Реквием по мечте (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 28

– Не факт, – не соглашаясь, Слава Проф помотал головой. – Вот смотри сам. Допустим, таких точек как эта, у них несколько. И тогда…

– … И тогда им проще устроить где-нибудь базовый лагерь, где можно оставить все лишнее, и объезжать точки, так сказать, налегке, – сразу же понял его мысль Трофим. – Прав ты во всем, не даром же профессор.

Слово «профессор» в свой адрес, Вячеслав мог услышать по любому поводу, и в любой интонации. С иронией, с уважением, иногда даже с сарказмом, когда допустил в чем-либо очевидный ляп. Сейчас оно прозвучало как похвала.

– Но даже если они обитают действительно недалеко, – Трофим разговорился не на шутку, чего с ним происходит крайне редко, – мы не знаем, что нас там ждет. Какие у них порядки, чем они вообще живут. Возможно, сборище бандитов. Или необязательно бандитов, но они загорятся желанием отомстить. Или вот еще что: не станет ли та причина, по которой на нас напали, новым поводом?

– А какая у них была причина? – спросила Дарья.

Они с Лерой сидели за столом вместе со всеми, но в обсуждении не принимали участия.

Трофим принял виноватый вид, а все остальные начали старательно отводить глаза под ее требовательным взглядом.

– Так какая же все-таки? – Дарья теперь не просила ответа, требовала его. И догадалась сама. – Ею были мы?

Пришлось кивнуть. Теперь главный я. И именно мне придется делать многие неприятные вещи.

– Получается, все погибли из-за нас?! Глеб, Григорий, Павел и Веня?!

– Нет.

Они погибли по той причине, что мы расслабились. Даже не так. На время потеряли бдительность на фоне смертельной усталости и сильнейшей жажды. Случись нападение в других условиях, нисколько не сомневаюсь, все бы сложилось иначе. А так…

Сноудену просто не повезло: его нашла шальная пуля. Выстрелили наугад, сквозь заросли, но угодили точно в сердце. Малыш оказался в ситуации, в которой ему никогда прежде не приходилось бывать, и попросту растерялся. Начал делать глупости, и как результат… Убитые возле него – не его работа, Трофима. Паша Ставрополь пытался прикрыть Гудрона, когда Бориса, раненного, уронило на землю. И прикрыл, ценой собственной жизни. Грек? Он постарался все взять на себя, чтобы дать нам выиграть время, перегруппироваться, разобраться в обстановке. То, что произошло еще на Земле, под Босрой, когда погибла вся его группа, так и не смогло отпустить. В том не было его вины, он и сам остался в живых только чудом, полгода провалявшись в госпиталях. Но Грек страстно желал, чтобы история не повторилась.

Вот так все и произошло.

Дарья, которая все время держалась, заплакала. Взахлеб, прикрывая лицо руками, и плечи ее тряслись от рыданий. Лерой обняла ее, и повела куда-то прочь, что-то наговаривая ей на самое ухо.

– Простите, – севшим голосом сказал Трофим. – И черт же дернул меня за язык!

— Привет! – я поздоровался с ним так, как будто не видел его единственный раз, а знал уже давным-давно.

– Ну здравствуй, — ответил он, глядя на меня без особой опаски.

Хотя мог бы и вздрогнуть. Все-таки я возник из зарослей неожиданно, а поблизости не было никого из его людей. Но если они появятся, Трофим, который оставался для нас обоих невидимым, обязательно даст знать.

– У меня есть несколько вопросов. Собственно, за этим и пришел. Кстати, как зовут?

— Петром.

Петр все же покосился вокруг, словно желая обнаружить либо своих людей, либо моих, но и только то. Главное, он не стал хвататься за оружие, что обнадеживало. Ни за прислоненный к камню на котором сидел карабин, ни за пистолет в кобуре на поясе, ни за нож на другом боку.

– Мы вдвоем пришли. И повторюсь: мне нужны всего лишь ответы на несколько вопросов.

– Задавай, — после чего залез пальцами под шляпу, и почесал голову всей пятерней.

Шляпа был та же самая, в которой я и видел его во время нашей предыдущей и единственной встречи. Фетровая и замызганная. На ней должна быть еще ленточка вдоль тульи, но ее не было.

«Наверняка она у него счастливая. Иначе, чего это он с ней не расстается? Штаны выглядят новыми, разгрузка тоже, а шляпа смотрится так, что ее давно пора уже выбросить без всякого сожаления. Фартовая она, так сказать» Обычное дело в до краев переполненном опасностями мире, где так много зависит от удачи. Практически у каждого что-нибудь да есть. Амулет, талисман, оберег… Называть можно, как угодно. И быть чем угодно.

У меня самого, например, наган. Давно бы уже мог поменять ровесник царя Гороха револьвер на что-нибудь более современное, мощное, многозарядное. Но не хочу. И не буду. Мой наган видел ровно столько же, сколько и я. Случались моменты, когда мне только и оставалось надеться, что он не подведет. А еще с единственным патроном в его барабане долго, недели, пришлось пробираться сквозь первозданные джунгли. И несколько раз, судорожно сжимая его рукоятку, приходилось выбирать: как поступить правильней? Прихватить с собой одну из окруживших тварей, или все-таки пустить себе пулю в лоб? Чтобы не успеть почувствовать, как их клыки рвут на части еще живого. Нет, ни за что не буду его менять.

Мы с Трофимом застали Петра одиноко сидящего на берегу, и бездумно бросающего в море камешки. Хотя вряд ли бездумно: для чего-то же он от всех удалился? Не для того ли, чтобы поразмышлять над чем-то в одиночестве? А камешки — это так, занятие, которое он и сам себе объяснить не сможет. Слава Проф оказался прав в своем предположении. Существовала база, откуда Петр и объезжает точки, где обитают добытчики вяделя. Или собиратели, ведь с этим еще предстояло разобраться. Как и с тем — какую все-таки ценность тот собой представляет?

Найти базу оказалось легко: достаточно было проследить за уже знакомой лодкой. С вершины одного из многочисленных здесь утесов. Но перед этим нам пришлось убраться оттуда, где мы с Петром и встретились, чтобы найти другое более или менее безопасное место, куда заглянуть можно только случайно. Убраться вовремя. Ночь задалась на удивление звездная, и нам хорошо были видны темные силуэты нескольких лодок, которые скользили по воде к нашему прежнему убежищу.

Можно задавать вопросы, говоришь? Ладно, начнем не с самого животрепещущего.

— Как вы их называете? – продемонстрировал я жадр.

Федор искоса взглянул сначала на него, затем на меня, и только затем ответил.

— Лапти.

— Чего?! – после того что пришлось увидеть и пережить в последние полгода, я почему-то считал, что меня уже трудно чем-либо удивить. Но чтобы называть жадры лаптями!.. Дурость какая-то.

— Лапти, Игорь, лапти, — кивнул он. — Только не спрашивай, откуда это название появилось. Сам знаю, что к обуви они никаким боком. Но называют их именно так, уж поверь.

— И больше никак?

- И больше никак.

С другой стороны, чему тут особенно удивляться? Например, деньги. Многие ради них готовы на все. На сделки с совестью, обманы, шантаж, даже убийство. Но называют их порой чрезвычайно презрительно: филки, бабки, капуста. Тут и когнитивный диссонанс можно заработать: готовы ради них на все, а относятся к ним таким вот образом. Ладно, пусть будут лапти.

– Скажи теперь, визит прошлой ночью, я так понимаю, был организован тобой?

– Нет, ну а что ты хотел? Вы, чужаки, убили десяток наших людей, объяснив свои мотивы практически чушью… Ну не могли ни Карабас, ни остальные, так поступить! Для чего? Ради двух каких-то баб, будь они любыми красотками? Я вез им смену, и они об этом знали. Карабас успел добыть немало вяделя, заработав тем самым кучу денег.

«Неужели тот тип соврал? Или мне врет сейчас этот?»

– Через несколько дней они оказались бы дома, где смогли бы их потратить, как только душа пожелает. И чтобы они клюнули на двух каких-то шлюх!..

– Петр, -я едва сдерживался. – Ни слова больше. Ни слова! Ты мне не дорог, здесь достаточно других людей, которые смогут рассказать нисколько не меньше, так что заткни пасть!