Собственник (СИ) - Шарм Кира - Страница 17

Интересно, они хотя бы понимали, как жестко проходились подошвами по моему разбитому тогда в хлам сердцу, постоянно напоминая о моем поражении? Не говоря уже о самооценке и вере в себя?

Я думаю, что понимали, и очень даже хорошо. Рассчитывали на то, что их жестокость пойдет во благо? Такое себе, мать вашу, назидание: смотри, дорогой сынок, ни хрена у тебя не вышло, да и сам-то ты по себе не хера не стоишь. Поэтому засунь всего себя в задницу, и шагу в сторону даже не думай делать от прекрасно придуманного на твою жизнь плана умудренного жизнью родителя. И живи его умом, поскольку твой, как показала практика, способен только на то, чтобы лажаться. Мало того, что Инга меня тогда практически сломала. Родители решили еще и окончательно добить, чтобы даже и мысли рыпнуться не возникало в моем ни на что толковое не способном мозгу.

Если честно, то с таким посылом переезжал я от родителей в крайне размазанном состоянии духа. Потому что, несмотря на весь последний год, в котором я уже успел ощутить себя способным хоть на маленькие, но достижения, в глубине души все равно продолжал себя чувствовать слабаком и неудачником, который ничего не стоит.

— Я не стану вытаскивать тебя из проблем, которые ты наверняка себе создашь, — бросил мне напоследок отец. — Считай, что нас для тебя просто нет. Пока ты не вернешься и не станешь жить так, как для тебя же лучше. Или так, — или ты отрезанный ломоть.

Это был его последний аргумент. Думал, я испугаюсь того, что останусь без поддержки и тут же рвану обратно, еще, наверное, и прощения стану выпрашивать.

Но- нет. Для меня это как раз таки и стало последним аргументом. Я должен либо самому себе доказать, чего я стою и справиться, либо сдохнуть. Такой расклад меня как раз устраивал. Поэтому я только сжал зубы и, забросив на плечо сумку, в которой-то и не было тогда почти что ничего, оптравился на хрен из родительского дома в свободную жизнь. Ну, если точнее, тогда еще в совсем убитую однушку на окраине, на которую хватило моих первых денег от боев.

Было обидно. Все же я ожидал поддержки. Чего-то вроде: мы тобой гордимся сын, иди, учись быть самостоятельным, и пусть тебе все удастся. И всегда помни, что у тебя есть мы. В любой момент обращайся за советом или за помощью.

Да. Вот чего-то именно такого я ждал, потому и мялся в гостинной перед окончательным уходом. И никак не напутствия, которое даже не предполагает, что я могу не облажаться и не прибежать сюда однажды с поджатым хвостом, изо всех сил им перед ними виляя.

Я не понимал. Сам отец, к которому я всю жизнь относился с охрененным просто уважением, всего в жизни добился сам. Казалось бы, как раз он-то и должен был поддержать мое решение и успокоить мать. Ну, и верить, наверное, в меня. Пожать руку, пообещать помочь в любой момент советом…

Или это во мне говорил все тот же слабак и романтик?

И в жизни на самом деле все, как в драке? Дашь слабинку, — получишь в челюсть? Даже с самыми близкими и родными?

Хрен его знает. Но романтика я вытравливал в себе все это время. И юриспруденцию выбрал поэтому же. Потому что это всегда драка, война. А в ней может победить только тот, кто сильнее. И именно таким я и собирался стать. Тем, кто дерется и побеждает. И никак иначе.

С парнями мы сошлись как-то сразу, еще на первом курсе. Вот с ними первыми, наверное, в моей жизни за последнее время не было драки. Нет, конечно, мы друг друга подкалываем, куда ж без этого? Но каждый точно знает, что остальные всегда будут за него горой. В дыню, конечно, можем и дать, если совсем не прав, но перед остальными вытащим, во что бы не вляпался. Хотя, такого еще особо и не бывало…

А вот Инга… Инга сама на меня набросилась после очередного боя. Повисла на шею, крича в ухо, что это — ее чемпион. Я даже не узнал ее сразу, смешно сказать. Никогда бы не поверил, что такое вообще возможно, после того, как я ею бредил. Но, оказывается, возможно, и даже очень. А все потому, что она ничем не отличалась от остальных разгоряченных фанаток с горящими глазами.

Так и потащил ее к себе, перекинув через плечо. В какой-то момент ликование прям ошпарило. Я достиг! Я добился! Я победил! И, — вот она, любимая женщина, в моих объятиях, в моей постели!

Она шептала что-то невнятное, бормоча и всхлипывая, изгибаясь подо мной. И в этот момент я понял, — как и был ей на хрен не нужен, так и остался. Ее бы устроил любой, будь он на моем месте. Любой, кто бы победил в этом или каком-нибудь другом бою, кувыркался бы с ней сейчас в постели. Нет, с другими я привык к этому, — сегодня она от тебя плавится, а завтра, сойди ты с дистанции, — и для нее никто. Это — так, не женщины, не люди даже, просто секс, просто разрядка. Но тогда я понял, что и моя Инга была точно такой же. Всегда.

Я тупо дотрахивал ее, понимая, что вообще ничего не чувствую. Еще один просто секс, да и не самый, надо сказать, хороший. В моей постели к тому времени побывало уже столько мастериц, что Инга по двенадцатибальной шкале была где-то так, на семерочку. И стонала она по-дурацки, и глаза закатывала так, что становилось противно. Как будто обкурилась чего-то. И я даже знаю, чего. Мыслью о том, что чемпион полностью принадлежит ей. Без остатка. Вот от чего она ловила кайф.

— Съездим на какой-нибудь курорт? — залепетала она, когда я кончил ей на спину. — Багамы? Мальдивы? Бали? Ой, Славочка, а ты же мне купишь шубку? Давай прямо сегодня, а? А когда ты познакомишь меня со всеми? Ой, подожди, я селфи с тобой девочкам отправлю! Вот они слюной изойдут! Кстати, я не люблю черный цвет, а у тебя здесь все черное и мрачное. Так что сегодня еще за шторами съездим! И за постельным бельем! Ну, и одежды там мне прикупим какой-нибудь. Кстати, у меня до сих пор нет последнего айфона, но мы же это исправим, правда?

Это была самая хреновая сексуальная разрядка в моей жизни. Я в шоке смотрел на ту, которой когда-то принадлежал полностью, к чьим ногам готов был бросить всего себя и весь мир вместе с его красотами, тайнами и сокровищами. Мне снова как будто дали под дых, только на этот раз чем-то очень тупым и тяжелым. И как я раньше этого не замечал? Она же тупее и примитивнее трети из тех, с кем я спал! Те хотя бы рот не раскрывали…

— Инга, вот это все ты о чем? — внутри разгорался гомерический хохот. Боже, какая же пустышка! Выходит, я, — вернее, нет, тот романтик, который когда-то носил мое тело, — просто напридумывал себе все! Абсолютно все, и даже саму Ингу, наделив ее смазливую мордашку какими-то качествами, о существовании которых она никогда и не слышала! Н-да, книги, на которых я вырос, сыграли со мной очень злую шутку. И я, выходит, превратил ее в идеал, в который и влюбился! И которого изначально не было! В принципе!

— Как о чем? — она так картинно захлопала глазами, что я даже испугался, что нарощенные ресницы сейчас отваляться. Еще ресниц я в своих простынях не находил, фу! — Ты же меня любишь! Ну, масик, я же все знаю! Я же твоя единственная! Ну, а для чего тебе все это, — она выразительно стрельнула взглядом по груде купюр, которые принес мне прошлый бой, — если не для меня!

Хм… Ну, могла бы для приличия хотя бы еще на тело посмотреть… Многих именно оно привлекало в первую очередь. Хотя, — зачем стесняться? Я же свой… Давно и безнадежно в нее влюбленный…

— Сла-во-ччч-ка, — она противно затянула мое имя, видимо, считая, что это очень сексуально. — Мы же теперь будем жить вместе, да? Дай своей малышке ключик от квартирки…. А то ты утром, наверное, уйдешь раненько… Вдруг забудешь… Дай сейчас…

Она так выпячивала и облизывала при этом губы, что реально почувствовал себя в постели с клоуном.

— Инга, — я все-таки мужчина и в память о том, каким я был идиотом, старался не расхохотаться и даже не нахамить. — Я думаю, тебе пора.

— Что? Куда пора? — и еще одна порция обмахивания меня ресницами. Спасибо, хоть комьями туши не забрасывает. Ох, деточка, ну оставь мне хотя бы шанс сдержаться и не заржать над тобой. Пока постель еще не остыла, — добавил я мысленно пафосную романтическую фразу.