Мой фантастиш секс-патруль (СИ) - Пиратова Лана - Страница 5

И времени на переодевание тоже не было. Я и так уже опоздала на работу два раза на этой неделе и в наказание шеф поставил меня в вечерние смены.

Работала я в пекарне. Продавцом. И теперь в конце смены я должна была все убрать, проверить и закрыть. Так что, домой я возвращалась, когда мои соседи уже спали.

Я так и ехала на велосипеде, одной рукой придерживая подол сарафана, когда услышала за спиной звук медленно двигающейся машины.

У водителя была прекрасная возможность обогнать меня несколько раз, но он упорно этого не делал.

Наконец, машина поравнялись со мной. Блять, это была полицейская машина. Неужели, я нарушила правила? Только штрафа мне сейчас не хватало.

Но я продолжила крутить педали. Меня же не просили остановиться.

Вдруг стекло пассажирской двери опустилось и я услышала знакомый голос:

- Пересаживайся, подвезу.

Алекс. Блять. Опять он.

Я никак не реагирую и еду дальше. И тут раздается гул сирены.

Я резко торможу. Машина тоже останавливается.

- Ты что? Спятил? - кричу я ему по-русски, раз уж мы выяснили, что этот язык ему знаком.

Сирена, к счастью отключается, но внимание к моей персоне уже привлечено. Не так часто тут услышишь полицейскую сирену. На меня с любопытством смотрят местные бабушки и турок из палатки с шаурмой.

- Садись в машину, - кричит Алекс.

- А велосипед куда я дену? - отвечаю я. - В карман засуну?

- Вон, у автобусной остановки запаркуй, - кивает он в сторону лавочки, на которой примостились две старушки, чей день сегодня сделали мы с Алексом.

Этот не отстанет. Я слезаю с велосипеда и паркую его возле остановки. Здороваюсь с бабушками на лавке.

Я явно дала им тему для разговора на этот день.

Иду к полицейской машине, задрав подбородок.

Ну и что, что он полицейский? Это не даёт ему права нарушать закон. Что он мне сделает? Днём? На улице? Короче, я его не боюсь.

Открываю дверь и плюхаюсь на сиденье. Именно плюхаюсь, а не эротично сажусь.

- Ну? - хмурясь, спрашиваю я и гляжу ему прямо в глаза.

Он ухмыляется и заводит машину.

- Куда ехала? - глядя на дорогу, спрашивает Алекс.

- На работу, - бурчу недовольно и складываю руки на груди.

- Где работаешь? Куда везти?

- Это что, ты теперь меня на работу будешь отвозить? - ехидно спрашиваю я.

- Если ещё раз будешь в таком блядском платье на велосипеде местных смущать, то я тебя в участок в клетку отвезу.

- Оно не блядское! - возмущаюсь я.

- На велосипеде в нем ты смотришься именно как блядь.

- Ты за этим меня в машину позвал?

- Куда везти тебя? Говори.

- К Шутцу, в пекарню.

Сегодня я приезжаю на работу вовремя. Прежде чем выйти из машины, Алекс берет меня за запястье и притягивает к себе.

- До скольки ты сегодня работаешь?

- А ты заехать за мной хочешь? - удивляюсь я. - Может, еще с родителями познакомишь?

- Знаешь, что? - его глаза сверкают недобрым огоньком.

Ему не дают договорить, потому что к машине подходит какой-то мужик и начинает приветствовать его. Воспользовавшись этим, я быстро открываю дверь и выбегаю на улицу.

- Вара, - хозяин пекарни так и не научился правильно выговаривать мое имя, - сегодня останешься закроешь тут все.

- Опять я? – знаю, что спорить бесполезно, но сколько можно? Уже который день я остаюсь последней, чтобы убрать тут все и закрыть.

- Тебе рассказать, сколько раз ты опоздала в этом месяце? – спрашивает Шутц. – Помню, в школе нам рассказывали, что при Сталине у тебя на Родине за такое даже расстреливали.

Я закатываю глаза. Началось.

Шутц обожает разговаривать со мной о Советском Союзе. В начале я пыталась донести до него, что родилась я намного позднее того момента, когда СССР перестал существовать. Ему пофиг.

Еще он любит обсудить со мной Сталина. Я однажды перевела разговор на Гитлера. И с тех пор вот вынуждена оставаться последней на работе.

Господи, дай мне сил протянуть еще год, чтобы получить это долбанное гражданство и свалить из этой пекарни.

Мой обычный рабочий день.

Весь день на ногах. Под конец рабочего дня хочется скинуть с себя все и упасть где-нибудь. Хоть на лавочке за столом.

Смотрю на часы. До конца смены остается еще час. Через час все разойдутся, а мне придется еще час убирать, сдвигать и закрывать. Ненавижу.

В этот момент двери распахиваются и в пекарню входит тот, кто усиливает мое чувства ненависти.

Алекс проходит и садится за столик, даже не взглянув на меня. Делает заказ. Вольготно располагается на диванчике и достает телефон.

К нему тут же подбегает Шутц. Они о чем-то оживленно беседуют.

Просьба клиента отвлекает меня от наблюдения за Алексом и я возвращаюсь к работе.

Люди за столиками сменяют друг друга и только Алекс продолжает сидеть там же, на диване, и не спеша попивать кофе.

Тут в кофейню заходит еще один неприятный тип – Ахмед. Он приходит в пекарню каждый день. Покупает маленькую, самую дешевую булочку, а потом просто стоит у стены и смотрит на меня.

Он уже подкатывал ко мне несколько раз. Лил в уши свои восточные речи и пытался распускать руки.

И я каждый раз говорила ему, что нет, я не буду встречаться с ним. В последние разы это его очень разозлило. Я видела это по его бешеным глазам. И, честно признаться, я побаивалась его.

Он – беженец. Ему многое простят. А мне надо быть острожной. Я не могу себя компрометировать и давать Леону повод для развода.

И потом Ахмед был мне неприятен. Хотя бы тем, что он каждый раз пытался прикоснуться ко мне.

Вот и сегодня он, протягивая мне купюру, чтобы заплатить за свою каждодневную булочку с изюмом, схватил меня за руку и не отпускал.

Я дернула руку, но хватка была железной. Оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что это осталось незамеченным посетителями, и наткнулась на жесткий взгляд Алекса.

Кое-как выцарапав свою руку из хватки Ахмеда, под каким-то предлогом я ушла на кухню.

Когда через несколько минут вернулась в зал, Ахмеда уже не было. Алекса тоже.

Я вздохнула с облегчением.

Опять стала ждать конца рабочего дня.

Наконец, все разошлись. Я прибралась, закрыла пекарню и отправилась домой. В пустую квартиру. И сейчас эта фраза для меня звучит как бальзам для души.

Погрязшая в своих мыслях, медленно иду по пустынным улицам. Сзади слышу шаги. И почти сразу же меня кто-то хватает за талию и тянет на себя. Оборачиваюсь. Ахмед.

Да, блять.

- Ну, что, красивая, закончила? Отдохнем?

- Нет, Ахмед, не могу. Муж у меня дома ждет. Ты же знаешь.

- Ай, какой это муж, который не может жену удовлетворить? – ехидно улыбается он.

Я ничего не отвечаю на это и убираю его руки с себя.

- Пока, Ахмед.

Я и рада бы сказать ему «Прощай», но знаю, что он завтра опять припрется ко мне на работу за этой долбанной булкой.

Он неожиданно хватает меня за запястье и тянет за собой. Идет быстрым шагом. Я едва успеваю за ним.

- Ахмед, отпусти меня! - я пытаюсь вырвать свою руку из цепкого захвата этого дикаря.

Он продолжает тянуть меня. К своей общаге. Туда, где живут такие же, как он. В ожидании решения властей об их судьбе: оставить их здесь или отправить на родину.

Если я попаду в эту ночлежку, то все. Ахмед сделает то, что задумал. И никто не придет мне на помощь.

Я оглядываюсь по сторонам. Всего девять часов, но улицы немецкого провинциального городка пусты. Ни души.

- Я буду кричать! - говорю твердо.

Он останавливается, разворачивается ко мне и подходит совсем близко.

Чувствую, как его палец упирается мне в солнечное сплетение. Надавливает на него и мне становится трудно дышать.

- Если ты хоть звук издашь, - шипит он, - я убегу. Но приду к тебе завтра. И задушу тебя. Голыми руками. А потом мой член окажется в тебе. Но ты этого уже не почувствуешь. Так что, лучше я сделаю это сегодня. С живой. Поняла?