Выбери любимый жанр

Безупречная репутация. Том 2 - Маринина Александра Борисовна - Страница 12


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

12

Светлана Гнездилова

Когда при очередном включении компьютера она увидела баннер, сообщавший, что на электронную почту покойного мужа пришло новое письмо, Светлана Дмитриевна несказанно удивилась. Да, в первое время после смерти Виктора Семеновича еще приходили какие-то рассылки с новыми нормативными актами и прочей юридической ерундой, пока информация о «выбытии» адресата не была учтена администрацией соответствующих сайтов. Но все это прекратилось уже довольно давно. Светлане Дмитриевне даже в голову не приходило раз и навсегда закрыть окно на домашней странице. Пусть висит, кому оно мешает?

Письмо было, разумеется, немедленно прочитано и ввергло Светлану Дмитриевну в шок. У Виктора Семеновича была любовница! И эта связь не просто какая-то случайная и мимолетная, а серьезная, с очевидными последствиями в виде ребенка. Ребенка, о котором он знал и которому помогал.

«…ты перестал высылать деньги, ты не звонил и не писал, и я поняла, что ты решил прекратить все это. Что ж, дело твое, я не в претензии, у тебя семья и положение, и ты ими дорожишь. Я всего лишь твоя любовница и не имею права ничего ожидать. Но при этом я еще и мать твоего ребенка, на минуточку. Ты можешь забыть обо мне, твое право, но как ты можешь забыть о том, что у тебя растет дочь, которую нужно поддерживать? За полтора года – ни одного звонка, ни одного письма, ни одной копейки! Ни одного вопроса о том, как она, здорова ли. Тебе не стыдно, Витя? У меня хватило гордости и самолюбия не тревожить тебя письмами и звонками, просьбами о помощи и всем прочим. Бросил – значит бросил. И мне по-прежнему ничего не нужно от тебя.

Но твоя дочь растет. И начинает задавать вопросы. Мне нужно знать, что ей отвечать. Что ее папа в длительной командировке, но когда-нибудь обязательно вернется? Или что он умер от страшной болезни, геройски погиб или убит бандитами, поэтому не вернется никогда? Мне все равно, что сказать ей, ты только скажи, что именно, а то получится, что я навру о твоей героической смерти, а ты нарисуешься нежданно-негаданно. Повторяю: нам от тебя ничего больше не нужно, ни твоих денег, ни тебя самого. Только ответь: ты когда-нибудь планируешь появиться в нашей жизни и посмотреть на свою дочь или ты исчез с концами?»

Подписи не было, зато были три прикрепленных файла – три фотографии. На двух изображена очаровательная девочка, на вид лет пяти-шести, ангелочек с белокурыми локонами и огромными синими глазами, на третьей – та же девочка вместе с мамой, эффектной молодой блондинкой. Вот, значит, с кем Виктор Семенович Гнездилов изменял своей верной и преданной жене, которую своей волей лишил всех возможностей выглядеть привлекательно! Затопившая Светлану Дмитриевну ревность не помешала ей, однако, рассмотреть и по достоинству оценить соперницу: ни макияжа, ни надутых губ, ни силиконовой груди, вся красота природная, натуральная.

Виктора нет в живых уже полтора года, а эта дамочка не знает, что он умер, и решила, что любовник банально бросил ее… За полтора года – ни известий, ни денежных переводов. Что еще она могла подумать? Видно, Виктор хорошо законспирировался с этой любовной связью, никому свою блондинистую шлюшку не показывал, ни с кем ее не знакомил, потому и не нашлось ни одного человека, который сообщил бы ей о смерти судьи Гнездилова.

Выходит, Ленечку, законного сыночка, пятнадцатилетнего подростка, без колебаний выгнал, оторвал от семьи и от дома, а приблудную девчонку признал, пригрел и поддерживал? Очень хорошо!

Светлана Дмитриевна почувствовала непреодолимое желание выпить. Часа через два, когда содержимого в бутылке осталось примерно на сантиметр, пришло облегчение.

Во-первых, если никто из знакомых семьи Гнездиловых не в курсе насчет этой бабешки и ее ребенка, значит, унизительное положение обманутой жены Светлане не угрожает.

Во-вторых, она получила еще одно, последнее и самое сильное доказательство того, что имеет право жить так, как хочет, а не так, как требовал и завещал великий безупречный Виктор Семенович, образец порядочности и моральной чистоты. Ага, знаем мы теперь эту чистоту! До сегодняшнего дня Светлана стеснялась собственных побуждений и старалась подавить в себе разные желания, которые муж не одобрял. Ведь он поступал так, потому что был честным и оберегал свою репутацию, а то, что это постепенно превратилось в диктат и тиранию, так просто характер такой у Вити. Жесткий. Бескомпромиссный. И если после его смерти вдова начнет открыто, у всех на глазах нарушать введенные им правила и запреты, то это будет как-то… Нехорошо, что ли… Неуважение к памяти покойного…

Но сегодня все изменилось. Строгость и принципиальность Виктора Семеновича Гнездилова оказались лицемерием и двойными стандартами. Все ложь. Все притворство.

И третье, плавно и закономерно вытекавшее из второго: отныне Светлана Дмитриевна имеет полное право не только жить так, как ей хочется, но и ненавидеть своего мужа. Ненависть проснулась в ней не сегодня, нет, это случилось намного раньше, но чувство это было как бы неправильным, незаконным, и Светлана стыдилась его, как стыдилась своих желаний, таких же незаконных и неправильных. Теперь стыд ушел. Исчез раз и навсегда. Ненависть стала полноправной, подняла голову, расправила плечи и сделала глубокий вдох.

* * *

На следующий день Светлана Дмитриевна распечатала на принтере письмо и фотографии, позвонила сыну Виталию и попросила приехать.

– Полюбуйся, – холодно произнесла она, швырнув бумаги на стол. – Вот истинное лицо твоего отца вместе с его безупречной репутацией.

Виталий ошеломленно изучил текст, рассмотрел девочку и ее маму.

– Ты собираешься с этим что-то делать? – осторожно спросил он. – Ответить на письмо? Объясниться?

– Еще чего! – презрительно фыркнула Светлана. – Много чести с ней объясняться. Этой белобрысой шлюшки для меня не существует, хоть кого она там родила, хоть одну дочку, хоть трех. Я показываю тебе это в первый и в последний раз.

С этими словами Светлана Дмитриевна взяла листы, демонстративно медленно разорвала их на мелкие кусочки и выбросила в мусорное ведро.

– Само письмо я тоже удалила и из входящих, и из корзины. Ничего этого не было ни для кого, кроме нас с тобой. Ну еще Лиане расскажи, конечно, она имеет право знать, каким уродом был ее любимый свекор. Больше никто ничего знать не должен. И не вздумай брать в голову всякие глупости насчет того, что у тебя где-то растет единокровная сестра, оставшаяся без помощи и поддержки. Ее шлюшка-мамаша в одиночестве не заскучает, можешь мне поверить, нового папашу для ребенка быстро отыщет. А то знаю я тебя, ты же порядочный, добрый, надумаешь еще…

Виталий помолчал, потом спросил, совсем тихо, едва слышно:

– Мама, а ты зачем мне все это показала? Если ты сама не собираешься ничего предпринимать и не хочешь, чтобы я об этом думал, то и не говорила бы. Ты, надо полагать, чего-то ждешь от меня, какой-то реакции, а я не понимаю. Так что же тебе нужно на самом деле?

Светлана Дмитриевна вдохнула поглубже, выговорила четко и громко:

– Я буду жить так, как мне нравится. И я не хочу в дальнейшем слышать от тебя никаких замечаний, возражений, поучений и еще чего-то подобного. От твоего отца я за всю свою жизнь наслушалась этого добра достаточно. Хватит. Цена этим поучениям – полгроша, сам видишь. С сегодняшнего дня я сама себе хозяйка. И Лиану предупреди: никаких высказываний не потерплю. Ты меня понял?

– Конечно, – слабо усмехнулся он. – Что ж тут непонятного? Новые тряпки ты уже купила, из горла хлебнула, теперь собираешься вообще пойти вразнос. Счастливого пути!

Ох, как трудно ей всегда было с Виталиком! Светлане потребовалось немало мужества и немного спиртного, чтобы решиться на этот разговор. Но она понимала, что поговорить с сыном надо, иначе не миновать внутрисемейных разборок и нотаций на тему «прилично – неприлично». Ничего этого она не хотела. Она хотела вызывающих нарядов, подчеркивающих хорошие внешние данные. Хотела ощущения собственной привлекательности. Хотела мужского внимания. Хотела всего того, что было у других женщин – и реальных, которых она знала, и книжно-кинематографических, и чего она сама оказалась лишена по воле мужа, который провозглашал моральную чистоплотность, а сам за спиной супруги крутил романы и чуть ли не завел вторую семью. Она хотела свободы и отсутствия контроля, как внешнего, так и внутреннего. С внутренним со вчерашнего дня все было в порядке, оставалось только решить проблему внешнего. Для этого и требовалось объясниться с Виталием.

12
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело