Любовь по завещанию (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 4

— Ждём вас на регистрацию через три дня, — сообщила женщина в красном костюме. — Обстоятельства у вас самые, что ни на есть экстренные, о чем любезный Сергей Васильевич меня уже предупредил. Мы вас вне очереди распишем. Ну, не грустите вы так, в самом деле. Быстрее женитесь, быстрее разведетесь.

И засмеялась трубным басом, что в сочетании с её скромными размерами выглядело пугающе. А потом… сочувствующе погладила Барби по волосам. Так всегда! Почему-то все считали нужным её жалеть. Когда я первый раз её увидел, мне было всего десять. Я не очень умел дружить с другими детьми, я был единственным ребёнком в семье, многие считали меня высокомерным. А на деле — я не знал, как люди дружат. Но… мне так хотелось понравиться деду, что я решил непременно постараться и подружиться со всеми его многочисленными внуками.

Мама уехала в город, толстая тётка повар покормила меня, посетовав на то, что развелось дармоедов, отправила гулять. Дача у деда огромная. На задворках — футбольное поле, вполне приличного размера, туда я и отправился. Иду, глазею по сторонам, все интересно. И вдруг треск. Разлетелось одно из окон на первом этаже. Оттуда сейчас же выглянул дед, из дома выбежала толстая повариха, всплеснула руками.

— Да что же это такое? — всплеснула руками она. — Кто это сделал?

Вот тут и появилось чудо в бантах и лакированных туфельках. Она такая вся была… и правда — кукла. Мне даже захотелось подойти и потрогать, настоящая ли? В моем классе были красивые девочки, но вот такую я видел в первый раз. Правда, очарование быстро развеялось, на смену ему пришла обида.

— Это он, — сказало чудо и показало на меня крошечным пальцем.

На пальце пластмассовое колечко с огромным розовым камнем, как сейчас помню. Знаете, двадцать лет уже прошло, и понимаю, что херня, но блин, так и не забыл. Как квохтала повариха, пыталась успокоить её тётя Света, как дед говорил, что беда наша выеденного яйца не стоит. Он к своим семидесяти годам то уже понимал, а я в свои десять нет. Я… так хотел, чтобы как лучше. Чтобы всем понравиться. А она все испортила.

Этот самый первый случай запомнился больше всего. Он перерос… в войну. В обычной жизни мы с ней и не виделись, мы по сути и родственниками не являлись, я вообще был внучатым племянником покойной жены деда. Но вот каникулы… Тогда, в десять лет я даже поревел немного, спрятавшись ото всех в конюшне, в которой жил толстый и ленивый пони. А потом ринулся в нашу войну с головой. К подростковым годам лета ждал даже с нетерпением. Но она, она всегда побеждала. Потому что, блядь, нравилась всем. Кроме меня.

— Ваши брачные договоры, — вернул меня из детства нотариус. — Всё стандартно, но можете взять их и изучить.

— Да, я возьму, — согласилась Барби, хотя в свои шестнадцать её интересовали только смазливые мальчики, что она там соображает, в договорах? — Спасибо.

Я молча взял свой. Подумал снова — неужели мы и в самом деле поженимся через три дня? Верится с трудом. Пролистал, толком не вчитываясь. Остро захотелось на улицу, на мороз, здесь атмосфера дешёвой роскоши с золочеными ручками и бордовыми портьерами подавляла. И вообще показалось вдруг, что это не праздничный зал, а похоронный, вот сейчас как внесут гроб. Для меня. Ибо понимается, что легко я не отделаюсь.

— Это не все, — вдруг подтвердил мои опасения нотариус. — У меня есть двенадцать конвертов, по каждому месяцу, на конверт… В них что-то вроде желаний, заданий. Как сейчас говорят — квест. Все они обязательны и входят в соглашение.

— Мне придётся родить ребёнка, да? — побледнела в синеву Барби. — Я смотрела фильм…

Сергей Васильевич мягко рассмеялся, но верил я ему не особо. Я ждал подлянки, получил её, но что-то подсказывает мне, что все гораздо страшнее.

— Что вы, — сказал он. — В вашу постель заглядывать никто не будет, хотя вы оба молоды и привлекательны, хм… не об этом. Никому нет дела спите вы вместе или нет. Эти задания для того, чтобы вы стали командой.

Теперь мне хочется не только на улицу, ещё и курить.

— Я? — переспросила Барби. — С ним в одну команду? А знаете, давайте. По крайней мере это будет смешно. А если кому-то что-то не нравится, пусть отказывается, мне лишние миллионы не помешают.

Развернулась и пошла прочь походкой от бедра, спина прямо. Королева подиума, мать вашу. Я пользуясь тем, что Сергей Васильевич остался щебетать с женщиной в красном нагнал Барби — раньше мы наедине не оставались, а мне очень хотелось сказать ей пару ласковых.

— Барби!

Разумеется, она не остановилась, даже спину сильнее выпрямила, хотя куда уж больше. Лучше бы под ноги смотрела, снова упадет, из принципа ловить не буду.

— Не думай, что мне все это нравится.

— Жаль. Потому что мне нравится все. Знаешь, давно замуж не ходила, пора уже, пора.

Я до боли стиснул зубы. Боже, как бесит, что весь следующий год мне зависеть от неё! Ещё квесты какие-то… Что дед там придумал? Я представить боялся.

— Барби… блядь. Аня. Просто откажись от наследования. Я получу все, а потом честно отдам тебе половину.

— Я тебе не верю. Давай наоборот? Ты окажешься, а я тебе потом половину.

— Знаешь, я тоже не особо тебе верю.

— Прекрасно, вот и поговорили.

Упрямая, блядь, дура! Глубоко вдыхаю. Спокойно. Напоминаю себе — реклама. Именно такая, какой мне хотелось. Чтобы обо мне, а точнее, а моем деле говорил весь город. Признания даже больше денег хотелось, хотя и денег мой бизнес принесёт не мало. Должен принести. Значит придётся её терпеть.

— Барби! — позвал я.

Я допустил непоправимую оплошность. Она шла впереди меня, я не пытался с ней поравняться. Курточка на ней коротенькая, под ней не особо длинная юбка. А… задница у неё что нужно. И ноги тоже. Я позволил рассмотреть и то, и другое, благо никто этого не видит, да и мужик я или нет, в конце концов? Задница была настолько хороша, ягодицы перекатывались под юбкой в такт быстрым шагам так аппетитно, что под ноги я не смотрел. Земля из под ног ушла неожиданно, зато с ней, а точнее с асфальтом повстречался мой затылок. Падение было столь стремительным, а приземление болезненным, что у меня воздух из лёгких выбило.

Лежу, затылок болит, наверняка шишка будет, асфальт подо мной ледяной насквозь. А надо мной небо, удивительно чистое, такое голубое, что глаза режет. И чуть в стороне покосившийся дорожный знак торчит. И именно в этот момент я чётко понял — я вернулся, мать вашу. Домой.

— Знаешь, что, мистер совершенство? — Барби подошла ко мне и склонилась, обеими руками изобразив кавычки, чтобы я вдруг не подумал, что я и правда совершенство. — Я терпеть тебя не могу. Если подумать, то даже ненавижу. Вот только мне больше не восемь лет, и даже не шестнадцать. И в моих планах нигде не значится сделать твою жизнь легче. Понял?

А я лежал и думал, что грудь у неё тоже отличная — с этого ракурса видно прекрасно, даже край кружевного бюстгальтера. И даже не очень обидно, что загородила собой родное небо отчизны.

— Красивый лифчик, — заметил я.

Глаза её полыхнули огнём, а я вдруг вспомнил, почему раньше так лета ждал. Воевать с Барби не только мучительно, но ещё и весело.

Мама, разумеется, позвонила мне тем же днем, но я была намерена скрывать свою тайну столько, сколько получится. Могло получиться долго — ни с кем из дальних родственников мама не общалась.

— Ну, что дед тебе оставил? — с нажимом спросила она.

— Вазу, — недолго думав сорвала я. — Династии Цинь.

Мама замолчала, видимо прикидывая, а потом обрадовала –

— Сейчас же приеду смотреть!

Тут я струхнула. Объясняю — мама по моему виду понимает, когда я вру, неизвестно откуда у неё такой дар, но сбоев он не даёт. К тому же она очень сильно хочет пристроить меня замуж, шутка ли, двадцать восемь уже дочке, все вон внуков нянчат, а я как дура! Фуф.

— Ты что, — судорожно принялась выкручиваться я. — Она знаешь, какая ценная? Я её застраховала и поместила на хранение в банковскую ячейку!