Верити значит истина (ЛП) - Гувер Колин - Страница 31
- Предыдущая
- 31/56
- Следующая
Я предпочитаю работать над серией, чем больше читать рукопись, но я очень мало продвинулась к тому времени, когда Джереми заканчивает в ванной. Я решаю, что на сегодня хватит и возвращаюсь в спальню.
После того, как умыла лицо и почистила зубы, я смотрю на горсть рубашек, которые принесла с собой и, которые висят в шкафу. У меня нет желания одевать что-то из этого, поэтому начинаю копаться в рубашках Джереми. Рубашку, которую мне он одолжил, пахла им весь день, пока её носила. Я перебираю их, пока не нахожу одну футболку, достаточно мягкую, чтобы в ней спать. Мелким шрифтом на левой груди было написано: «Крауфорд Риэлти».
Я надеваю футболку через голову и затем иду к кровати. Прежде чем забраться, сосредотачиваюсь на следах укусов на спинке кровати. Я рассматриваю ближе, провожу по ним большим пальцем.
Смотрю вниз вдоль изголовья кровати и замечаю, что там больше одного отпечатка зубов. Есть пять или шесть мест, где Верити укусила изголовье, некоторые не так заметны, как другие, пока ты не приблизишься.
Я заползаю на кровать и встаю на колени лицом к изголовью. Я оседлала подушку и представила себя в этой позе — растянувшись на лице Джереми, хватаюсь за спинку кровати, закрываю глаза и просовываю руку под футболку Джереми, представляя, как его рука тянется вверх по моему животу и ласкает мою грудь.
Мои губы приоткрываются, и я втягиваю воздух, но шум над головой вырывает меня из этого мгновения. Я смотрю на потолок и слушаю, как больничная койка Верити начинает гудеть и двигаться.
Я вытаскиваю подушку из-под себя и ложусь на спину, уставившись в потолок, гадая, что, если вообще что-то происходит в голове Верити. Там что, совсем темно? Слышит ли она, что ей говорят люди? Чувствует ли она солнечный свет, когда он ласкает её кожу? Знает ли она, чьё это прикосновение?
Я упираю руки в бока и лежу неподвижно, представляя, каково это не иметь возможности контролировать свои движения. Я по-прежнему лежу на кровати, хотя с каждой минутой мне становится всё беспокойнее. Мне нужно почесать нос, и это заставляет меня задаться вопросом, беспокоит ли это Верити, не будучи в состоянии поднять руку, чтобы почесать зуд или, если её состояние даже позволяет ей чувствовать зуд.
Я закрываю глаза и думаю только о том, что Верити, возможно, заслуживает темноты, тишины и покоя, и всё же для психопатки у неё наверняка так много всего ещё обёрнуто вокруг её неподвижного пальца.
XIII
ГЛАВА
Когда я открываю глаза, запах становится другим, как и шум.
Меня не смущает, где я нахожусь. Знаю, что у Джереми дома, но сейчас я не в своей комнате.
Я смотрю на стену. Стена в главной спальне слева серая, но эта жёлтая. Жёлтые, как стены в спальне наверху.
Кровать подо мной начинает двигаться, но, это, не потому что на кровати находится кто-то ещё. Это что-то другое…будто механическое.
Я крепко зажмуриваюсь, моля Бога. Нет, нет, нет, прошу, только не говорите мне, что я в комнате Верити.
Теперь я начинаю дрожать. Медленно открываю глаза и поворачиваю голову. Когда я вижу дверь, а затем комод, потом телевизор, установленный на стене, я скатываюсь с кровати, падая на пол. Карабкаюсь к стене и поднимаюсь по ней, прислонившись спиной. Крепко зажмуриваюсь, едва могу держать себя в руках, я на грани истерики.
Моё тело так сильно дрожит, что могу слышать, как я дышу. Сначала я всхлипываю, но, как только открываю глаза и вижу Верити на кровати, я кричу.
Потом я прижимаю руку ко рту.
На улице темно. Все уже спят. Я должна вести себя тихо.
Прошло так много времени с тех пор, как это случилось. Годы, наверное, но это случается, и я в ужасе, и понятия не имею, почему оказалась здесь. Это потому, что думала о ней?
— Лунатизм не имеет никакого характера, Лоуэн. Это не имеет никакого смысла.
Я слышу слова своего терапевта, но не хочу их понимать. Мне нужно выбраться отсюда. Двигайся, Лоуэн.
Я скольжу по стене, стараясь держаться как можно дальше от кровати, пока добираюсь до двери спальни Верити. Я прижимаюсь к двери, слёзы текут по моим щекам, когда поворачиваю ручку и открываю её, а затем убегаю из спальни.
Джереми обнимает меня, заставляя остановиться.
— Эй, — говорит он, поворачивая меня лицом к себе. Он видит слёзы на моём лице, ужас в моих глазах. Он ослабляет хватку и, как только он это делает, я убегаю. Я бегу по коридору, вниз по лестнице и не останавливаюсь, пока не хлопаю дверью спальни и, не оказываюсь снова на кровати.
Какого чёрта? Какого чёрта?
Я сворачиваюсь калачиком на покрывале, лицом к двери. Моё запястье начинает пульсировать, поэтому хватаю его другой рукой и прижимаю к груди.
Дверь спальни открывается и закрывается за Джереми. Он без рубашки, в красных брюках.
Фланелевые пижамные штаны. Это всё, что я вижу, пятно красного пледа, когда он подходит ко мне. Потом он становится на колени, его рука на моей руке, его глаза ищут меня.
— Лоуэн, что случилось?
— Прости, — шепчу я, вытирая глаза. — Мне очень жаль.
— За что?
Я качаю головой и сажусь на кровати. Я должна объяснить ему это. Он только что застал меня в спальне своей жены посреди ночи, и в его голове наверняка роятся вопросы. Вопросы, на которые у меня нет ответов.
Джереми садится рядом со мной на кровать, чтобы посмотреть мне в лицо. Он кладёт обе руки мне на плечи и опускает голову, глядя на меня очень серьёзно.
— Что случилось, Лоу?
— Не знаю, — говорю я, раскачиваясь взад-вперёд. — Иногда я хожу во сне. Я уже давно не принимала лекарства, но выпила два ксанакса раньше и думаю, может быть… я
не знаю… — говорю я так же истерично, как и чувствую себя. Джереми, должно быть, чувствует это, потому что притягивает меня к себе, обнимает руками, пытаясь успокоить. Пару минут он больше ни о чём меня не спрашивает. Он успокаивающе проводит рукой по моему затылку, и как бы ни было приятно ощущать его поддержку, я чувствую себя виноватой, недостойной.
Когда он отстраняется, я вижу, что его вопросы практически вырываются из его
рта.
— Что ты делала в комнате Верити? Я отрицательно качаю головой.
— Даже не знаю. Я проснулась там. Мне было страшно, и я закричала и… Он хватает меня за руки, сжимает их.
— Всё будет хорошо.
Я хочу согласиться с ним, но не могу, как же мне после этого спать в этом доме?
Я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась в случайных местах. Раньше это
случалось так часто, что я пережила период, когда у меня было три замка на внутренней стороне двери спальни. Я не новичок в том, чтобы просыпаться в чужих комнатах, но почему из всех комнат в этом доме она должна была принадлежать Верити?
— Так вот зачем тебе понадобился замок на двери? — спрашивает он. — Чтобы не дать себе выйти?
Я киваю, но по какой-то причине мой ответ заставляет его рассмеяться.
— Господи, — говорит он. — Я думал, это потому, что ты боишься меня.
Я рада, что он находит это смешным в данный момент, потому что это не так.
— Эй, эй, — мягко говорит он, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Ты в порядке. Всё нормально. Лунатизм безвреден.
Я качаю головой в глубоком несогласии. — Нет, нет, Джереми. Это не так. — Я прижимаю руку к груди, всё ещё сжимая запястье. — Я и раньше просыпалась на улице, включала во сне печи и духовки. Я даже… — я выдыхаю воздух. — Я даже сломала руку во сне и не почувствовала этого, пока не проснулась на следующее утро.
Прилив адреналина проносится по моему телу, когда я думаю о том, как теперь я могу добавить то, что только что произошло, к списку тревожных вещей, которые я сделала во сне, хоть и была без сознания, но всё же поднялась по лестнице и забралась в кровать. Если я способна сделать что-то настолько тревожное, то на что ещё я способна?
- Предыдущая
- 31/56
- Следующая