Долг чести (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 43

- Говори, чего хочешь?

- Хочу свою машину получить. Надежды на тылы нет, не успевают те за потребностями фронтов, поэтому предлагаю такой план. Собрать всех безлошадных, и перекинуть их со мной на территорию Турции, и угнать самолёты у турков. Большая часть их самолётов — это наши машины. Что купили перед войной, что восстановили после захвата наших земель у проливов. Ночью пробираемся на территорию аэродрома, как это сделать тихо, это мои проблемы, не раз аэродромы брал, тем более у турков с охраной совсем плохо. Так и угоняем. Предлагаю бомбардировщики с аэродрома у города Орду. Там как раз такие же типы что мы используем. Вы летаете бомбить к туркам через Чёрное море, сбросите нас на парашютах, а дальше мы всё сделаем. Такой вот план, ваше благородие.

Тот насмешливо наблюдал за мной весь разговор, уголки губ подёргивались, тот явно пытался удержатся от смеха, но всё же не выдержал. Усмехнувшись сказал:

- Нет, слишком рискованно. Людьми рисковать не будем.

- Тогда я один, чтобы у меня машина была. Причём чую у меня другие безлошадные лётчики её отобрать могут, так я истребитель угоню. Меня учили как раз на истребителе.

- Что за модель?

- Наша «АРТ», трофей турецкий.

- Ну-ну.

Всё же так и не дали идее воплотится, полковник о ней тоже слышал, видимо комэск доложился, но тоже был против. Дальше время так и тянулось, я в основном помдежурного по аэродрому был. Дважды за следующий месяц удалось слетать на задание, стрелков подменял. Полк работал по передовым порядкам противника, задача, уничтожение артиллерийских батарей, складов и штабов. Разведка их выискивала и наводила ракетами или по рациям. Истребители англичан и турок тут властвовали, переломить ситуацию и стать самим хозяевами неба, не получалось. Поэтому оба раза при вылете пришлось пострелять. Нас нагоняли после выполнения задания. То, что я очень хороший стрелок с отличным глазомером, было понятно сразу. Вооружён был самолёт крупнокалиберным пулемётом Митяева, наша разработке в двенадцать с половиной миллиметров. Есть пехотные варианты, но тут стояли авиационные машинки. Вот с помощью него я одним за другим воткнул в землю двух турок на «Харрикейнах», что атаковали нас. Мы восьмёркой летели, уплотнив строй для защиты. Сбил над нашей территорией, при свидетелях, так что их вписали в мою учётную карту. А при повторном вылете, та машина уже была вооружена спаренной установкой пулемётов, семь и шесть миллиметров калибром, тут я сбил англичанина на «Спитфайре». Его тоже внесли в учётную карту. Тот упал чуть ли не на крышу блиндажа штаба армии. По приказу комполка меня представили к награде, но пока не получил.

Тут спустя ещё один месяц в середине марта, наконец перегнали десять новых бомбардировщиков. Мы как раз очередной налёт англичан пережили, полосу починили, другие воронки засыпали, я тоже участвовал, когда один за другим начали садиться новенькие машины. Их тут же в пустые капониры начались спускать. Лётчиков на все машины хватало, начали формировать экипажи, вот так я и попал к прапорщику Демидову. Он не дворянин, получил звание как награду. Теперь в нашей эскадрилье после всех потерь шесть машин, примерно такое же количество в остальных эскадрильях. Ещё две машины, подбитые притащили на буксире, их разбирают, хотят из двух собрать одну рабочую. С машиной нам повезло, вооружена крупнокалиберным пулемётом Митяева, мне с ним легче. Пусть тот тяжелее чем спаренная установка, но с бронебойным эффектом и мощностью с ним сшибать противника с неба куда проще. Все мы начали осваивать машины, кто-то находил проблемы. Шёл ремонт, улучшение, я тоже помогал нашим механикам, у нас их трое. Двое суток, пока все десять новеньких машин не были готовы к боевой работе. Первый вылет полк совершил всем составом, налёт совершали на румынские нефтяные терминалы и промыслы. Удачный вылет, пожары до сих пор имеются. Пусть дальность на пределе, но добрались, сбросили и повернули обратно. Противодействие было, на подлёте встретили истребители, локатор тут в Румынии имелся, британцы поставили. Потеряли две машины, один огненным комком рухнул вниз, в воды моря, вторую машину двое покинули, эти над берегом, однако отбомбились, и вот повернули, на нас снова свора истребителей накинулась, а ведь зенитчики из наших рядов ещё двоих выбили. Что плохо, одной из этих машин была наша.

Я поначалу и не понял, что случилось, отбивался, двоих срезал, и третий с сильным дымом вышел из боя, а тут самолёт как будто подпрыгнув, вдруг начал пикировать вниз. Ещё дымить сильно начал, и жара от кабины пошла, огонь стремительно распространялся. Оказалось, снаряд разорвался в кабине, пилот и штурман погибли, нас всего трое было, я остался один. Пришлось прыгать, затяжной прыжок совершил. Хорошо, что мы успели сбросить бомбы, и отлетели от нефтяных терминалов, вон они в десяти километрах горят, пачкая небо темными дымами. Прыжок я совершил правильный, не поломавшись, и приземлился на поле в двух километрах от дороги. Оттуда уже спешили солдаты, гусеничный транспортёр, гнал прямо по полю ко мне. Водители грузовиков съезжать не стали, знали, что в отличии от транспортёра сразу увязнут. Тут подтаило, и сразу образовалась грязь вокруг, я уже успел уделаться при посадке. При мне офицерская сумка была. Всегда во все вылеты брал, я её называл сумка спасения. Там было всё что нужно. Боеприпас для пистолета, чехол с инструментами, спички, медикаменты, съестного на двое суток, трофейный бинокль, я его сохранил, котелок армейский, внутри специи, соль и перец, кружка, и ложка с перочинным ножом, помимо этого в сумке ещё бечёвка тонкая, метров пять, две ручные гранаты, на них леска намотана для растяжек, и скатка плащ-палатки. На ремне у меня кобура с пистолетом, подсумки с двумя запасными магазинами, нож в ножнах и фляжка. Та самая, трофейная. Одет я был в утеплённый комбинезон, унты, и утеплённый шлемофон.

Бежать я даже и не думал, по грязи далеко не убежишь, до кромки ближайшего леса километра два будет. Так что погасив купол, убрал в парашютную сумку, и когда транспортёр приблизился, демонстративно достал пистолет и положил на парашютную сумку, отошёл от неё, держа руки над головой. Мол, сдаюсь. Сам транспортёр английского производства, видел я уже такие, это был основной британский лёгкий многоцелевой бронетранспортёр, он так и назывался, «универсальный бронетранспортёр». Экипаж один человек, вооружён пулемётом «Брен», ствол спереди в лобовой броне торчит, десант, три-четыре человека. Говорю же лёгкий, но шустрый. Этот, судя по тактическим знакам, как раз британцам и принадлежал, видимо из охраны нефтяных промыслов. Думаю, бить будут, нефть британцам нужна, а тут такая плюха. Вообще разбомбить эти промысли наши пытались не раз, но уж больно тут оборона крепкая, как зенитная, так и истребительная. Много наших парней тут головы сложили. А истребители на такое расстояние не дотягивают, двухмоторные разве что, тяжёлые, но их мало. Приказ поступил категоричный, разбомбить не считаясь с потерями, полк вылетел в полном составе, повёл его сам комполка. Поначалу летели на бреющем, тройками, чтобы локатор не засёк, а приблизившись к береговой линии начали подниматься на километровую высоту, выстраивая оборонительный клин. Потери надо сказать были не большими, всего четыре машины, но сейчас им ещё вернутся нужно и британцы постараются наших не упустить. Полковник перед вылетом, построив полк, сообщил, что ожидаются большие потери, давно полк на такие серьёзные объекты не посылали, надеюсь наши всё же отобьются. На пол пути при возвращении их наши истребители должны встретить, морячки.

Бронетранспортёр, подкатив, остановился в четырёх метрах, порыкивая движком. Пулемётчик отпустил приклад, и поднявшись, там крыши не было, стал меня изучать, механик-водитель тоже поглядывал. Десантный отсек покинуло двое солдат. Уже легче. Сдаваться в плен я не планировал, это лишь уловка, тем более этот бронетранспортёр мне и самому пригодится. Захватить его, отобрав у четырёх вооружённых солдат, оказалось плёвой задачей. Сопротивления те не ожидали, я выглядел сломленным, поникшие плечи, потухшие глаза, да и не из боевых частей они, тыловики, охранники нефтяных промыслов. Врагов вот только так видят, пленными со сбитых самолётов, или в лагере военнопленных. Когда те двое подошли, один бесцеремонно полез за пазуху за документами, то я стал действовать. Кстати да, документы мы при вылете не сдаём, даже все награды при мне. Три Георгиевских креста, четвёртой, третьей и второй степени. Последний получил неделю назад за те три сбитых истребителя, правда, за последний месяц я ещё не раз вылетал на боевые задания, заменяя стрелков, и сбил трёх турок и одного англичанина доведя свой счёт до шести, один мне не засчитали, земля не подтвердила сбитого, не видели они. Так что у меня на счету шесть сбитых. Все три ордена на гимнастёрке под утеплённым комбинезоном. А так сработал я их легко, мощный бросок и гранённая стрелка, зажатая в пальцах, полетела в пулемётчика, войдя в правый глаз. Длина десять сантиметров, дошла до мозга, точно труп. Эти стрелки я со скуки наделал из железа, что набрал на самолётном кладбище рядом с нашим аэродром. Метать их просто, отработал только с разных положение метание. Это железные стрелки похожи на спицы, но с утяжелениями, чтобы бросить далеко можно было. У меня по пять штук на наручах закреплены, под рукавами комбинезона, вот я и приготовил две стрелки, вторая так и не пригодилась. Тому что мне за пазуху лез, я врезал костяшками по горлу, и второму рядом, дёрнув того за форму на себя, заехал лбом в нос. Как тот полковник Монтгомери мне врезать пытался. Ну и кинул гранату в кузов бронетранспортёра. Она у меня на ремне за спиной висела. Кольцо было на месте, задача напугать, а не попортить технику. Сам же и крикнув: