Безупречная репутация. Том 2 - Маринина Александра Борисовна - Страница 10

– В общем, Анастасия Павловна, картинка у нас такая, – начал Роман, когда Настя села к нему в машину.

Участковый, которого без малейшего труда разыскал Дзюба, рассказал, что в пятницу утром, когда он выходил из здания окружного управления и намеревался ехать на свой опорный пункт, к нему прямо возле крыльца подскочил неизвестный мужчина лет тридцати пяти, обратился по имени-отчеству, спросил, когда можно подойти на опорный пункт. Ему, дескать, нужно оформлять документы на продление разрешения на хранение оружия, и для этого требуется бумажка от участкового, что все единицы хранятся как положено. Участковый дежурно спросил: «Что у вас там? Охотничье?», на что мужчина ответил, что у него много всего – и охотничье, и спортивное, и травматы, но он при продлении разрешения решил половину сдать, все равно не пользуется, а безмозглых бандюков, дескать, кругом полно, квартиры в их спальном районе вскрывают – только в путь. Если, не дай бог, его квартиру обнесут и оружие заберут, а потом из него убьют кого-нибудь… Сейчас времена такие настали, что убивают не только за три копейки, а и вообще ни за что, вон в их микрорайоне парня убили вчера – думаете, за деньги? Ни фига подобного, баба его уделала, за то, что он с ней спать отказался. А парень, говорят, хороший был, скромный, жил один, ни в какой криминал не ввязывался. И вот поди ж ты…

В этом месте участковый, который только что прослушал инструктаж, сводку за минувшие сутки и ориентировки, насторожился и спросил, откуда тому мужчине известно насчет бабы, с которой потерпевший отказался спать. Оказалось, информацией поделился бармен из кафе, расположенного в трех минутах ходьбы от дома, где произошло убийство Кислова, о котором как раз на инструктаже и говорили. Потерпевший Кислов – давний и постоянный посетитель кафе, его все там знают, особенно те, кто давно работает. «Так когда мне к вам зайти? Назначьте, пожалуйста, а то мне оформлять надо, у меня сроки поджимают», – попросил мужчина. Участковый назвал день и время и направился в указанное кафе побеседовать с барменом.

Бармен подтвердил, что Андрей, фамилию которого он, конечно, не знает, действительно постоянно к ним приходит, и один, просто поесть, и с гостями встречается. Да, позавчера, в среду, он приходил с женщиной пенсионного возраста, бармен даже сначала подумал, что это мать Андрея, в общем, она заметно старше была, они о чем-то говорили, но недолго, потом женщина внезапно резко поднялась и ушла очень рассерженная, а Андрей еще почти час сидел. Когда уходил – присел за барную стойку, заказал еще кофе, перекинулся с барменом парой слов. В частности, бросил с досадой, что вот, мол, тетки эти возрастные – ненасытные акулы какие-то, привыкли, что за деньги можно все купить, а если денег много, то ни в чем отказа нет, и бесятся, когда не получают желаемого.

– Дальше, Анастасия Павловна, цитирую со слов участкового, так что без обид, – предупредил Роман. – «В зеркало надо смотреться, прежде чем в койку проситься». Якобы именно эти слова сказал Андрей Кислов нашему свидетелю-бармену, свидетель пересказал их участковому, а участковый, соответственно, операм. Опера помчались в кафе, опросили бармена, он все подтвердил.

– Прямо все-все? – переспросила Настя.

– Все-все.

– И вот прямо слово в слово?

– Прямо да.

– А насчет «бросил с досадой» – это твой художественный вымысел?

– Ни боже мой, Анастасия Павловна! – возмутился Дзюба. – Как можно? Это со слов участкового, но в справке опера, который опрашивал, такое выражение тоже присутствует. Я вам больше скажу: оно есть даже в протоколе допроса, проведенного следователем. Бармена же сразу к следаку потащили.

– И что думаешь?

Роман усмехнулся.

– То же, что и вы. Лажа, но выполненная очень профессионально.

– Думаешь, бармену заплатили за это вранье?

Он пожал плечами:

– Вот это мы сейчас и попробуем выяснить. Ему предъявляли фотографию с камер, он уверенно опознал в вас ту самую женщину, с которой Кислов приходил в кафе и которая ушла очень рассерженная. Значит, он хорошо рассмотрел вас вживую и запомнил, если смог уверенно опознать на плохом нечетком черно-белом снимке без крупного плана лица.

– Да уж, – вздохнула Настя, – просто гигант зрительной памяти. Но считается, что у работников сферы обслуживания, особенно у барменов и официантов, зрительная память отличная, иначе они будут постоянно ошибаться, путать гостей и не смогут работать как положено. Так что ничего удивительного. То, что он меня уверенно опознал, как раз нормально. Назвал меня очень рассерженной – тоже ничего, вполне объяснимо, я старательно изображала из себя расстроенную, могла и не так сыграть, и переиграть, и вообще изобразить не то, я же не профессиональная актриса все-таки. А вот то, что сказал ему Кислов…

– Якобы сказал, – поправил ее Роман. – У меня после беседы с участковым зародились некоторые сомнения. А у вас? Неужели нет?

Они проехали мимо дома, где жил и был убит Андрей Кислов. Тот самый подъезд, те самые низкие перильца, на которых Настя сидела всего несколько дней назад. Надо же, несколько дней! А кажется, будто сегодня утром. Как быстро стало лететь время!

– После светофора – направо, – подсказала она.

– «Через двести метров поверните направо», – проговорил следом за ней механический голос навигатора.

– Будешь еще меня учить, – пробурчал Роман и фыркнул.

В кафе шумно гуляла компания человек на пятнадцать, расположившись за четырьмя сдвинутыми вместе столами, в остальной части зала посетителей было совсем немного. Настя и Роман уселись за столик, заказали горячие напитки и десерты и принялись делать вид, что мирно беседуют. На самом деле они по очереди и тихонечко читали стихи – те, которые помнили так, что слова в бессознательном состоянии отскакивали от зубов, а сами исподтишка наблюдали за барменом, невысоким, но очень спортивным парнем с чуть длинноватыми волосами, забранными на макушке в смешной «самурайский» узелок. Работы у бармена сегодня – хоть отбавляй, компания за четырьмя столами беспрестанно требовала то холодные напитки, в том числе и алкогольные, то горячие, и если выдавалось несколько свободных секунд, парень смотрел не в зал, на гостей, а в телефон, но при этом ничего не писал. Дзюба огляделся и удовлетворенно кивнул:

– Туалет за барной стойкой и налево, это хорошо. Пойду полюбопытствую, чем так усердно интересуется наш свидетель. Сейчас он порцию нальет, официантка ее заберет – и можно двигать, он как раз в телефон полезет.

Роман рассчитал все точно и, вернувшись из туалета, доложил:

– Следит за спортивными достижениями своих друзей. Кто сколько километров пробежал, или на велике проехал, или на роликах, или проплыл. У него в телефоне специальное приложение для этого стоит. Я его поближе рассмотрел – мускулатура развитая, видно, что тоже постоянно спортом занимается. Небось стоит за стойкой и злится, что все за физической формой и здоровьем гоняются, а он тут дурака валяет, пьяным еще больше подливает. Я таких ребят знаю, они в большинстве своем не пьют даже пива, не курят, про дурь речь вообще не идет, но, правда, и про работу тоже не очень, на уме один спорт, мышцы, километры, скорость, высота-долгота, ну, все такое. В принципе они мне нравятся, для них не важно, сколько человек зарабатывает и какой крутизны у него часы или тачка. Важно, на сколько километров у него хватает мышечной силы, а попросту говоря – чего он достиг собственными тренировками. Но все хорошо в меру, как обычно.

– То есть? – не поняла Настя.

– То есть в меру. У одних мера есть, у других – нет. Те, у которых нет, вообще ни о чем думать не могут, кроме одного: кто-то в их тусовке сумел больше, лучше или быстрее, чем они, и нужно как можно скорее это достижение перебить своим. Они настолько одержимы идеей собственного физического превосходства, вернее, доказыванием этого превосходства, что не в состоянии ни на чем другом сосредоточиться, в том числе и на работе. Похоже, наш свидетель – из их числа.