Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 17

Она насчитала на берегу тридцать восемь капсул. Ни одно судно из их маленького флота не выжило после нападения. Волны уже начали выбрасывать безжизненные тела на берег, и в тропической жаре мертвые быстро станут непригодны для оживления. Даже если когда-нибудь и появятся спасатели, сохранить тела до этого времени будет невозможно. Значит, мертвые останутся мертвыми навсегда. Их придется похоронить или, скорее всего, сжечь, потому что на острове нет инструментов, чтобы выкопать достаточно глубокую могилу в твердой породе атолла.

М-да, они вляпались так уж вляпались! И чем дальше, тем проблем будет больше. На атолле нет пресной воды, кроме дождевой, которую собирали они с Фарадеем. Кокосовые пальмы и фруктовые деревья могли прокормить двоих, но не всю ораву, которая спит сейчас в капсулах. Пройдет совсем немного времени, и придется сесть на жесткую диету из морепродуктов.

В отличие от Лорианы, не ведавшей, зачем их направили по этим координатам, Мунира все знала. Грозоблако подслушало их с Фарадеем разговор, когда они были в Библиотеке Конгресса. Они, сами того не подозревая, рассказали Облаку о слепом пятне, и Облако послало агентов Нимбуса на разведку.

Ближе к вечеру капсулы начали открываться — их пассажиры просыпались. Мунира с Лорианой взяли на себя заботу о живых, тогда как серп Фарадей занялся мертвыми, которых море выбросило на берег. Он делал это с состраданием и почтением, которого они никогда бы не удостоились от серпов нового порядка.

— А он из хороших, — заметила Лориана.

— Среди них таких много, — ответила Мунира, слегка раздраженная прозвучавшим в словах Лорианы предположением, что хорошего серпа трудно найти. — Просто они не лезут в свет рампы, как позорники из нового порядка.

Фарадей, подбирающий мертвые тела на берегу, казалось, был убит горем. Мунира пока еще не знала причины, поэтому предположила, что он, человек чувствительный и сострадательный, всегда ведет себя так.

Всего выжило 143 человека. Все пребывали в шоке от того, как обернулись события, и растерянно гадали, как жить дальше.

— А что мы будем есть? — был первый же их вопрос.

— То, что сможете добыть, — без обиняков ответила Мунира, и ее ответ никому не понравился.

Лориана обнаружила, что лучший способ не поддаваться панике в их нынешней ситуации — это все время что-то делать. В отсутствие другого лидера большинство людей согласились выполнять ее распоряжения, на что они, вероятно, никогда не пошли бы раньше, в комфортных условиях офиса ИИ. Наверно, решила Лориана, люди, привычные к бюрократии, чувствуют себя увереннее, когда следуют инструкциям. Во всяком случае, с ней самой дело обстояло именно так.

Но сейчас, когда капсула директора Хиллиард еще не открылась, Лориана оказалась тем человеком, который указывает другим, куда идти и что делать. И что самое приятное, они слушались. Во всяком случае, большинство.

— Кто дал тебе право тут распоряжаться? — накинулся на нее агент Сикора.

Наверно, со стороны Лорианы было неправильно пожалеть, что этот гаденыш не погиб? Она тепло улыбнулась ему.

— Во-он тот серп, — пропела она, указывая на Фарадея, подбирающего мертвецов. — Иди провентилируй с ним этот вопрос, если хочешь.

И поскольку никто, даже Сикора, не осмеливался препираться с серпом, он тоже предпочел выполнять распоряжения Лорианы.

Она организовала коллег в бригады — надо было оттащить капсулы подальше от берега и соорудить из них какое-никакое убежище. Из прибитого к берегу мусора они выловили чемоданы с одеждой, туалетными принадлежностями и прочими мелочами, могущими пригодиться в хозяйстве.

Директор Хиллиард очнулась одной из последних. Ее состояние не позволяло ей взять на себя руководство.

— Ничего, у меня все под контролем, — заверила Лориана бывшего шефа.

— Хорошо, хорошо, — проговорила та. — Дай я только немного приду в себя.

Удивительно — несмотря на жуткое положение, в котором они оказались, Лориана чувствовала странный подъем духа, какого никогда не ощущала прежде. Мать когда-то говорила, что ей необходимо найти свой скрытый талант. Кто бы мог подумать, что это случится на далеком затерянном в океане острове?

Я счастлив сообщить, что Хранилище Прошлого и Будущего извлечено из руин Твердыни в целости и сохранности. Мантии первых серпов не повреждены и в скором времени станут экспонатами передвижной выставки, организованной под эгидой Межрегионального музея Ордена. Найденные бриллианты сосчитаны и будут разделены поровну между всеми регионами. Коллегии, представителя которых не было при извлечении Хранилища, могут потребовать свою долю, обратившись в коллегию серпов Амазонии.

Мне известно, что некоторые регионы, ссылаясь на свои географические размеры или количество народонаселения, считают, будто имеют право на бóльшую по сравнению с другими долю бриллиантов. Однако мы, серпы Амазонии, настаиваем на том, чтобы разделить поровну. Мы не желаем быть вовлеченными ни в какие конфликты и считаем вопрос закрытым.

Я лично покидаю место операции, но здесь остается значительное число судов из различных регионов — они продолжат подъем артефактов. Желаю всем, принимающим участие в этом скорбном, но необходимом процессе, всяческой удачи. Да вознаградят вас морские глубины сокровищами и драгоценной памятью о тех, кого мы потеряли.

— С уважением,

почтенный серп Амазонии Сидни Поссуэло, 2 августа Года Кобры

Наниты-целители, должно быть, не слишком хорошо справлялись со своими задачами, потому что Цитра чувствовала себя отвратительно.

Дело было не столько в боли, сколько в постоянной дурноте. Суставы ее задеревенели до такой степени, что казалось, будто их никогда не удастся ни согнуть, ни разогнуть. Цитру тошнило, но ей не хватало сил даже на то, чтобы блевать.

Комната, в которой она очнулась, была ей знакома. Не конкретно эта комната, а такой тип помещений вообще. Было в здешнем умиротворении нечто искусственное. Свежесрезанные цветы, приглушенная музыка, рассеянный свет, льющийся неизвестно откуда… Палата центра оживления.

— Вот вы и очнулись, — сказала медсестра, в этот момент вошедшая в комнату. — Не пытайтесь говорить — пусть пройдет еще часок. — Медсестра принялась бродить по палате, проверяя то, что в проверке не нуждалось. Похоже, она нервничала. «Интересно, — подумала Цитра, — что может заставить медсестру центра оживления нервничать?»

Цитра закрыла глаза и попыталась разложить ситуацию по полочкам. Если она в центре оживления, значит, до того она была квазимертва, — однако Цитра никак не могла вспомнить обстоятельств своей смерти. Чем глубже она исследовала собственную память, тем больше ее охватывала паника. Причины ее последней гибели прятались за дверью, которую мозг девушки еще не был готов открыть.

Ну хорошо. Цитра решила оставить память в покое и сосредоточилась на том, что ей было известно. Ее зовут Цитра Терранова. Нет, погодите… не совсем так. Она была кем-то еще. Ах да — она серп Анастасия. Они с серпом Кюри куда-то поехали. Куда-то далеко.

Твердыня!

Вот куда они поехали! Какой прекрасный город! И там, в этом городе, с ними что-то приключилось. Что?

В ней разрасталось зловещее предчувствие. Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох, и еще один, и еще. Пока придется удовлетвориться тем, что память потеряна не окончательно; воспоминания вернутся, как только она немного окрепнет.

И потом — скоро здесь появится серп Кюри и введет ее в курс дел.

В отличие от Цитры, Роуэн вспомнил все в тот самый миг, когда очнулся.

Он вспомнил, как они с Цитрой, одетые в великолепные мантии серпов-основателей Прометея и Клеопатры, обнимали друг друга, в то время как Твердыня погружалась в пучину Атлантики. Но мантии оставались на них недолго.