Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 5

— Вирна, на пару слов. — Вартас отступает от двери, позволяя самой решить, идти за ним или нет.

— На пару, — четко обозначаю границы я, и киваю Митри. — Садитесь есть, пока не остыло. Я сейчас подойду.

Сестра смотрит на меня, словно собираясь что-то спросить, но потом закрывает дверь. Я слышу удаляющиеся шаги, которые стирает шум волн. От этого звука меня передергивает, я отворачиваюсь, чтобы не видеть накатывающей на берег свинцовой пены. При мысли о воде желудок сжимает спазм, перед глазами темнеет.

— Что случилось?! — в себя прихожу от голоса парня.

Он по-прежнему стоит рядом со мной на крыльце, ветер треплет длинные светлые волосы, то швыряя пряди ему на лицо, то отбрасывая назад.

— Пара слов, — напоминаю я.

— Куда ты вчера исчезла из «Бабочки»? Я ждал тебя после смены, чтобы поговорить.

Можно рассказать ему все то, что я рассказала Митри, но это не имеет ни малейшего смысла. Хотя бы потому, что я ему не доверяю.

К’ярду я тоже не доверяю, но ему рассказала.

Какого едха я постоянно о нем думаю?!

— Ты хотел поговорить. О чем?

— Вирна, это сложно.

— Не сложнее, чем искать Лэйс, не имея ни малейшего представления о том, во что она влипла.

Вартас вздыхает, плотно сжимает губы, потом смотрит вдаль. В ту сторону, откуда я пришла сегодня на рассвете, туда, где стоял эйрлат. Мне хочется зажмуриться, потому что все это совершенно не к месту, но я помню все, и помню слишком отчетливо. Прикосновение к плечу, взгляд глаза в глаза, мгновение тишины и наше дыхание.

— Пройдемся? — Вартас кивает в другую сторону, и я соглашаюсь.

Мне нужно повернуться к этому спиной и забыть, пусть даже забыть все до конца не получится. Потому что помимо этого еще был ледяной, пробирающий до костей ветер, грохот разбивающихся о камни волн. Дрожь тела, втекающая в сильные руки, мокрые пряди, налипшие на лицо, и черные, как ночь, глаза. Я не знаю, что это было, не представляю, я слишком мало знаю о въерхах. Впрочем, кто о них знает много, кроме них самих?

— Мы с Лэйс не так долго встречались…

— Избавь меня от вашей истории любви, — возможно, это звучит грубо, но мне сейчас не до вежливости. У меня впереди покатушки через несколько районов и беготня по улицам в поисках работы, а еще разбирательство с деканом и подвешенное состояние по поводу места в академии. Не говоря уже о том, что меня ждет после того, как я написала заявление на Ромину Д’ерри, дочь главного судьи Ландорхорна.

— Вирна, я тебе не враг.

— Но ты мне и не друг. Друзья говорят правду.

— Не всегда.

— Я возвращаюсь.

Резко разворачиваюсь, но Вартас перехватывает меня за локоть.

— Лэйс не говорила конкретики, но в «Бабочке» она познакомилась с людьми, которые сделали ее такой, какой она стала.

— Серьезно? Очень ценные сведения.

— Ты не понимаешь… — Он замолкает: мимо нас проходит пожилая женщина с испитым лицом, я ее знаю, она наша соседка через два дома. Она моет улицы на Шестом круге (чистит вывески и указатели, убирает мусор). Поравнявшись с нами, женщина угрюмо кивает, и идет дальше.

Стоит ей отойти, Вартас снова поворачивается ко мне:

— Подозреваю, что именно там они встречались, Вирна. В ВИП-ложах или где-то еще, что именно в «Бабочке» они передавали друг другу послания. В клубе, который не вызовет подозрений именно потому, что он у всех на виду. Именно потому, что это элитная развлекаловка для тех, кто считает себя хозяевами жизни.

Последнее он словно выплевывает, у меня же в голове не укладывается то, что он сказал. Лэйс встречалась в «Бабочке» — с кем? Кому она передавала послания? Какие? Ото всего этого голова идет кругом, поэтому я уточняю:

— Кто с кем встречался?

Парень морщится, но потом все-таки произносит:

— Те, кем занимается Подводное ведомство.

Прежде чем я успеваю осознать сказанное, очередные слова Вартаса прилетают, как удар штормовой волны в грудь:

— Лэйс была ныряльщицей.

Вирна Мэйс

— Вирна, ты рехнулась, — говорит Вартас, внимательно глядя на меня. — Ты хоть понимаешь, что ты можешь оттуда не выйти?

— Ну, в таком случае ты позаботишься о моих сестрах, не так ли? — я приподнимаю бровь.

— Тебе смешно?

Нет. Мне не смешно. Давно уже не смешно, и сейчас я это понимаю, как никогда раньше. Одно дело, когда Ромина швыряет тебя мордой вниз в бушующие волны и совсем другое, когда твоя сестра подвергает опасности всю семью, занимаясь глубоководными погружениями.

Ради чего? Зачем?

Это мне сейчас предстоит выяснить. Поэтому я стою на улице напротив сверкающих неоном огней, а рядом стоит Вартас, так и не утративший надежды меня отговорить.

Зря.

Время игр закончилось, и я прекрасно понимаю, чем я сейчас рискую. Но еще я понимаю, что не смогу спокойно спать, пока не пойму, что случилось. Шагаю в сторону перехода, и Вартас перехватывает меня за руку.

— Остановись. Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты себя угробила.

— А для чего? — интересуюсь, вскидывая бровь. — Чтобы я спокойно жила с этим дальше? Как ты?

По лицу его проходит судорога, парень судорожно стискивает зубы.

— Я не живу с этим. Я…

— Вот и я жить не буду. Можешь не переживать, о тебе я не скажу ни слова даже если меня будут пытать.

— Очень смешно, — огрызается он.

Я пожимаю плечами и отнимаю руку. Когда он мне рассказал, я не могла поверить. Наверное, до сих пор отчасти не могу, возможно, именно поэтому меня знобит. Знобит так сильно, что я ежусь и обхватываю себя руками, останавливаясь у перехода. Мне кажется странным думать о том, что моя сестра занималась смертельно опасным делом. Не только потому, что это запрещено законом и карается высшей мерой, но еще потому, что когда представляю сомкнувшуюся над головой воду, горло хватает спазм.

— Я иду с тобой, — меня догоняет Вартас, и мы вместе переходим улицу.

Наверное, я должна сказать: нет, но мне не хочется. Совершенно точно не хочется говорить ему, чтобы он ушел. Он и так прекрасно знает, что ему необязательно это делать, и если считает, что таким образом может меня остановить, он ошибается. Впрочем, перед дверями служебного входа я все-таки останавливаюсь и киваю на другую сторону улицы.

— Не дури.

— Это ты мне говоришь?

Складываю руки на груди.

— Митри и Тай.

— Вирна.

— Ты обещал Лэйс.

— Я обещал заботиться обо всех вас.

— Но разорваться ты не можешь, не так ли?

— Тебе необязательно это делать.

— Ты сказал это уже больше сотни раз.

— Ты считала?

— Да.

Это не шутка, я действительно считала. Считала, когда меня трясло, пока он говорил. Лэйси рассказала ему о том, чем занималась, за несколько дней до исчезновения: предложила стать одним из них, дала время подумать, и… больше они с Вартасом не встречались. Она не сказала ничего конкретного, обещала ввести его в курс дела уже после того, как он даст ответ.

Видит море, за несколько недель мой мир рухнул и собрался заново столько раз, что сейчас он представляет собой конгломерат из старых установок, привычек и мыслей с шипованными наростами нового.

Не хотела бы я, чтобы сейчас его кто-то увидел.

— Если ты не выйдешь оттуда, девчонок, скорее всего, заберут. Их некому будет воспитывать, мне их не отдадут, потому что я им никто.

— Значит, у меня нет выбора. Я выйду, — просто отвечаю я, разворачиваюсь и шагаю в ставший уже знакомым служебный холл.

Честно говоря, я столько раз проходила сквозь эти двери с самым разным настроением, что сейчас все происходящее кажется мне сном. Когда я собиралась искать ответы в «Бабочке», я даже не предполагала, как глубоко мне придется нырнуть. Когда я думала о тайнах, которые, возможно, скрываются за стенами клуба, они казались далекими и нереальными. Я представляла (хоть и старалась не пускать эту мысль на поверхность сознания), что Лэйс, возможно, понравилась кому-то из клиентов. Что она делилась с коллегами какими-то тайнами, которые я со временем узнаю. Да море знает, что еще, но такой тайны я представить не могла.