Безупречная репутация. Том 2 - Маринина Александра Борисовна - Страница 15

– Внешность посетителя?

– Та же самая, что и в рассказе участкового. Особых примет нет, но возраст, рост, комплекция, цвет волос совпадают. Только одежда другая.

– Кто бы сомневался, – хмыкнула Настя. – Наш пострел везде поспел. Умный, гаденыш, сработал с двух сторон: и картинку со словами внушил, и на самооценку надавил, дескать, признаешься, что не видел и не помнишь, – потеряешь очки в глазах начальства, ибо непрофессионально. Ладно, на вопрос «зачем» нам уже ответил Большой, ответ на вопрос «как» мы с тобой только что получили. Остался последний вопрос.

– Кто?

– Да. Ты и Сташис – лучшие опера на сегодняшний день, все остальные на порядок слабее. Они не смогли бы сами это провернуть. Значит, Сорокин и Борзун к кому-то обращались. Не к своим, а к сторонним исполнителям. Вопрос: к кому? Кто берется за такие заказы? Кто имеет в своем арсенале такую информационную базу и таких спецов? Меня выцепили, когда я выходила от родителей, хотя не обращались за сведениями ни к кому из тех, кто знал, где я нахожусь: ни к Лешке, ни к Стасову. Значит, у них есть доступ к геолокации, они меня по телефону отследили.

– Я так думаю, – задумчиво начал Дзюба, – они из наших, из полиции. По крайней мере, хотя бы один полицейский там точно есть. На самом деле, наверняка больше. Смотрите: для того, чтобы подавать документы на продление разрешения на хранение оружия, нужно, чтобы участковый пришел к человеку домой и лично проверил, есть ли оружейный шкаф и какой у него замок. Акт нужно составить и приложить к пакету документов, которые подаются в разрешительную. Но это по закону, а по жизни участковым лень ходить по квартирам, особенно если адрес не рядом с опорным пунктом, и они чаще всего пишут такие акты в опорном же пункте в присутствии владельца оружия, не отходя, так сказать, от кассы. Однако же бывают и въедливые парни, и не ленивые, редко, конечно, но встречаются. Если попасть на такого, прийти к нему в околоток и начать вякать про акт о соблюдении правил хранения, он ведь, не приведи господь, может поднять задницу со стула и сказать: «Ну пойдем, посмотрим». Участок – не округ, от опорного до любого адреса не убиться, как далеко. А вот от окружного управления может оказаться сто верст, и если участкового отловить возле управы, то риск, что он немедленно соберется в адрес, намного ниже. У человека свои планы на рабочий день, назначено что-то, график есть, в общем, гарантия почти стопроцентная, что ехать сей же момент он не захочет. А уж если его упорно просить «назначить время, когда можно подойти на опорный пункт», то можно быть уверенным, что адрес он точно не спросит. Даже если и спросит – назвать не трудно, никаких проблем, границы участка точно определены, называй любую улицу в этих пределах – не ошибешься.

– Ты прав, – согласилась Настя. – Чтобы все эти обстоятельства учесть и так все рассчитать, нужно быть внутри системы. Ну и ладно, я успокоилась, а то как-то не по себе было при мысли, что я произвела на Кислова такое странное впечатление, и мне хотелось узнать, зачем он про меня все эти гадости наговорил. Выяснили, что ничего подобного он не говорил. Гора с плеч.

– Вы серьезно? – рыжий оперативник изумленно смотрел на Настю.

– Более чем. А что?

– И вам не интересно, кто всю эту комбинацию провернул? Не хочется их вычислить и найти?

– Рома, дорогой, не в той я позиции, чтобы иметь право на такие интересы и желания. Я теперь никто, у меня нет ни возможностей, ни полномочий, ни необходимости. Я не на государевой службе. В данный момент мне платят за то, чтобы я выяснила, почему Кислов отказался от экранизации и является ли он подлинным автором текста. Если не является, то моя задача – найти автора и обеспечить Латыпову надежный договор об уступке прав. Зарплату свою я получу именно за это, а не за разоблачение каких-то деятелей, которые оказывают деликатные услуги нашим правоохранителям.

Она старалась говорить уверенно и насмешливо, но с каждым произнесенным словом настроение портилось все больше и больше. Ей стало обидно и горько, потому что каждое слово было правдой, которую так не хотелось принимать.

Дзюба удрученно молчал. Да и что тут скажешь?

– Спасибо тебе, Ромчик, – устало сказала Настя. – Пойду я.

– Да… Передайте, пожалуйста, Алексею Михайловичу от нас с Дуняшей благодарность. И вам тоже спасибо огромное, Анастасия Павловна. Мы понимаем, что у вас и так нет свободного времени.

– Ты о чем?

– Ну, о свадьбе нашей… Алексей Михайлович звонил на днях, сказал, что он будет в командировке за границей, а вы обязательно придете. Ведь придете? – В его голосе звучала надежда.

– Конечно, – заверила его Настя. – Но будешь должен.

Она внезапно улыбнулась, чувствуя, что горечь и обида немного отступили.

– Слушаю.

– Константин Веденеев, год рождения вокруг восемьдесят пятого плюс-минус, не москвич, но лечился в больнице на улице Приорова в двенадцатом году. Найдешь?

– Да я вам черта лысого найду за то, что на свадьбу придете, – горячо пообещал Дзюба. – Кстати, а к дяде Назару вы собираетесь?

– Обязательно. У меня изобильная светская жизнь в этом году. Все, дружочек, целую страстно, я пошла.

– Счастливо! Как что узнаю – позвоню!

Дежурство закончилось. Настроение, испорченное накануне вечером, к утру немного выправилось, бушевавший костер ярости догорел, оставив после себя золу угрюмой злобы. Вадим сдал смену, но домой не ушел, остался. Нужно подсобрать еще информацию о передвижениях Каменской, чтобы составить план. Ночное время для этого не годилось, Каменская из кафе вернулась домой и больше никуда не ездила, а Вадиму нужны были места, где она появляется более или менее систематически. Офис ее конторы – да, это он уже знал, но такое место использовать опасно: рядом могут нарисоваться коллеги-сыщики. Лучше всего какой-нибудь магазин, где она появляется примерно в одно и то же время в пределах полутора-двух часов, это самое простое. Конечно, в крайнем случае можно засечь ее в конторе и потом пропасти до подходящего места… В общем, варианты были. Нужно только забежать в хорошо знакомый кабинетик двумя этажами ниже, забросить «котлетку», чтобы несанкционированная деятельность осталась незамеченной. «Котлетку» на этот раз придется лепить из собственного фарша… Ну да ладно, оно того стоит. Информацией торгуют все без исключения, и всем об этом прекрасно известно. И базы продают на сторону, и левые заказы выполняют, только надо не забывать постоянно подкармливать тех, кто контролирует использование возможностей системы.

На столе у офицера, принявшего смену, зазвонил телефон.

– Нет, еще здесь, – проговорил он в трубку. – Секунду.

Перехватил взгляд Вадима и кивнул:

– Тебя требуют.

Засада… Неужели трудно было сказать, что он сдал дежурство и ушел отдыхать? Сплошные придурки кругом! Небось, начальство с какой-нибудь срочной ерундой сейчас примотается. Но ничего не поделаешь, придется отвечать.

Он встал из-за стола, подошел, взял трубку. Но оказалось, что ищет его вовсе даже не начальство. Точнее, начальство, конечно, но не его, не прямое. Собственная безопасность. Вот это уже плохо. Где он мог проколоться? И работал так, чтобы следов не оставлять, и платил, кому надо, вовремя и строго по таксе.

Вадим быстро забежал в туалет, сполоснул лицо холодной водой, пригладил мокрыми руками волосы. Небритый – это ничего, перебьются, он после суток, должны понимать. Лифтом пользоваться не стал, поднялся по лестнице, чего там – один этаж всего. Пока шел – вспоминал все, что делал за последние пару недель. На чем его зацепили? За несанкционированный поиск какой информации собираются дрючить? Да нет, не должно быть ничего такого, он старался, всегда работал чисто, и в кабинетике двумя этажами ниже подобную деятельность не только Вадима, но и многих его коллег старательно прикрывали и защищали, кушать-то всем хочется.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».