БЕЗ ПРОТИВОРЕЧИЙ - Рэнд Айн - Страница 59
- Предыдущая
- 59/153
- Следующая
Он встал, подобрал несколько шариков и снова сел, рассеянно подбрасывая их на ладони. Они звенели мягким, чистым звуком – так звенит драгоценный камень. Она вдруг поняла, что игра в шарики – это отнюдь не поза. В ней проявлялась его неугомонность; он просто не мог долго пребывать в бездействии.
– Правительство Мексики выпустило прокламацию, призывая народ проявить терпение и смириться еще на некоторое время с трудностями. Похоже, их Госплан имел серьезные виды на медь Сан-Себастьян. Это должно было поднять уровень жизни населения и обеспечить кусок жареной свинины по воскресеньям каждому жителю Мексики – мужчинам, женщинам, детям и жертвам аборта. Теперь эти плановики взывают к народу с просьбой винить не правительство, а порочного богача, потому что я оказался не алчным капиталистом, каким мне пристало быть, а безответственным плейбоем. Откуда мы знали, спрашивают они, что он нас так подведет? Что ж, очень даже верно. Откуда они могли это знать? – Она заметила, как он перебирает пальцами шарики. Он делал это бессознательно, мрачно глядя в пространство, но она не сомневалась, что это действие приносит ему облегчение. Пальцы его двигались медленно, с чувственным удовольствием ощупывая фактуру камня. Она не усмотрела в этом ничего вульгарного. Напротив, здесь было нечто необъяснимо притягательное – как будто чувственность вовсе не имела физической природы, а проистекала из некой духовной проницательности. – Но это далеко не все. Им еще многое предстоит узнать. Например, строительство жилья для рабочих рудников. Оно обошлось в восемь миллионов долларов. Дома из стальных конструкций, с водопроводом, электричеством и кондиционерами. А также школа, церковь, больница и кинотеатр. Все это построено для людей, которые ютились в жалких лачугах. В награду за это мне планировалось дать возможность унести ноги целым и невредимым – – особая уступочка за то, что я по несчастному стечению обстоятельств не являюсь уроженцем Мексики. Этот рабочий поселок тоже входил в их планы как блистательный образец прогрессивного государственного жилищного строительства. Так вот, эти дома – просто картонные коробки! Они не простоят и года. Трубы для водопровода, как и большая часть оборудования для рудников, куплены у дельцов, главным источником снабжения которых являются городские свалки Буэнос-Айреса и Рио-де-Жанейро. Водопроводу я дам месяцев пять, а электропроводке – с полгода. Прекрасные дороги, которые мы там построили, протянут не больше чем пару зим: они из дешевого цемента и уложены наголо, без фундамента, а ограждения на опасных поворотах сделаны из крашеных досок. Один хороший оползень – и все. Церковь будет стоять. Ее построили на совесть. Она пригодится.
– Франциско, – прошептала Дэгни, – ты что, специально так сделал?
Он поднял голову; Дэгни удивилась, заметив на его лице бесконечную усталость.
– Специально, по небрежности или по глупости – не имеет никакого значения, неужели ты не понимаешь? В любом случае недостает одного и то же.
Дэгни дрожала. Несмотря на все свое самообладание, она закричала:
– Франциско! Если ты видишь, что творится в мире, понимаешь все, о чем говорил, ты не можешь смеяться! Ты, именно ты должен бороться с ними.
– С кем?
– С бандитами и с теми, кто позволяет рвать мир на части. С мексиканским Госпланом и им подобными.
Его улыбка стала опасной.
– Нет, дорогая. Это с тобой я должен бороться. Она посмотрела на него, ничего не понимая:
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что на строительство жилья для рабочих пошло восемь миллионов. На деньги, ушедшие на эти карточные домики, можно было бы построить добротное жилье. Так же я заплатил и за остальное. Деньги ушли к людям, которые богатеют подобным способом. Но такие люди долго богатыми не останутся. Деньги утекут не к тем, кто лучше всех производит, а к самым продажным. По меркам нашего времени побеждает именно тот, кто меньше всего создает. Эти деньги пойдут прахом на проекты вроде рудников Сан-Себастьян.
– Так вот чего ты добиваешься, – сказала она с усилием.
– Да.
– Ты находишь это забавным? – Да.
– Я думаю о твоем имени, – сказала она, в то время как ее разум кричал, что упреки бесполезны. – В роду Д'Анкония сложилась традиция, что каждый должен оставить после себя большее состояние, чем унаследовал.
– О да, мои предки обладали незаурядной способностью вовремя предпринимать верные действия, а также правильно и своевременно делать капиталовложения… Конечно, капиталовложения – понятие довольно относительное. Все зависит от того, чего ты хочешь добиться. Возьмем, например, рудники Сан-Себастьян. Они обошлись мне в пятнадцать миллионов долларов, но в сорок миллионов – «Таггарт трансконтинентал», в тридцать пять миллионов – таким акционерам, как Джеймс Таггарт и Орен Бойл, и в сотни миллионов косвенных потерь. Не такая уж плохая отдача на вложенный капитал, правда, Дэгни? Она сидела, выпрямившись в кресле.
– Ты хоть понимаешь, что говоришь?
– О, в полной мере. Мне опередить тебя и перечислить тебе последствия этого фарса, которыми ты собиралась меня упрекнуть? Во-первых, я не думаю, что «Таггарт трансконтинентал» сможет возместить потери от этой идиотской линии Сан-Себастьян. Ты думаешь, что вы выкарабкаетесь, но это не так. Во-вторых, Сан-Себастьян помог твоему братцу уничтожить «Финикс – Дуранго», которая была, пожалуй, последней хорошей железной дорогой.
– Ты все это понимаешь?
– Не только это. Я понимаю куда больше.
Она не знала, почему сказала это, просто вспомнила вдруг лицо с неукротимыми темными глазами, которые, казалось, сейчас смотрели на нее.
– Ты… ты знаешь Эллиса Вайета?
– Конечно.
– Ты понимаешь, что это для него значит?
– Конечно. Теперь его очередь.
– Ты что, находишь это… забавным?
– Куда более забавным, чем крах мексиканского правительства.
Она встала. Долгие годы она считала его порочным. Боялась этого. Думала об этом, пыталась забыть и больше никогда к этому не возвращаться, но даже не подозревала, что его порочность зашла так далеко.
Дэгни смотрела мимо него; она не сознавала, что произнесла вслух слова, сказанные когда-то им:
- Предыдущая
- 59/153
- Следующая
