Один и без оружия (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 33

— Что-то еще?

— Нож, флягу, рюкзак, чашку — миску — ложку, по возможности, плащ-палатку. На этом все.

На прилавке передо мной по очереди появилось практически все требуемое. За исключением ножа.

— Ни за что не поверю, что их нет.

— Есть. И много. Какой именно нужен? Клинок длинный? Марку стали? Серейтор?

— Клинок — с ладонь. Главное требование— чтобы мой вес выдержал, если, например, в качестве ступеньки его использую. Все остальное — без разницы.

Мне хорошо запомнилась история одного охотника. Как он, обходя на тропе капканы, провалился в ручей. По грудь, зимой.

— Прибегаю к зимовью, — рассказывал он, — Ручку дерг! — а она отламывается. Дверь приморозило по всему периметру: когда уходил, внутри было жарко, снаружи мороз, льдом и схватило. Окна в зимовьях всегда маленькие — чтобы зверь не пролез. И давай я дверь ножом открывать. Поломался бы он у меня — возле них бы и остался.

Здесь морозов нет, но если нож сломается в самый неподходящий момент — грош ему цена. Продавец, мгновенье подумав, добавил ко всему лежавшему на прилавке довольно неказистый с виду нож с обшарпанной деревянной ручкой на двух клепках. Но судя по толщине обуха, он должен быть крепким, а большего мне и не требуется.

— Сколько?

— Давай считать вместе. Только предупреждаю сразу. Как говорил Киса Воробьянинов, торг здесь не уместен: не базар, цены фиксированные.

Не сказать, чтобы общая сумма меня устроила, но особой боли все же не почувствовал. Оставалось только навести справки.

— На Вокзал часто отсюда люди ходят?

Хотелось бы отправиться вместе с толпой, желательно многочисленной.

— Дня через три отправятся. Туда надумал?

— Не без того.

Ждать всего три дня — это замечательно. Не у костра в шалаше их прожить придется, к тому же в приятной компании. Глядишь, и Валерию уговорю. Вокзал — он и есть Вокзал, можно сказать — областной центр. По сравнению с районным, что представляет собой Станица. И действительно, что ей здесь делать?

«А там, глядишь, и стану ей близким другом, чтобы с полным правом Лерой называть», — в очередной раз улыбнулся я. Внутри, чтобы продавец снова не принял на свой счет.

— А что, Яков сегодня не работает? — поинтересовался я с таким видом, как будто был с ним давно и хорошо знаком.

— А когда это он за прилавком стоял?! — не на шутку удивился продавец. — Он наверху у себя, в кабинете. К нему с побережья прибыли: весь товар оттуда только через него.

— В последний раз — вчера вечером.

— Хм, удивил ты меня. Я пораньше вчера отпросился — ребенок приболел. Думал, он лавку закроет.

— А кто он вообще, Яков?

— В этих местах, пожалуй, самый значимый человек.

Положим, и без твоих слов догадаться легко. Валерия все еще о чем-то шушукалась с продавщицей, и потому поинтересовался тем, о чем только что услышал.

— Ты говорил с побережья товар приходит. Что за побережье, и что за товар?

— Ты точно не местный, Или недавно сюда попал, — резюмировал он. — Побережье морское. А товар самый разнообразный.

— Порт, что ли там расположен?

— Причем здесь порт? Откуда они здесь возьмутся? Островов там чертова уйма, на них и находят. Случается, и на само побережье волной всякую шнягу выносит, хотя изредка попадаются и достойные вещи.

Мне сразу вспомнились утонувшие в болоте многоэтажные дома, которые едва торчали крышами, когда мы его пересекали. И сожаление Гриши Сноудена о том, что, сколько же в них добра пропало!

— А как там с хищниками?

— Где их тут нет?

Резонно. Но мне интересны не просто хищники, всяческие мегалодоны, о которых успел наслышаться. Поинтересоваться уже не получилось: Лера, закончив покупки, шла ко мне с такой милой улыбкой, что все эти чудовища мигом вылетели из головы.

— Что такая довольная? — глядя на лицо Валерии, вопрос напрашивался сам собой.

— Да так, поболтали, — туманно ответила она. И в свою очередь поинтересовалась. — А что это вы с Егором все время друг другу улыбались? — затем, созерцая мою вытянувшуюся физиономию, улыбаясь сказала. — Даже Инна заметила. Ладно — ладно, шучу, — а когда я уже совсем успокоился, добавила. — Хотя, конечно, это ваши дела.

— Отшлепаю ведь! — Лера явно меня дразнила.

— Сюда? — и выразительно покрутила попкой.

— Именно!

— Знаешь, Дима, с самого детства мечтала оказаться непонятно где, и чтобы там меня отшлепал симпатичный парень. Который улыбается другим парням, — и без всякого перехода. — Сначала покупки отнесем или все же пообедаем? Вот, кстати, сдача.

— Себе оставь.

Мало ли как всё повернется? Случись что со мной, и останется без единого гроша.

— Вау, жизнь-то у меня налаживается! Собственные, как их там? — пиксели появились, а мне за них даже отрабатывать не нужно.

— Кто тебе такое сказал?

— Ну вот, все испортил, — и она придала лицу огорченное выражение. — Так ведь и знала, что какой-нибудь подвох!

— Валерия, тебе стрелять приходилось?

— Из пушек много раз. И еще ракетами. Откуда?!

Мы уселись на лавочке перед харчевней и разговаривали. Через распахнутые настежь окна хорошо было видно, что зал переполнен, и потому не оставалось ничего больше, как ждать.

— Ну мало ли. Возможно, в стрелковой секции занималась. Или папа военный, — я как будто бы свою собственную биографию пересказывал.

— Папа у меня в универе физику преподает. А занималась я художественной гимнастикой. Правда, давно это было и недолго. В общем, разве что булавой по голове могу дать. И то вряд ли — крови боюсь. А к чему спрашиваешь? Ты мне еще и ружье подарить хочешь?

Нет, не ружье. Приглядел я в лавке один девайс. А именно — револьвер с прикладом. Кольт, по-моему. Ствол у него удлиненный, калибр серьезный, и стрелять с рук — мужская сила нужна. Но прилепил к нему какой-то местный умелец рамочный приклад. Причем мастер, у которого руки из нужного места растут. Поскольку выглядело оружие, как будто всегда таким и было. И патроны к нему есть точно — около дюжины сам видел. На мой взгляд — именно то, что ей и нужно. Не в рейд готовимся — на Вокзал.

Обращаться с ним будет несложно, вес не должен быть большим — от силы килограмма полтора, шесть зарядов. Разве что спуск может оказаться туговат. Но это дело поправимое, пусть и в ущерб долговечности механизма. Конечно, в том случае, если мы с тобой отправимся вместе. Мало ли, какие у тебя планы: вон, какой довольной вдруг стала.

— Хочу, — не стал отказываться я.

— Знаешь, Дима, я в человека точно выстрелить не смогу. В зверя, наверное, да. Но не в человека.

Жить захочешь — куда ты денешься?! Некоторых здесь только потому людьми назвать можно, что ходят на двух ногах, одежду носят, и разговаривать умеют. В остальном — хуже животных.

— Валерия, через три дня появляется возможность в большой компании до Вокзала добраться. У тебя вообще какие планы?

— Дим, ну какие у меня могут быть планы?! Разве что поплакать в подушку часок. Шучу. Плакать уже не собираюсь: вчера вволю наплакалась. О Вокзале помню — ты о нем рассказывал. Думаешь, там будет лучше?

— Даже не сомневаюсь. Там и порядок, и народу полно, и жизнь себе устроить проще. Если ты не против, можем вместе туда пойти.

— Дима, не бросай меня здесь, пожалуйста! Ладно?! Мне и так с тобою повезло, могло ведь и совсем по-другому случиться. Не бросишь?!

И столько в голосе Леры было надежды, и схватила она мою руку так крепко, что, собирайся я действительно ее бросить, у меня попросту не хватило бы духу сказать.

— Нет. И потом, я льщу себя надеждой когда-нибудь называть тебя просто Лерой.

— А что мешает тебе сделать это прямо сейчас?

На площади, где полным-полно народу? Даже пытаться не стану.

— Ты же сама сказала, что так тебя называют только самые близкие друзья.

— Вон ты о чем! — она смутилась, и поспешила перевести разговор на другую тему. — Смотри, места освободились. Пошли быстрей, пока кто-нибудь их не занял.