припеваючи.

— Точно сам умер. И еще рассказывают, очень он мучился перед смертью.

Что не исключает — его отравили. Каким-нибудь местным кураре или соком анчара. Хотя последнее — бред, не настолько тот и ядовит.

— Жанна, — вспомнил я реакцию Ивана на жадр. Вернее, практически полное ее отсутствие, — а что, у вас здесь жадрами не пользуются?

— Конечно, пользуются, куда же без них?

— А почему тогда они не заинтересовали?

— Их у нас и без того хватает, — и внезапно, как будто сказала лишнее, переменила тему. — Ой, что-то заболталась я совсем. Вон и Олег идет. Пока — пока!

Судя по тому, как по-хозяйски Олег обнял девушку, а затем положил ей руку пониже талии, он точно был ей не просто другом.

— Нет уж, доберусь до Вокзала, черта с два когда за его пределы выйду! И совсем не потому что для меня, в моем нынешнем положении Вокзал — самое безопасное место. Хотя и потому тоже. Там и электричество есть, и музыку послушать можно, и фильм посмотреть, и даже потанцевать при желании. А самое главное, девушек там куда больше и не все они заняты. Нужно как можно быстрее отсюда убраться, здесь только от скуки помирать, — такие мысли упрямо лезли мне в голову уже на четвертый день пребывания на Хуторе.

Первые три я наслаждался тем, что снова попал в общество людей. В безопасное место, где есть и крыша над головой, и мягкая постель, и баня. И еще я был объектом всеобщего внимания, рассказывая о перипетиях своего вынужденного путешествия в одиночку. Затем интерес к моей персоне значительно поугас, да и самому мне смертельно надоело трепать языком. Тогда-то и пришла скука. Особенно по вечерам. Днем занятие всегда находилось. В основном я занимался тем, что помогал Ивану.

Несмотря на то, что он был здесь главным, Иван не проводил все время в ожидании того, что кому-нибудь понадобится его мудрый совет или жесткий приказ — он плотничал. Когда я начал напрашиваться к нему в помощники, не сказать, чтобы просьба его обрадовала, но, по крайней мере, он не отказал. Своим главным и едва ли не единственным инструментом Иван действовал виртуозно.

«Вот чего бы точно никогда не подумал раньше, — размышлял я, глядя, как ловко он им орудует, — так это то, что освоение новой планеты будет происходить не терраформированием, не всякой сложной техникой, а обычным стальным топором».

— Чему улыбаешься? — поинтересовался Иван, обнаружив на моем лице то ли улыбку, то ли ухмылку, то ли гримасу.

А когда ему рассказал, усмехнулся сам.

— По-хорошему, Дима, тебя бы на карантин посадить.

— Это еще зачем?

— На всякий случай. Мало ли ты какую заразу с собой принес?

— И что, бывали случаи?

— Сам не встречался, но слышать о таком приходилось.

— Так чего же тогда не посадили?

— Сам не знаю. А теперь уже и поздно, — и перевел разговор на другое. — Теперь смотри. И запоминай. Хват тут немного необычный, и на первых порах может показаться неудобным. Но так ловчее будет фаску снять.

Я смотрел и запоминал, совершенно не представляя, пригодятся ли мне такие навыки в будущем. Но, по крайней мере, не оставалось времени раздумывать над тем, как все плохо. И сейчас плохо, и в дальнейшем ничего не изменится. Разве что поверить в чудо, собрать достаточное количество пикселей, и попытаться открыть портал домой. Ах да! Есть же еще один способ — Пик Вероятности. Но о нем я кроме названия ничего не знал.

Жители Хутора не то чтобы держались от меня обособленно. Но вели себя так, как будто есть у них какая-то тайна, о которой мне не положено знать. Хотя чтобы не разгадать ее, нужно быть полнейшим идиотом. Когда наблюдаешь за тем, как ближе к вечеру откуда-то возвращается половина мужчин Хутора в перепачканной и пахнущей дымом одежде, и вспоминаешь реакцию самого Ивана, все становится предельно ясным. Жадры они здесь добывают, жадры! А дымом от них пахнет по той простой причине, что жадры — не самородки, готовыми их не найдешь. Их выплавляют из какой-то руды. Мне и видеть-то ее до сих пор не приходилось. Знаю только, что днями руду можно плавить, но ни одного жадра так и не получить. К тому же необходимо подходящую рудную жилу найти — экскаваторов нет. Иначе цена на жадры была бы как на золото. Которого здесь, по выражению Гудрона — как хорошо всем известной субстанции за баней.