Цена спокойствия (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 23

Пустоши для колдунов выглядят немного не так, как для обычных людей. Во-первых, видны границы зон, и ведьма может хотя бы морально подготовиться к смене декораций. Простого человека исчезновение цветочной поляны и замена её лавовым озерком всегда застаёт врасплох. Во-вторых, истинный ландшафт часто отличается от транслируемого, и кровавые реки выглядят мирными прозрачными ручейками. Люди со сверхъестественными способностями могут «переключаться» между пластами реальности. Впрочем, обладатели магической татуировки тоже видят правду, но не сразу. Несколько первых минут Выраю удаётся обманывать.

В-третьих, заселённость. Обычный путешественник, если ему очень повезёт, может дойти от одного поселения до другого, не встретив никого, являясь при этом объектом пристального внимания. Колдун же видит невидимое. Хотя Высших можно высмотреть, если только они сами этого пожелают.

Степной пейзаж смазался, какое-то время вокруг автомобиля клубилось бесцветное ничто, а затем путешественники въехали в спальный район. В каком городе стояли многоэтажные дома раньше, сказать было сложно, но постсоветское пространство угадывалось по постройкам, которые теперь стали частью Вырая. Мужчины нескольких минут в «нигде» не заметили, для них остатки человеческой цивилизации стали неожиданностью.

Марина всегда появлялась в новой зоне, выключив сверхъестественное чутьё. Ей до сих пор был интересен этот мир и его двойственность.

Дома выглядели на удивление мирно. Целые стёкла в окнах, свежая краска на стенах, почти ровная дорога. Кое-где асфальт покрывали выбоины и трещины, но они прекрасно вписывались в пейзаж. В конце концов, в городах и до Катастрофы было довольно сложно найти идеальное покрытие.

Высокие каштаны, посаженные вдоль дороги, давали приятную тень, магазинчики, расположенные на первых этажах домов, манили витринами и обещаниями скидок, и никого.

Ни одной живой или мёртвой души.

Марина остановила машину. Самый большой шанс настроиться на Настю был в переходнике, но приреченская ведьма всегда отличалась методичностью, поэтому проверяла все зоны, по которым их тащил Вырай. Пока на след напасть не получилось.

Сычкова вышла, сняла с пояса нож и заключила автомобиль в круг.

— Всё готово.

Максим уже знал, что надо делать. Он встал перед капотом и закрыл глаза. Марина взяла его за руки и сосредоточилась.

Коваль остался в салоне. Положил на колени топорик, чтобы в случае чего быстро отреагировать, и затаился, стараясь вести себя как можно тише.

За защитным кругом пространство изменилось. Улица исчезла, уступив место своеобразной метели. Густая завеса состояла не из снежинок, а из мелких светящихся точек — туманников. Они редко отказывали в помощи тому, кто умел правильно просить. Минуты три «метель» бушевала, а потом резко прекратилась.

— Ничего. — разочарованная ведьма отпустила ладони друга.

— Что и требовалось доказать, — Макс изо всех сил старался оставаться спокойным. — Садись в машину. Дайте мне минуту. Подышать.

Марина с тревогой заглянула в лицо Бондаренко. Тот лишь махнул рукой — я мол, в норме, повернулся спиной к машине и замер.

— Маня, может, не будешь его мучить? — попросил Славка, когда Сычкова вернулась в салон. — Каждый раз, когда ты говоришь «ничего», мне кажется, что у Андреича сердце станет.

— Думаешь, мне легко? — огрызнулась женщина. — Думаешь, в кайф это всё?

— Так повремени хотя бы до переходника.

— Славк! — обернулась Сычкова. — До буферной зоны можно несколько дней добираться. Конечно, мы ищем иголку в стоге сена, но вдруг повезёт, и получится настроиться на Настюшу в ближайшие сутки?

— Как знаешь. Ты ведьма, — пожал плечами Коваль. — Только Максим такими темпами копыта скоро отбросит. От инфаркта.

Марина облокотилась на руль и посмотрела на ссутулившую спину перед капотом. Сердце захлестнула жалость.

— Может, ты и прав. Шансы наткнуться на девочку в глубине Вырая мизерные. Только время теряем.

— А меня ты так же ищешь? — сменил тему Славка.

— Почти. — Марина со вздохом откинулась на сиденье. — Защиту не ставлю, да и за руки брать некого, сам понимаешь. Просто глаза закрываю и представляю твою физиономию.

Максим расправил плечи, повернулся и виновато улыбнулся друзьям. Судя по всему, он справился с эмоциями.

Ведьма крикнула, чтобы было слышно сквозь стекло:

— Садись в машину!

— Мань, может, проверим, что в ближайшем дворе? Если никаких тварюг нету, сделаем привал.

— Времени нет! — отрезала Сычкова.

— О чём речь? — спросил усевшийся в автомобиль Максим.

— Андреич, хоть ты меня поддержи. Якуб говорил, что желательно делать остановки минут на сорок каждые шесть-восемь часов, а то туманники охренеют от нагрузки и начнут требовать слишком много крови или вообще работать откажутся. Он перестраховщик, конечно, но мы ведь уже часов двенадцать в пути.

Максим поморщился, как от зубной боли:

— Славка прав. Будь моя воля, я бы даже говорить об этом не стал, но если мы вдруг застрянем где-нибудь намертво, Настю вообще не найдём. Ни я, ни Коваль исправить туманников не сможем, если вдруг что. Так что лучше час потерять.

— Ну… ладно, — нехотя согласилась ведьма. — Но я бы лучше до переходника дотянула.

— Ты ж сама сказала, что до него, может, и несколько дней добираться придётся, ты чё!

Марина вздохнула:

— Хорошо. Потом поедем без остановок до самой буферной зоны.

Слава довольно кивнул — раз без остановок, значит, родственница согласилась с тем, что пытаться настроиться на девочку в глубинах потусторонней территории малоэффективно.

— Ты только это, Маруся, поаккуратней. Мерзотное место.

Сычкова удивлённо огляделась, но потом сообразила, что спутники уже давно видят настоящий пейзаж. Это она пока ещё не переключилась на реальность.

Мужчин, хоть они и возмущались, ведьма оставила в машине — несмотря на весь опыт и принадлежность к сильному полу, Слава и Максим прежде всего были обычными людьми.

Марина завернула в ближайшую арку и словно окунулась в прошлое. В похожем дворе прошло её детство — в деревню семья переехала перед самой школой, сдав городскую квартиру молодожёнам.

Здесь царил ранний летний вечер. Мирно шелестели листьями липы и акации, в голубом небе с весёлыми криками носились ласточки. Цветочные клумбы, подстриженные кусты, песочницы, мусорные баки, небольшая лужа у одного из подъездов и никому не нужная перекладина для выбивания пыли из ковров — всё оказалось настолько близким и знакомым, что Сычкова обернулась и посмотрела на стену здания — ей показалось, что на ней будет выведена фраза «Катя — дура».

Двор был забит автомобилями, некоторые нагло припарковались на тротуарах. Из ближайшего открытого окна первого этажа доносилась бодрая музыка, обогащённая незатейливым текстом. Детские смеющиеся голоса заполняли игровую площадку, скрипели качели, в беседке громко беседовали какие-то мужчины. Распахнулось окно на шестом этаже, и зычный женский голос прокричал:

— Миша, домой!

И, как и на улице, ни мёртвых, ни живых. Пустота. Голоса́ словно жили сами по себе.

Марина поёжилась и включила магическое осязание. В реальности двор оказался обитаем.

Ближайший дом выглядел, как сумасшедший водопад — из незастеклённых окон хлестала кровь, которая с утробным рёвом исчезала в бездонной яме перед подъездом. На берегу ямы сидели совсем маленькие кикиморы. Едва поняв, что ведьма их видит, с испуганным визгом они разбежались в разные стороны.

Следующий дом висел в нескольких метрах от земли. Сычкова не сразу сообразила, что висит он вниз крышей. Старый, обшарпанный, ни одного стекла, и всё же в нём жили — наверху открылась дверь подъезда, и из здания выпрыгнул кто-то лохматый и зубастый. Он пролетел все девять этажей и легко приземлился на клумбе.

— Ведьма! — заорало существо.

— Ведьма… ведьма… ведьма… — зашелестел двор. Разномастная толпа больших и маленьких нечистых заметалась среди построек. Кто-то сиганул в подвал, кто-то взбежал по стене на крышу, но большинство ломились в окна и двери.