Эпсилон в созвездии Лебедя (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein" - Страница 33

Наконец, машина остановилась второй раз, и Кинстон снова вышла наружу. В этот раз уже она вошла в дом, а Юрген продолжал сидеть, размышляя, что делать. В голове его уже начинал складываться план.

— Подождёшь до утра? — спросил он водителя. Было почему-то неудобно просить о подобном после того короткого обмена фразами, который между ними произошёл.

— Как скажете, — шофёр выключил мотор.

Юрген всё-таки уснул. Проснулся он оттого, что солнечный лучик ковырял кончиком боковое стекло и норовил забраться ему в глаз. Солнышко припекало по-весеннему, хоть и чувствовалось, что за окнами по-прежнему холодно — прохожие старательно кутались в пальто.

Юрген зевнул и потянулся, но тут же замер, уткнувшись локтями в потолок. Огляделся по сторонам, соображая, куда же он попал.

В салоне он был один. На соседнем сидении тихонько пиликал почти разрядившийся телефон.

Юрген взял его в ладонь и, продолжая зевать, провёл по экрану. Звонили двенадцать раз — и все двенадцать раз Клод. Юрген нажал «ответить» и поднёс к уху телефон.

— Господин Розенкрейцер? — услышал он взволнованный голос на другом конце линии. — С вами всё хорошо?

— Всё, — Юрген зевнул в очередной раз. — Клод, поменяй мне билеты, я сегодня назад не полечу.

— Нашли контакт, да?

— Нет. Но всё может быть, — Юргену почему-то стало неуютно от факта, что он обсуждает происходящее с Клодом, который явно по-прежнему видел в его Кесси только источник сырья.

У самого Юргена, когда он мысленно произносил это имя, в груди будто бы распускался цветок. «Моя Кесси», — повторил он и улыбнулся, хотя радоваться, в общем-то, было нечему, и он это осозновал со всей четкостью.

Вчерашняя ночь казалась сном, а женщина, краем силуэта проступающая из темноты — прекрасной птицей со сломанным крылом. Юрген сейчас отчётливо различал в её взгляде этот излом и всё больше приходил к выводу, что виноват в этом сам.

Юрген вздохнул и нажал отбой. Затем ещё раз пролистал ту информацию, которую накануне Клод прислал ему на телефон. Кесси почти весь день проводила в офисе — значит, должна была уехать туда часов в девять утра. Ребёнок оставался с няней, с кем же еще. На этом и строился весь план — Юрген был уверен, что ребёнку было бы лучше с отцом. А няню, если она была женщиной — а почти все няни были ими — было бы легко уговорить, всё объяснить. Ведь она-то не питала к Юргену никаких чувств.

Юрген выждал на всякий случай ещё полчаса. Машины Кассандры у дома видно не было, как не было видно и её самой.

За это время его собственный водитель вернулся с двумя пластиковыми стаканами кофе и поинтересовался, что дальше собирается делать господин Розенкрейцер. Юрген выпил кофе, выбрался наружу, одёрнул пальто и водителя отпустил, а сам стал подниматься наверх. Номера квартиры он не знал, но установить его оказалось довольно легко — на почтовых ящиках были фамилии жильцов.

Юрген поднялся на нужный этаж, ещё раз оправил одежду и позвонил в дверь.

Внутри послышался негромкий топот и пронзительный плач, пробравший Юргена до костей, а затем дверь распахнулась, и Юрген увидел перед собой невысокого парня с рыжими волосами.

Это была неприятная неожиданность. Общаться с подобными парнями Юрген не любил никогда и о том, что они тоже иногда становятся нянями, как-то не подумал.

— М. Ритте Зайнен? — произнёс Юрген машинально. Инициалы и фамилию няни он абсолютно точно знал, оставалось жалеть, что в документах не указывают пол.

— Не совсем. Меня зовут Гратин. Гратин Рено. А вы… кто?

— Вы заменяете няню?

— Не совсем. И я спросил вас: вы кто?

Юрген начинал ощущать исходящее от парня напряжение, и это тоже было странно, как и всё остальное, что произошло с ним за последний день, потому что до сих пор ни один из наемного персонала не решался ему возражать.

Из комнаты снова послышался тихий всхлип, и оба мужчины вздрогнули. Гратин инстинктивно повернул голову на звук, и Юрген решил воспользоваться ситуацией — беззвучно и молниеносно он пошёл на прорыв.

Гратин успел выставить руку ему наперерез, но Розенкрейцер был крупнее.

— Какого чёрта? — возмутился Гратин, пытаясь вытолкать Юргена обратно на лестничную клетку, без особого, впрочем, успеха.

— Уйди, там мой сын!

Гратин даже замешкался на секунду, но ощутимого перевеса Юргену это не дало — он хотел за это мгновение прижать противника спиной к стене, но это ему не удалось.

— Вон оно что! — выдохнул «няня».

Что произошло потом, Юрген так и не понял до конца. Раздался хлопок, плеснуло перед глазами красным, где-то под ребром бултыхнулась боль и, сумев лишь прошептать напоследок:

— Да кто ты такой… — Юрген провалился в темноту.

— Да кто ты такой, чтобы… — Кассандра задохнулась, не зная, как продолжить, что в последнее время бывало с ней не часто.

Гратин смотрел на неё спокойно, будто не к нему относились произнесённые только что слова.

Кассандра перестала наконец ходить по коридору из стороны в сторону и замерла, так же упрямо уставившись на него.

— Откуда вообще в моём доме взялся пистолет? — спросила она строго.

Губы Гратина дрогнули, но взгляда он не отвёл.

— Ты сама сказала, что ребёнка нужно защитить, что бы ни произошло.

— Я не говорила стрелять во всех, кто заходит в дом! — Кинстон врезала кулаком по столу так, что пачка регистрационных карточек разлетелась на разрозненные листки.

Гратин поджал губы. Секунду он раздумывал, а когда собирался что-то ответить, из палаты появилась худенькая медсестричка в белом халате и, остановившись около Кесси, обратилась к ней:

— Он приходит в себя. Желаете поговорить?

— Да, — почти крикнула Кесси и направилась к двери. Затем замерла и метнула короткий взгляд на Гратина, не решаясь оставить его одного.

— Не волнуйся, — произнес тот сухо, — я уже ухожу.

— Гратин… — Кассандра постаралась, чтобы ее голос звучал спокойнее и, снова повернувшись к нему, попыталась поймать его за ладонь, но не смогла.

— Я понял всё, леди Кинстон, — Гратин отвёл в сторону взгляд.

— Гратин, ну ты что!

— Друг сделал своё дело, друг может уходить.

Гратин рванул руку, которую Кассандре всё-таки удалось поймать, и торопливо двинулся к лестнице на первый этаж.

Кесси проводила его рассерженным взглядом. Что надо сделать — она не представляла. Гратина она понимала. Она сама чувствовала себя точно так же год назад — лишней в доме, где ей предстояло прожить всю жизнь. Но при этом Кесси оставалась при своём — что бы там ни произошло, это был не повод стрелять, пока в квартире находится малыш.

— Леди Кинстон! — окликнула ее медсестра.

Кесси кивнула собственным мыслям и зашагала к двери.

В палате было прохладно и пахло лекарствами. В просторном окне без занавесок проплывало ещё холодное, но уже яркое мартовское солнце.

Кесси отвела взгляд от окна и сосредоточилась на мужчине, лежавшем перед ней.

Юрген… Юрген сильно сдал, если можно так сказать. Кесси заметила это ещё до того, как Розенкрейцер оказался под присмотром врачей.

Он похудел, будто бы осунулся, глаза его запали, а шрам стал резче. Впрочем, и теперь он оставался таким же красавцем, как и год назад.

Кесси поджала губы, чтобы скрыть подступивший к горлу вздох. Гратин не понимал. Наверное, "друг" в самом деле не мог этого понять. А может, дело было не в мужьях и не в друзьях, а в одинокой девочке, всю жизнь провёдшей под замком. Тайно под подушкой листавшей журналы с фотографиями Юргена Розенкрейцера.

Юрген открыл глаза. Чёрные, как ночь.

Секунду смотрел на Кесси, видимо, пытаясь осознать, кто перед ним, а потом произнёс:

— Привет, — и попытался сглотнуть.

— Привет, — подтвердила Кассандра и подошла ближе к нему. Хотела опуститься на край кровати, но передумала.

— Что произошло?