Кукла для босса (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 8

Как только за отцом и Дуськой закрылась дверь, Никита ударил по газам.

— Не гони, дурачок, — проворковала сзади Янка, оглаживая его башку тонкими пальцами.

— Не могу, малыш, — прохрипел Никита. — Хочу тебя сильно. Сейчас в ближний отель заедем. Или в кусты.

— Мороз на улице, милый, — хохотнула она, залезая ладошкой к нему под свитер. Никита на ходу чмокнул Янкину руку и рыкнул полушутя:

— Перестань, Яночка, меня так надолго не хватит.

— Да ну? — фыркнула она, замечая, как Евин брат лихо поворачивает к освещенному зданию. Отель «Мечта», — значилось на вывеске.

— Действительно, мечта, — довольно, будто кошка, потянулась она. — Мечта потрахаться!

Ленд Крузер замер на парковке, и сумасшедший Никита Макаров уже выпрыгнул из машины. Рванул заднюю дверь и впился в Янкины губы сминающим все на своем пути требовательным поцелуем. Рука прошлась по колену, потом проскользнула под узкую офисную юбку.

— Твою мать, Яна, — прохрипел он. — Если сейчас не поторопишься…

Она усмехнулась, понимая его нетерпение. У самой зудело весь вечер. Осторожно ступая на высоких каблуках, поплелась рядом, чувствуя, как лапища Никиты сжимает ее ладошку. Крепко, властно и абсолютно не больно.

Дорогой Агафонов еще пару раз пытался связаться с отцом. Не удалось. Он гнал от себя дурные мысли, но все-таки силясь понять, куда среди зимы могло понести папаню.

Агафонов подъехал к родительскому дому в потемках и даже отчаялся, увидев темные окна и услышав жалобный лай Зака Значит, верный пес остался один.

— Что происходит? — пробурчал Михаил чуть слышно и еще раз позвонил отцу, уже не надеясь услышать родной голос. Агафонову представлялись страшные картины. Больное воображение рисовало страшные картины, помещая отца то на больничную койку, то в морг с номерком на ноге.

«Бедный одинокий старик, — попенял себе Михаил. — Отчего бы не звонить каждый день, а не раз в неделю?» — рыкнул он мысленно на себя, а сам покосился на Егора. И заметив отпечаток страха на лице маленького десятилетнего мужичка, пробормотал негромко:

— Дед наш, скорее всего, в гости пошел. И не слышит ничего. Подождем…

Агафонов поморщился, не поверив собственным байкам. Но айфон от уха не отнял, все еще надеясь на чудо.

— А чей-то ты мне названиваешь, Мишаня? — радостно хохотнул в трубку отец.

— Наконец-то, — вздохнул Агафонов и заметил недовольно: — Ты вообще где, пап? Звоню, звоню…

— Дома, — бодро соврал отец. — Вот поужинал и скоро на боковую.

— А почему свет нигде не горит? — процедил Агафонов. — И Зак под воротами стонет от одиночества…

— Так это… — опешил Александр Петрович и поинтересовался сбивчиво. — А ты где, сынок?

— У тебя под воротами, — хмыкнул Агафонов, оглядывая высокие кованые створки, установленные с его помощью. — Вместе с Егором вот приехали тебя навестить. А ты где, пап? — полюбопытствовал он не скрывая недоумения он. — Говори, куда подъехать. Мы тебя сейчас заберем.

— Так я это… — вздохнул отец. — Я тут к товарищу в гости поехал, — принялся оправдываться он. И по всему выходило, что дорогой папа уже как неделю гостит у какого-то мифического друга и пока домой не собирается. — Я сейчас Вальке позвоню, — быстро заверил отец. — Я у нее ключи от дома оставил. Гостите сколько заблагорассудится. А я только в марте домой вернусь.

— Нормально, — хмыкнул себе под нос Агафонов и мысленно подивился, что ж это за товарищ такой. А войдя в дом, заметил, как неуловимо изменилось жилище отца. Вроде бы ничего особенного, но глаз зацепился за новые шторы и гардины, за цветастые диванные подушки.

«Женщина, твою мать, — догадался Агафонов и даже хмыкнул восхищенно. — Молоток батя!»

— На ком же ты подженился, старик? — пробормотал он себе под нос и принялся таскать из машины багаж. Пара сумок с одеждой, чехлы с лыжами и новый мотор от вездехода. Агафонов с улыбкой наблюдал, как сын вместе с собакой весело носится по двору. Радостно дурачась, валяясь в снегу.

«Отцу, видать, сильно припекло, раз Зака на соседей оставил», — мысленно поморщился Михаил, следя мимоходом, как здоровенный пес, помесь кавказца и московской сторожевой, весело бежит ему навстречу. Агафонов помедлил всего лишь с секунду и, заметив, как пес прыгнул к нему, успел сделать небольшой шаг к стене.

«Главное, не упасть», — пронеслось в голове, когда огромная туша, не скрывая собственного собачьего счастья, обрушилась на плечи Агафонова.

Потом на ночь глядя варили обнаруженные в морозилке пельмени. И Михаил, всего лишь за несколько часов развивший в себе чутье настоящего следака, присмотревшись, понял простую истину. Эта женщина, подруга отца, вероятно, какое-то время жила здесь. Лепила пельмени, мыла окна и меняла портьеры.

«Что ж, — подумал Михаил, — как говорила моя бабка, два полена веселей горят!»

Он помыл посуду после ужина и скомандовал сыну:

— Сейчас на боковую, а завтра с утра мотор приладим и по озеру покатаемся.

— А дедушка когда вернется? — удивленно протянул Егор, все еще не понимающий, куда это делся его старый дед. Объяснять Агафонов не стал. Лишь обронил мимоходом:

— Куда-то в гости завеялся. Новый год все-таки!

— А как же быть с Заком? — заныл сын. И Агафонов в этот самый момент понял, что отвертеться не получится. Вот так запросто оставить собаку на соседей. Уехать как ни в чем не бывало.

«Можно сколько угодно читать человеку нотации, рассказывать с дрожью в голосе, как надо. Но он никогда не станет слушать, если поступки разняться с красивыми словами. Тут именно тот случай, Миша», — отметил про себя Агафонов, а вслух заверил Егора:

— Одного не оставим, сынок. Зак — собака умнейшая. Одна такая десяти человек стоит.

Он потрепал за холку верного друга, встретился взглядом с парой чернющих умных глаз и поинтересовался уже у самого Зака:

— С нами в город поедешь на зимовку?

Пес громко прорычал, и, видимо, на собачьем языке это означало: «А дом кто охранять станет?».

— Не боись, — усмехнулся Агафонов. — Тут сигнализация проведена. Никто не влезет. А тебе у меня понравится, — пробурчал он, оглаживая собаку. — У нас парк рядом, будем с тобой по утрам бегать…

— Папа! Да! — радостно вскинулся Егор. — Все вместе! Только тебе придется отпросить меня у мамы!

— Попробую, — кивнул Агафонов, понимая, что битва предстоит жестокая.

«Нина не согласится, — мысленно поморщился он. — И всему виной не великая материнская любовь, а деньги! Те самые сто тысяч в месяц, перечисляемые Агафоновым на карточку жены в качестве алиментов. Нинка — алчная натура — вряд ли захочет их лишиться».

— После Нового года все обсудим, — заявил Агафонов и тут же присвистнул. — Тогда и Зака заберем. Ему одному на новом месте тоскливо станет.

— А ты точно его заберешь? — взволнованно прошептал Егор, да еще глянул перепуганными глазенками.

— Да, — кивнул Агафонов. — Только с дедушкой нужно этот вопрос обсудить. Это же его собака. И если он в ближайшее время домой не вернется, мы с тобой после каникул заберем к себе Зака. До марта он тут точно один не останется.

Тонкие руки сына взлетели в воздух и тотчас же обвили крепкую Агафоновскую шею.

— Папочка, — проскулил Егорка. — Ты самый лучший на свете!

— Конечно, — фыркнул Михаил. — А ты сомневался? — Он прижал сына к себе, легко клюнул в макушку и, дождавшись окончания обнимашек, отправился в спальню. — Пора устраиваться на ночлег, друзья мои, — прокричал из зала и, свернув в спальню, присвистнул.

— Ну ни фига ж себе!

Вместо старого румынского гарнитура, купленного еще в школьные годы Миши Агафонова, комнату занимала добротная итальянская мебель. Зеркальный шкаф с ручками-кисточками, туалетный столик с зеркалом в резной раме и застеленная стеганым покрывалом кровать с высоким изголовьем.

«А папа понимает толк в жизни, — мысленно усмехнулся Агафонов. — На ту койку, где спал с матерью, не стал приглашать женщину. Купил все новое. Молодец старик!» — про себя заметил Михаил и удивленно глянул по сторонам. В спальне маминых портретов больше не было.